— Трогай, — скомандовала Кива, втягиваясь внутрь кареты.
Большего и не требовалось, возница сам знал, куда надо отвести пассажирку. Дорога не самая ближняя, но и не сложная. Мужчина направил животных и они тронулись. Совершив полукруг по плацу, процессия выехала в раскрытые ворота под бдительное наблюдение главнокомандующего со своих окон, будто бы могло быть иначе.
Слышалось вращение колёс о мостовую, шум улицы, по которой ехала карета. Мерная тряска, неспешный темп и расслабленная обстановка не вязались с целью сегодняшней поездки. Кива бросила косой взгляд в окно дверцы и, недовольно хмурясь, задёрнула его полупрозрачной шторкой, призванной отгородить её персону от лишних, случайных взглядов. Девушка закинула голень одной ноги на колено другой, откинулась на спинку мягкого, но упругого сидения. Её внимание всё привлекала папка с документами, безвольно лежащая рядом. По правилам предписано распечатать его в присутствии командора и уже там ознакомиться с содержимым. Конечно начальство обычно извещает сотрудников о примерной цели визита, чтобы те могли лучше контролировать и направлять ситуацию. Закклай само собой ничего такого не сделал, ставя тем самым девушку в неоднозначное положение. Прибыть и разбираться походу или же прибыть готовой, но с подозрительно открытым конвертом. Вопроса как такового не стояло, просто Кива думала, как лучше объяснить отступление от правил. Дома лежал набор печатей, образцы и копии подписей. Однако сейчас она не дома, а в карете, едет к Фрицам. Взятые с собой ножи и пара револьверов успокаивали своим присутствием, добавляли уверенности. Ей всего лишь нужно вновь сыграть роль, быть убедительной, сразу взять всё в свои руки, тогда на вскрытые документы внимания не обратят. Папка всё лежала рядом на сидении, куда её и положили. Кива, цыкнув, взяла её в руки. Она видела тысячу таких конвертов, и не одну сотню раз ей приходилось их красть. Сейчас всё это было в её руках на более чем законной основе. Девушка осторожно вскрыла печать, стараясь не повредить сургуч. Благо тряски ещё не было, в городе опасно пускать лошадей галопом. А им сначала надо было из Митры выехать в Орвуд, проехать его и только потом попасть на открытую дорогу. Только это городское путешествие займёт часа три или четыре. Бережно вытащив бумаги, Кива отложила пустую папку в сторону. Первый лист был подтверждением её фальшивой личности, Линсей Вербоуген, и то, что этот самый человек действительно работает на штаб. Девушка хмыкнула и перелистнула дальше. Второй лист открыл ей, что она наделена достаточно большими полномочиями, как лицо действующее в особых случаях. Ей разрешалось действовать чуть ли не наравне с Найлом Доком в деле Фрицев. Даже давать «рекомендации» командору. Кива откинулась на спинку, прикрыла глаза, анализируя эти сведения. Затем вернулась к следующей странице. Приказ о немедленном аресте всех внуков и внучек старого Фрица. Каждая строчка на этой бумаге почти что кричала: «Хватит яйца мять, Найл. Арестовывай их всех, и уже тут разберёмся».
Это было скорее в духе старого и ныне почившего центрального отдела полиции, но всё же чётко выражало недовольство всего Генштаба. Но ведь советники действовали так, чтобы прежде всего защитить новую, законную монархию. И только потом свести все старые, накопившиеся счёты. «Одно другому не мешает», девушка оскалилась, представляя как легко Закклай убедил всех прочих советников в необходимости таких жёстких мер. Причём лишь немногие знали, что творится в небольшом подвале Генштаба. И почти никто не знал, что происходит в голове у Дариуса. Кива, тряхнув головой, вернулась к бумагам. Дальше следовало предписание детям Делроя Фрица, Дарил и Даррену, оставаться в поместье вместе с самым юным поколением Фриц. Впрочем этих двоих скорее всего такое положение дел устроит, учитывая их ненормальную связь, подарившую семьи пару новых чад. Бывшая сотрудница центрального отдела сомневалась, что в штабе доподлинно известно, кто из внуков Делроя являются плодами инцеста, но подозрения в нынешнем правительстве определённо закрадывались. После предписания следовали пять приказов, дарующих право оставить кого-то из подозреваемых, в случае стопроцентной, доказанной невиновности, в поместье. Наставляющая записка разобраться с этим делом до завтрашнего дня. Краткое изложение свежих данных собранных полицией по этому делу. Два личных письма советников, выкладывающих свои соображения и уверенность в причастности к кончине старика его внуков. И рекомендации по поводу возможных действий, написанных лично рукой главнокомандующего. Из последних выпала маленькая записка, явно предназначавшаяся девушке. На ней было написано: «Не оплошай». Конечно Закклай знал, что Кива вскроет пакет документов ещё до того, как прибудет на место назначения, и не преминул оставить ей это краткое послание.
— Само собой, — девушка сложила записку на двое и спрятала во внутренний карман форменного кителя.
Следующие минут десять она была занята тем, что запаковывала всё обратно в конверт. Кое-как прижав печать обратно к бумаге, Кива перевернула папку, скрестила руки на груди, мыслями перенеслась в поместье, подбирая и прокручивая слова, образы, действия. В такой недвижимой позе она ехала несколько часов за одним исключением. На выезде из Орвуда она вышла, чтобы отметиться в книге и предъявить паспорт. Если бы она отошла чуть в сторону от ворот и всмотрелась бы в переулок, то увидела бы там две фигуры. Одну хорошо знакомую, вторую нет. Этот факт непременно заставил бы её изменить всю свою поездку, планы, действия. Но, к несчастью Вероники и Бетти, они разминулись всего лишь на каких-то десять минут. Они миновали друг друга незамеченными. И теперь лишь отдалялись друг друга.
Комментарий к Ускользнуть ото всех.
Эта глава писалась первой во время затыка, и знаете, не так уж и плохо. Я не знаю точно, когда следующая глава. Отвлекусь на ориджиналы(на безделье, игры и пребывание в прострации, хаха), потом допишу черновики сюда. Примерно нужно написать семь страниц тут, буду оповещать о ходе прогресса в примечаниях.
Наконец-то я вывел этих кумушек из особняка. Как вы понимаете, девушки не имеют особого опыта в побегах, скрывании, так что долго в тени они не смогут пробыть. Вопрос только кто найдёт их первым. А перехватить их очень много желающих, больше чем три стороны, о которых вы могли подумать.
Ну и наконец я отправил Киву в особняк и перевёл фазу сотрудничества в активную XD Ничем радужно-хорошим это скорее всего не кончиться. Вы-то знаете, что её там встретит, а она нет. Ироничный факт того, как они втроём разминулись, задумывался мною давно. Где-то везёт, где-то издевательски не везёт, в жизни так бывает.
Ждущий-бро, я рад видеть тебя) Спасибо читателям!
========== Подчинённые. ==========
Как оказалось: сидеть без дела в казарме гарнизона Гермины достаточно скучно. Четверо разведчиков чувствовали себя абсолютно неуместными, лишними. Оторванные от активных действий, всякой работы и хоть какой-либо информации о том, что происходит у Эрена, Армина, Хистории или у Ханджи и Леви. Как военным, им надлежало оставаться в указанном местоположении, так как вольной им никто не давал. Но никто не давал и каких-либо распоряжений. Гарнизон жил своей жизнью и участники битвы за Шиганшину туда не особо вписывались. Хотя Жан пытался напроситься в дозор на стене, но ему было отказано. Мол всё расписание составлено уже на неделю вперёд, а начальство в связи с нынешней ситуацией настоятельно рекомендовало строго соблюдать правила и порядок. Поэтому прошлым вечером Кирштейн с чистой совестью на пару с Конни отправились в город развеяться. Они предложили Саше и Микасе присоединится к их походу, но Микаса, к большой досаде и раздражению Жана, не согласилась, сославшись на усталость и отсутствие настроения. Влюблённый парень весь день до этого пытался поговорить с ней на неформальные темы, однако безуспешно. Юная Аккерман возможно намеренно игнорировала его, но скорее всего просто не понимала, чего тот хочет и зачем лезет к ней. В конце концов, удручённый Кирштейн оставил её в покое, как та собственно и хотела. Создавалось ощущение, что девушка просто не знает, как вести себя без Эрена или Армина. Это почему-то никого не удивило. А вот Саша смогла всех удивить, отказавшись от похода в ближайший бар и сказав, что хочет сходить на почту отправить письмо родителям в охотничью деревню. Просто весточка о том, что всё с ней в порядке, раз уж выдался такой перерыв. В почтовое отделение с Блаус никто не пошёл. Конни некому было отправлять письма, а Жан был слишком раздражён, чтобы составить адекватное послание своей матушке. Как и многие молодые до него, он решил найти утешение в выпивке, хмельных разговорах. Спрингер не отставал от него, топя в кружках свою боль по семье. В шумном, и казалось бы, незатихающем баре они провели весь остаток дня, вечера и добрую часть ночи. Непривычная, житейская обстановка не вскружила разведчикам головы, и за рамки дозволенного ни один, ни второй не вышел. Однако хозяин неплохого трактира достаточно красочно и убедительно расписывал вкусовые качества разных напитков, имевшихся в его ассортименте, что устоять оказалось затруднительным. Жан и Конни провели много часов пробуя алкоголь, разговаривая о чём-то. В заведении было много народу, гомон лился монотонным потоком, и пахло деревом, куда навсегда въелся запах пива. Ничего в этом месте не напоминало ни казармы гарнизона, ни замок, приходившийся штабом Развдекорпусу, ни кадетские корпуса. В этом месте оба парня не заметили, что с них слетели маски солдат, что на краткий миг они стали простыми людьми.
