Мужчина уверенно вел машину сквозь метель. Не знаю, как у него это получалось. Я смотрела в окно и видела только пушистых белых «мошек», которых закручивал в разнообразные узоры ветер. Не было видно даже, где мы едем: по дороге, по городу или уже по небу. Ехали мы минут десять. Как раз за столько можно добраться от моего деревенского домика до колледжа Борска. Я нервно облизнула губы и решилась уточнить:

– Куда мы едем?

– Ко мне домой, – спокойно сообщили мне, – Я живу за городом, люблю природу. А ты?

А я поперхнулась воздухом от такого заявления.

– Я думала, вы подбросите меня на работу? – выдавила я из себя. От страха горло сковало спазмом.

– Вообще-то, ты обещала мне ужин. Помнишь? Чтобы я мог исполнить твое заветное желание. «Вновь поверить в любовь» – кажется, так ты сказала. Сказала?

– Да-да, но мы говорили об ужине. А сейчас полдевятого утра. Я должна быть на работе! Меня ждут, – от возмущения я даже позволила себе повысить на этого невообразимого наглеца голос.

– Маша, сегодня целый день обещали метель. Скорее всего, студенты не придут. А преподаватели решат, что ты со своей окраины просто не смогла выбраться. Зато у меня будет целый день на воплощение твоего желания. Разве за пару вечерних часов можно вернуть веру в любовь. Это же ни новый мобильник подарить.

Я сжала кулаки и глубоко вдохнула. Не помогло, хотелось кричать и кусаться.

– Когда мы говорили про ужин, я имела в виду ужин в ресторане! – заметила я.

– В Борске нет нормальных ресторанов. А я умею и люблю готовить.

Тут машина резко затормозила и мой наглый кавалер, смотря прямо мне в глаза, демонстративно медленно расстегнул верхнюю пуговицу очевидно дорогой рубашки и снял с себя узкий черный галстук.

– Приехали! Я приготовил сюрприз. Ты не против, если я завяжу тебе глаза…

Днем ранее…

Я задумчиво шла по коридорам колледжа. Единственное среднее специальное учебное заведение Борска стало моим новым местом работы меньше недели назад. В небольшой сибирский городок пришлось переехать из Москвы из-за дочки Шурки, которая связалась с каким-то наркоманом-абьюзером. Во всех проблемах дочери я, естественно, винила себя, ведь после развода с Шуркиным  отцом восемь лет назад так и не смогла взять себя в руки. Разочарование в людях, жалость к себе я загоняла в глубины своего подсознания с помощью работы.

Я всегда осознавала, что в отношениях с мужчинами выступаю в роли ведомой. Но быть на вторых ролях для женщины это же нормально? Меня так мать-одиночка воспитала, сильная женщина, которая работала от зари до зари и погибла в ДТП, возвращаясь из командировки.

Я готова была служить своему мужчине, заботиться о нем и его нуждах, поддерживать во всем, но ждала в ответ заботу, любовь и защиту. А получилось так… Мой будущий муж преподавал в институте, где я училась. Сначала он соблазнил меня, свою молоденькую студентку, заделал мне ребенка и посадил дома, запретив работать, параллельно распугав всех моих подруг. Как я еще умудрилась диплом защитить, не понимаю.

Через десять лет он заявил, что я скучная, подурнела и он любит другую. Ну, заявил это громко сказано! Вспоминать об этом больно…

Впрочем, не о нем я переживала, а о дочери. Шурка уехала в Москву спасать моего бывшего мужа, своего отца. Он ни разу не связался с ребенком после развода. Я уже молчу про алименты. Но стоило только ему позвонить и сказать, что он нуждается в ней, как она тут же бросилась спасать его, рискуя собственной жизнью. И я ее отпустила, как тогда с наркоманом. Видела же что парень бедовый, но настоять на своем не сумела. А Шурка в результате пострадала…

Я так погрузилась в свои горькие воспоминания, что не заметила, как дверь из кабинета директора распахнулась и влетела мне прямо в лоб. Больше от неожиданности, чем от силы удара я потеряла равновесие и шлепнулась на попу. Из-за двери показался мужчина среднего роста, поджарый, в очень дорогом черном костюме. Он сердито нахмурил брови, недовольный тем, что кто-то ему помешал эффектно покинуть кабинет директора. Не удостоив меня вниманием, он размашисто пошел к выходу, но, сделав всего пару шагов, резко остановился, обернулся и стал внимательно осматривать меня всю.  Мне даже показалось, что он принюхался.

«Может я опять шиворот-навыворот рубашку надела?» – задалась вопросом я, но вспомнила, что пуговицы застегивать было удобно, значит все с рубашкой хорошо.

«Может колготки порвались?» – сделала еще одну попытку объяснить странное поведение мужчины, скосила глаза на свои стройные ножки в колготках телесного цвета и тихонечко с облегчением выдохнула. В вопросах их целостности я была принципиальна, у меня всегда с собой было пять упаковок про запас, к счастью, в этот раз мои запасы мне не пригодились.

Я терялась в догадках, что он может во мне рассматривать: худая, мелкая, разве что густые каштановые волосы эффектно смотрятся, правда и они крашеные, потому как голова моя к сорока годам уже вся поседела.

Да и вряд ли волосы могли привлечь столь пристальное внимание к обычному преподавателю истории преуспевающего местного бизнесмена, если судить по дорогим наручным часам и пальто на меху. Я постаралась незаметно принюхаться к себе. Вокруг меня должен был летать флер моих любимых французских духов. Я их очень любила и предпочитала порой голодать, но благоухать ими. Никаких посторонних запахов я не почувствовала.

Между прочим, наглый тип был откровенно некрасивым: круглое плоское лицо, широкий нос, глаза-щелочки и полные слишком женственные губы. Больше всего меня оттолкнула неопрятная черная щетина на щеках мужчины. Может, с помощью этой растительности он пытался замаскировать круглые щеки и придать себе более брутальный вид? На мой вкус он сделал только хуже. Нет ничего страшного в круглых щеках, да и красавчиком мужчине быть не обязательно. Мой первый муж был красавец, а толку-то, только сердце растоптал. А такая небрежность во внешности, как эта трехдневная поросль, никак не вязалась с деловым стилем и идеально уложенной модной стрижкой незнакомца.

Надо сказать, раскаяния на его лице я так и не увидела, но стояла смирно, глядя на мужчину, застывшего в пяти шагах от меня. У него вообще было удивительно безэмоциональное лицо, только в карих глазах промелькнула растерянность. Я думала, он сейчас извинится, но постояв пару секунд, мужчина развернулся и практически побежал к выходу. А я пожала плечами и отправилась работать.

Я отработала положенные пары, а когда вышла из колледжа в морозный сибирский вечер, меня тут же пробрало холодом до костей. Даже теплый пуховик и шерстяной пиджак под ним не спасали. Это явно не мой климат, подумала я, но чего не сделаешь ради дочери. А когда представила, что мне еще тащиться двадцать минут в автобусе, где, скорее всего, не будет свободных сидячих мест, мне совсем взгрустнулось. Радовало одно, Шурка прислала смс, сообщила, что добралась до Москвы.

Не успела я сойти с крыльца серого невзрачного здания, где теперь работаю, передо мной остановился огромный черный джип. Стекло пассажирской двери поползло вниз и я увидела того самого высокомерного бизнесмена, из-за которого на моем лбу теперь красовалась шишка.

– Я могу вас подвезти? – сдержанно спросил он.

«С чего вдруг?» – удивилась я, но вслух сказала.

– Спасибо, не надо. Я на автобусе прекрасно доберусь.

«Конечно, ведь прокатиться на автобусе мечта любой женщины, особенно после работы да в час пик!» – съехидничала я про себя.

– Я настаиваю. В качестве извинений за вашу шишку, – строго сказал мужчина. От него исходила такая уверенность, что я невольно поколебалась в своей непреклонности. И он почувствовал мою слабину, вышел из машины обогнул ее и открыл передо мной дверь. Это, пожалуй, был вежливый жест, и проигнорировать его мне не позволило воспитание. Поэтому я села на кожаное черное сиденье и тут же почувствовала, как меня со всех сторон окутывает тепло и приятный запах, который на автомобильный ароматизатор не был похож, слишком утонченные нотки цитрусовых перемешивались с вкраплениями хвои. Скорее всего, это дорогой парфюм, решила я. Днем в коридоре колледжа я не заметила этого аромата. Неужели он к нашей встречи подготовился. Я была удивлена и несколько растеряна.