В тот день он поджидал Леру возле школы после уроков. Ветер обжигал лицо, и Кирилл мысленно проклинал Леру, которая никак не появлялась. Наконец девушка показалась в дверях, но не одна, а с подругой Катей. Кирилл недолюбливал Катю за неизменную привычку всегда и во всем угождать Лере. Подруги являлись наглядным примером крылатого выражения: «Противоположности притягиваются». И действительно, Кирилл никогда не видел более странной парочки, чем пустышка Лера и отличница Катя.

– Лера, мне нужно с тобой поговорить, – холодно произнес Кирилл, когда девушки подошли поближе.

– Конечно, сладенький мой! – пропищала она и хотела было обнять Кирилла, но он отстранился, не позволив этого сделать. – Что случилось, любимый?

Катя, интуитивно почувствовав приближение неприятного разговора, быстро затараторила:

– Мне пора, а то я в музыкальную школу опоздаю. Пока!

Кирилл с Лерой направились к заброшенному недостроенному зданию, находящемуся недалеко от школы. По вечерам здесь собирались компании молодежи и местных пьянчужек, распивающих самую дешевую водку, а днём это было пристанище старшеклассников, где они курили, прячась от учителей. Кирилл достал сигарету, долго пытался прикурить, но ветер, будто издеваясь над ним, всё время задувал огонь. Лере он не предложил сигарету, тогда она достала из кармана пуховика пачку «Dunhill» с ментолом, такую же, как у Алины. На Леру жалко было смотреть, её болтливость мгновенно испарилась, она стояла с сигаретой в руке и со слезами в круглых, серых глазах, но Кирилл старался отбросить излишние сантименты и не отказаться от задуманного. Он помог Лере прикурить и всё-таки решился на разговор, дававшийся ему с трудом.

– Зачем ты всем растрепала, чем мы занимались дома у Егора?! Я же просил не рассказывать никому о наших отношениях!

Лера начала плакать. По щекам потекли слёзы, смешиваясь с тушью, образуя тонкие, чёрные ручейки.

– Кирюша, я никому ничего не говорила, только Кате!

– О каждой нашей встрече знает вся школа!

– Это не я! – хныкала Лера.

– А кто?! Я не хочу быть всеобщим посмешищем, а с тобой именно так себя и чувствую! Мне это надоело! Личная жизнь должна оставаться личной!

– Кирюша, но я же ни одного плохого слова о тебе не сказала! Наоборот, все подружки знают, какой ты у меня хороший, самый лучший!

– Почему ты не понимаешь? – Кирилл со злостью выбросил недокуренную сигарету. – Дело не в том, каким ты меня описываешь подружкам, а в твоём болтливом языке!

Кирилл хотел продолжить, добавив, что дело также в её пустой голове, и в том, что он постоянно думает о другой, но промолчал. Только махнул рукой и быстрыми шагами пошёл прочь. Лера хотела бежать за ним, но Кирилл остановил её.

– Не ходи за мной! – и быстро скрылся из видимости за снежной стеной.

После расставания он почувствовал облегчение, но, с другой стороны, было так мерзко на душе, особенно, когда в школе приходилось встречаться взглядом с Лерой и видеть в серых глазах тоску, несвойственную девушке подобного склада характера. При любой возможности она пыталась объясниться с Кириллом. Несколько раз подсылала Катю с одинаковыми по содержанию записками:

«Прости меня, котёнок! Я больше так не буду. Я никому не проболтаюсь о нас с тобой. Обещаю!»

«Любимый, я скучаю по нашим встречам. Прости меня!»

«Кирюша, я тебя люблю! Не обижайся на меня, пожалуйста!»

Когда десятая по счёту записка была выброшена в мусорное ведро, Кирилл перестал их читать. Он старался избегать Леру и её подруг, а она с каждым днём стала одеваться в школу всё более вызывающе, шокируя своим внешним видом не только одноклассников, но и педагогов. Каждый учитель начинал урок с того, что делал ей замечание насчёт коротких юбок, декольтированных блузок и ядовито-розовой помады. Один раз классная руководительница Лариса Юрьевна заставила Леру стереть помаду с губ на глазах всего класса. Лера долго препиралась с учительницей, затем тыльной стороной ладони стёрла помаду, села за парту и расплакалась. Кириллу действительно было жаль Леру, но он понимал, что лучше сейчас порвать их нелепые отношения, чем дальше поддерживать в девушке иллюзии на возможность совместного будущего. Он надеялся, что в скором времени у Леры появится новая любовь, и тогда прекратятся бестолковые записки, томные взгляды, вздохи и надоедливые телефонные звонки. Родителей Кирилл предупредил, что для Леры Горшковой его никогда нет дома. Татьяну Ивановну распирало от радости после такой сногсшибательной новости. Мечты мамы Кирилла о том, чтобы сын расстался с «этой проституткой», сбылись, и она торжествовала.

В новогоднюю ночь Кирилл начал забывать о Лере, все его мысли были поглощены другой девушкой и невозможностью поговорить с ней. Кирилл отчаялся дозвониться Завадским и хотел было выйти из комнаты, когда тишину нарушил телефонный звонок. От громкого тренькающего звука Кирилл вздрогнул. Он не решался взять трубку.

«А вдруг это опять Лера», – подумал Кирилл, и его передёрнуло, как от зубной боли. Совсем не хотелось слушать в новогоднюю ночь причитания бывшей подружки.

– Алло, – Кирилл всё-таки решился на разговор, с кем бы то ни было.

– Киря, с Новым годом! – радостный голос Сани Дронова сразу поднял настроение.

– Новый год ещё не наступил, дурень!

– Сам такой! Ты пойдёшь после двенадцати на ёлку к ДК «Металлургов»? Там все наши собираются.

Около новогодней ёлки, установленной рядом с Домом культуры «Металлургов», собирались юноши и девушки, проживающие в районе Криволучье. Своё название место получило из-за изгиба речушки Упа, которая протекала неподалёку. Криволучье находился на окраине города и был одним из самых неблагоустроенных районов. Из-за отсутствия в Туле мест для досуга молодёжи, особенно на периферии, все подростки, а также народ постарше собирались у ёлки около ДК, где играла громкая музыка. Из старых колонок звучали песни группы «Нэнси», Леонида Агутина, Анжелики Варум, Алёны Апиной и других мелодии, наводящие тоску на Кирилла.

– А кто из наших будет? – спросил Кирилл, надеясь услышать только одно имя.

– Егор, Лёха из пятого дома, Макс из 11Б, а из девчонок Олеся обещала прийти. Может быть, и Алина будет, но это не точно. У неё какие-то семейные проблемы, что-то с предками. Так Олеся сказала, – Кирилл напрягся после того, как услышал о проблемах в семье Алины, но промолчал. – Натаха Сидорова ещё, – продолжал Саня, – Лена Зверева тоже должна быть. Ты как, присоединишься к нам? За шампанское отвечает Егор. Он купил ракеты с фейерверком! Устроим fire show! Будет весело, чувак! Соглашайся!

– Ладно, ладно, уговорил. К часу примерно подойду. Раньше предки меня не отпустят, но в час, думаю, смогу сбежать от них.

– Я был в тебе уверен! До встречи, чувак! – и Саня повесил трубку.

Кирилл согласился идти на ёлку только из-за возможности увидеться с Алиной.

«И что это за проблемы с родителями, и почему никто из Завадских не подходит к телефону?!» – мучили Кирилла вопросы, и лёгкое волнение начинало колоть внутри тонкими, острыми иглами.

Сделав последнее усилие, набрав номер Алины ещё раз и снова прослушав длинные гудки, Кирилл сдался и поплелся в зал, где в скором времени по телевизору должно начаться традиционное поздравление президента.

– Дорогие соотечественники, часы отсчитывают последние минуты 1994 года, – говорил Борис Николаевич Ельцин с экрана.

Кирилл рассеянно слушал речь президента.

– В эти мгновенья мы вспоминаем прожитое: и радости, и печали, приобретения и потери, которые связаны с ним.

Все сидящие за столом мгновенно притихли. Это была традиция семьи Семёновых, а также единственный миг в году, когда почти сто миллионов жителей России замирали у экранов телевизора, вслушиваясь в речь главы государства в надежде, что он скажет важные, правильные слова, отчего жизнь в следующем году обязательно станет легче и благополучней, чем в предыдущем.

Кирилл оглянулся по сторонам. На лицах родственников застыло радостное возбуждение. Он почувствовал себя «белой вороной» в собственной семье.