Но в те дни они с Майклом сблизились ещё сильнее. И тогда же он начал звать его в гости и навещать самому. Раньше Алистер придерживался правила, что рабочие отношения не должны переходить во что-то большее. Но во времена жестокого противостояния с безжалостной Алисией ему стало на это наплевать.

И после того поцелуя Алистер одновременно испугался за Майкла и захотел его прибить.

"Я не затем рисковал своей работой, чтобы оставлять тебя на службе, зная о твоих пагубных пристрастиях, чтобы ты никак с ними не боролся!" – закричал он тогда на него, хватая за плечи и тряся, будто грушу со спелыми плодами. – Ты понимаешь, чем я рисковал, когда смолчал, хотя и знал, что ты принимаешь психотропные лекарственные средства?! Я мог под статью пойти!"

А Майкл только пялился на него и ресницами хлопал, как бездушная механическая кукла. Хорошо, хоть истерить прекратил. Но тогда сорвался уже он сам.

"Ты знаешь, сколько я не спал ночами, когда думал о том, что ты накачиваешь себя всякой дрянью?! Тебя могли пристрелить из-за заторможенности и сонливости! Во время расследования ты мог упустить важную деталь, которая могла кому-то стоить жизни! Я переживал, между прочим. И врезать тебе мне хочется не за то, что ты меня поцеловал – да наплевать мне на это! – а за то, что ты опять меня подставляешь. И уничтожаешь свой мозг, между прочим".

Затем он просто отпустил худые плечи с выступающими ключицами, мгновенно выгорев дотла. Слишком редко он позволял себе полностью отпустить себя. И с ужасом подумал, что с Майклом это делать проще, так как тому сложно за себя постоять. Намертво вбитая с детства психология жертвы делала мужчину слишком уязвимым. И он опять почувствовал себя виноватым.

"Как ты пушку держать намереваешься, если у тебя руки ходуном ходят, как у старого алкоголика?" – с этим вопросом он подтянул его к себе, спокойно застегнул пальто и даже нормально повязал шарф. А затем отконвоировал вниз, забрал его вещи и отвёз к нему домой, где ещё и провёл полночи, чтобы убедиться, что Майклу не станет по-настоящему плохо.

Тот, впрочем, не стал больше приставать. Во-первых, потому что его начало жутким образом тошнить, а тело истязали судороги. Во-вторых, сложно испытывать сексуальное желание к тому, кто относится к тебе как к маленькому ребёнку.

Когда же он уходил, Майкл повернулся на постели и произнёс ему вслед слабым, дрожащим голосом: "Будь ты проклят, я тебя ненавижу!"

Больше Майкл его не просил о помощи до этого дня.

Открыв папку, которую передал ему сонно зевающий Майкл, который почти сразу же отключился, погрузившись в глубокий сон, даже несмотря на неудобное сидячее положение, Алистер достал фотографию мальчика лет десяти-одиннадцати. Милый светловолосый, и, к его сожалению, слишком смазливый. Таких и правда обзывают педиками. Особенно, если его родные на самом деле грубые рабочие, которым из-за законов невозможно наплевать на всеобщую толерастию, но очень уж хочется хотя бы в своём узком семейном кругу. Мальчику, который просто родился красивым, доставалось на орехи за всех геев, которых его семья ненавидела по телевизору.

В папке находились и любовно собранные Майклом сказки мальчика. Сначала он просто хотел бегло просмотреть их по диагонали, но в результате действительно окунулся в незабываемую атмосферу тёмного, готического волшебства и отчаянья. Боли и крови. Сказки буквально "кричали" о том, что Итан мечтал о том, чтобы его никогда не было. При этом смерти боялся, как и любой живой человек, но и жизнь приносила ему только страдания. И в каждой истории заметно как минимум равнодушие его родных. В одной из сказок мальчик переживал из-за своей матери, которую бросил его отец. И он пошёл к ведьме, чтобы та вернула отца. И в результате оказалось, что отец не хотел детей, но вернулся к женщине, когда ребёнок исчез, так и не родившись.

Все истории так или иначе касались избавления от ребёнка. Это могло быть жестокое убийство беременной женщины, аборт, продажа собственного новорождённого сына. Сказки мальчика были ужасными и заставляли бывалого агента ФБР вспоминать те преступления, в расследовании которых он принимал участие.

Тяжело вздохнув, Алистер задумался о том, что Майкл увидел в Итане самого себя. Ведь он тоже был нежеланным ребёнком, родители его не любили и не понимали. И даже бабушка с дедушкой, взявшие его на воспитание, после того, как мать лишили родительских прав, не смогли до конца излечить пострадавшую психику Майкла.

– Майкл, проснись, мы прилетели, – Алистер осторожно дотронулся до его плеча. Мужчина вздрогнул и едва не подпрыгнул, несколько секунд осоловело моргая глазами.

– Да, хорошо, – он нервно поправил свитер и пиджак.

– Заберём вещи и наше оружие. Ты бронежилет взял? Неизвестно, с чем или с кем мы там столкнёмся, в этом городе-призраке.

– Надеюсь, что не с призраками, – Майкл передёрнулся, словно от холода.

– Лучше уж призраки, зомби и вампиры, чем реальные психопаты, – вздохнув, отозвался Алистер, глядя в иллюминатор, рядом с которым сидел его спутник. – Конечно, хотелось бы надеяться, что наше расследование будет обычным походом на природу. Ты любишь походы, Майкл?

– Конечно же, нет. С кем бы я туда ходил? Сам с собой, что ли? У меня в детстве и юности никогда не было надёжных друзей, чтобы в огонь и в воду, – Майкл явно был не в духе. С ним это часто случалось, когда ему не давали выспаться. – А скаутом я никогда не был. Ещё в детстве я читал истории, как в лесах прямо из палаток похищают детей. И как в лесах и горах пропадают целые семьи. Тогда у меня не было при себе оружия, поэтому я отсиживался дома. Хотя и из дома тебя тоже могут похитить, но в доме хотя бы можно поставить сигнализацию и завести злую собаку. А ещё я постоянно таскал с собой шокер.

– Пошли, заберём багаж. Интересно, как мы его потащим? Я лично взял палатку, два спальных мешка, свой личный револьвер 45-калибра, тёплую одежду и бронежилет. И всякой полезной туристической мелочи, без которой не обойтись. Ты взял с собой то, о чём мы договорились?

– Да, конечно, – Майкл явно взял себя в руки. – И все вещи честно разделим на два рюкзака.

– Майкл, при всём моём уважении к твоей силе Геракла и нечеловеческой выносливости, если ты поднимешь тот вес, который смогу тащить я, то надорвёшься. И дальше мне уже придётся нести не только два рюкзака, а ещё и тебя тащить. Нет уж, на такие подвиги я не готов, – хмыкнув, отозвался высокий и крепкий мужчина с выделяющейся мускулатурой. Не скрытая обычным строгим деловым костюмом, его фигура в походной одежде защитного цвета привлекала внимание проходящих мимо женщин. Куртка-штормовка и брюки-милитари, а также высокие ботинки с толстой подошвой, отлично на нём сидели.

Когда они забрали вещи, то Алистер, как и обещал, взял на себя большую часть груза.

– Надо бы мне переодеться, а то я как-то с тобой не гармонирую, – задумчиво заметил Майкл, рассеяно глядя по сторонам, погружённый в свои мысли.

– Ничего страшного, сейчас мы в местную гостиницу поедем, а затем уже придётся своим ходом тащиться. Транспорт туда не ходит. Мобильной связи тоже нет. Будем ориентироваться на GPS, несмотря на то, что городок Пустыня Гэдсби окружён горами, точность весьма высокая, так что не заблудимся. На всякий случай, в моих часах встроен компас. Мартиша не забыла снабдить нас картой местности и даже снимками городка со спутника.

Разговор они продолжили, когда сняли номер в маленькой, но почти пустой гостинице, расположенной возле дороге и явно служащей в основном для водителей-дальнобойщиков.

– Сейчас уже поздно, – Алистер подошёл к окну и взглянул на улицу, на тёмно-синее небо с первыми звёздами. – Отправимся в путь завтра с утра. Я ещё свяжусь с Мартишей, устроим конференц-связь, пока мобильные ещё ловят.

– Знаешь, Алистер, за что иногда мне очень сильно хочется тебе врезать? – внезапно ошарашил его Майкл, устроившийся на кровати в тёмно-синей пижаме, в которой он, по мнению Алистера, был похож на вампира из какого-нибудь современного мистического фильма для подростков.