– У нас там кот. Большой и белый… Был… Но он прыгнул в бочку с краской. Зеленой краской. Теперь он зеленый…

Григорий Павлович ошарашено спросил:

– А зачем он это сделал, в смысле зачем он в бочку с краской прыгнул? – Вопрос прозвучал абсурдно, но по-другому построить фразу Григорий Павлович, видимо не смог.

– Мы были на даче. У нас там стояла бочка с краской. Бочка высокая, большая, литров на двести. Она была закрыта крышкой. Крышка на солнце нагревалась, и Тишка, кот наш, на нее запрыгивал и грелся. Мы решили покрасить забор. Сняли крышку и пошли за посудой для краски и за кисточками. А Тишка не понял, что крышку сняли. И он по привычке решил на бочку запрыгнуть. Ну… и запрыгнул. Он, когда в краску упал, лапами передними успел за край бочки зацепиться, но все остальное… все в краске.

Наверное, полминуты мы молчали. Потом Григорий Павлович спросил:

– А почему вы именно к нам решили приехать? Вы же на даче были? Мы к вам ближайшая клиника?

Девушка грустно покачала головой:

– Мы уже в двух клиниках были. Нам сказали, что возиться с этой грязью не будут. Мы кота на даче сначала пытались керосином отмыть, потом подсолнечным маслом… И еще он, наверное, описался и… ну… в общем, все дела сделал. В последней клинике сказали, что он все равно умрет, лучше усыпите… А мы не хотим его усыплять! Не хотим!! Слышите?!!

И она снова зашлась в рыданиях.

Мы заглянули в сумку. Ну да, голову кота еще можно было с натяжкой назвать белой, но все остальное – слипшийся, вонючий, пахнущий керосином, мочой, калом и краской огромный зеленый ком… Только глаза, огромные, янтарно-желтые, отчаянно и испуганно смотрели на нас из сумки.

– Группа крови – на рукаве, мой порядковый номер – на рукаве… – вдруг неожиданно и громко раздалось из коридора, и в холл широким шагом вошел Женька из санитарного отдела.

– Сема! Я стесняюсь спросить, как говорят у нас в Одессе, вы таки решили с Григорием Павловичем открыть магазин красок? Хорошее дело, одобряю…

Женька подошел к сумке, осторожно, двумя пальцами раскрыл ее и заглянул внутрь.

– О, какой Гринпис прикольный!

Я опешил:

– Почему Гринпис?

– Как почему? – в голосе Женьки не было ни малейшего сомнения. – «Грин» – это зеленый, а «пис», – это спасать. Вы должны спасти зеленого кота.

Кот внимательно посмотрел на Женьку и вдруг громко и хрипло мяукнул. Григорий Павлович от неожиданности вздрогнул.

– Жень, во-первых, «пис» – это мир, если уж быть точным, а во-вторых, как нам его спасать, скажи на милость? Его же отмыть нереально… Он и так почти слипся.

Женька на мгновение задумался, но всего лишь на мгновение.

– Да не надо его отмывать. Его нужно просто выбрить, налысо. Сбреете шерсть вместе с краской, а кожу потом уже ототрете. Сема, ты тут жаловался, что у вас сегодня работы нет? Ну, вот тебе работа… Ладно, доктора, моя смена закончилась… Эх, щас пивка махну… Удачи. Спасайте Гринписа… Я пошел.

– Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне-е-е-е удачи! – раздалось уже на улице.

Григорий Павлович, похоже, уже пришел в себя и был полон решимости действовать.

– Так, Семен. Сейчас сделаем небольшой наркоз, а то он не дастся. Я принесу бритвенных лезвий, хорошо сегодня купил. И будешь потихоньку брить. Главное, не спеши. Если кот будет приходить в себя, но сопротивляться не будет, наркоза не добавляй.

– Григорий Павлович! Ну, я же в любом случае ему где-нибудь кожу порежу лезвием! Там же не видно ничего. А как ему пальцы выбривать – это же нереально вообще…

– Без паники. Естественно, где-нибудь порежешь, а как иначе. Где у нас шовный материал, знаешь? Ну вот, там, где порежешь, сам зашьешь…

– Григорий Павлович!!! – в отчаянии зашипел я ему на ухо. – Я же шить не умею! Ну, вернее, я уже тысячу раз видел, но сам… прямо так сразу…

Григорий Павлович, отмахнулся.

– Так, решено. Молодые люди, мы попытаемся спасти вашего Гринписа… Тьфу, блин… как его там… короче, попытаемся спасти. Сейчас девятый час. У нас смена в 07:30 заканчивается. Жду вас в 07:00, без опозданий. Семен, не стой столбом. Готовь инструменты, наркоз, я пошел за лезвиями…

Семь часов работы, пятьдесят лезвий Gillete, двадцать пачек марлевых салфеток и кусок туалетного мыла были потрачены в процессе приведения в порядок кота Тишки…

К пяти часам утра кот был очищен от краски практически полностью, за исключением пальцев и подушечек лап. Он был похож на синеватую куриную тушку с длинным лысым хвостом и бело-зеленой кошачьей головой. Тушка успела побывать в плену у маньяка-садиста, который сначала наносил ей кожные разрезы, а потом сам же зашивал их кривыми стежками… Я закутал бритого кота в старые газеты, подложил под него грелку, и он мирно посапывал в большой картонной коробке из-под апельсинов Maroc. Уже не в силах куда-то идти, я заснул рядом на стуле, навалившись на письменный стол и подложив руки под голову.

Я проснулся от того, что Григорий Павлович осторожно потряс меня за плечо.

– Ну что, Семен, молодец, справился. Считай, это твое боевое крещение. И шить, я смотрю, научился… Вон сначала швы какие кривые были, а дальше, видно, все ровнее и ровнее!! Насчет порезов. А я-то думал, что это я неаккуратно бреюсь, хе-хе-хе… Да, ладно, шучу, шучу. Сейчас 6 утра, иди приляг на часок. Я владельцам кота сам отдам и сдам смену.

Прошло месяца три…

– Семен! – позвал меня Григорий Павлович. – Иди прививку сделай своему клиенту. Это к тебе пришли!

– Ко мне?? Кто?? – Я оторопел.

– Давай иди, сейчас узнаешь.

Я вошел в кабинет. На стуле сидела девушка, рядом с ней стоял улыбающийся молодой человек, а у него на руках… огромный белоснежный персидский кот с янтарно-желтыми глазами.

– Доктор, мы к вам на прививку… Сделаете?

– Конечно, сделаю.

– Мы теперь с новым ветеринарным паспортом, вот он, смотрите!

Я открыл небольшую белую книжицу с ламинированной обложкой. На первой странице в графе «кличка животного» аккуратным почерком было крупно выведено: «Гринпис».

Вы верите в магию?

Нет, я спрашиваю не про веру в бога, в добро, справедливость, в судьбу и т. д… Думаю, что каждый человек так или иначе во что-то верит… И это «что-то» помогает и поддерживает его на сложном и не всегда гладком жизненном пути.

Я спрашиваю про веру в настоящую магию, заговоры, заклинания, колдунов, ведьм, злых и добрых волшебников. «Властелин колец» смотрели, а «Гарри Поттера»… ну, и как, верите? Только честно?

Я никогда не верил. Но в девяностые годы на нас, обычных, еще немного советских людей, обрушился бурлящий мутный поток информации. Мы узнали обо всем, о чем раньше было не принято писать и говорить или чего мы себе даже не представляли. Телепрограммы, фильмы, сериалы, видеокассеты и огромное количество разного рода сомнительных газет и журналов раскрывали нам «всю правду жизни». Заказные убийства и тайные миллионеры, роскошные модели и проститутки, шаолиньские монахи и замаскированные инопланетяне, а также экстрасенсы, маги, пророки, гадалки и, конечно, заряженная через телевизор энергетическая вода.

Оказывал ли этот «мутный информационный поток» влияние на еще неокрепший мозг молодого студента? Тогда я думал, что нет, но сейчас абсолютно уверен, что, конечно, да. И именно в тот период жизни у меня вдруг появился знакомый волшебник. Он так и представился: «Анатолий. Белый маг». Мы познакомились на дне рождения у наших общих друзей. Мы вместе бродили по Москве, ходили в музеи, на выставки, в кино. Анатолий был чуть старше меня, хорошо образован и воспитан и всегда аккуратно одет. Он носил большие очки в золотой оправе, и, конечно, как у любого настоящего мага, у него были длинные волосы, собранные сзади в хвостик. Он рассказывал мне про магию и религию, защитные энергетические поля и путешествия между мирами. Я, в свою очередь, с жаром оппонировал ему, пытаясь противопоставить его волшебным законам логику научной медицины. Мы оба интересовались восточными единоборствами, в общем, тем для разговора у нас было навалом. Примерно месяца за два до знакомства с ним я очень сильно ударился локтем. Отек и гематома давно прошли, однако рука периодически болела так, что я непроизвольно морщился. Мази, компрессы, массаж и суставная гимнастика, эффекта почти не давали, и боль опять возвращалась. Это меня раздражало и беспокоило, но я никому об этом не говорил.