— Прекрати, Йошики, — выдыхает Хидето, закатывая глаза, запрокидывая красноволосую голову на бархатную подушку и прикрывая лицо согнутой рукой. — Прекрати уже меня мучить, умоляю… Неужели тебе мало?

Йошики опять смеётся в ответ, качает головой и лезет на бёдра безвольно лежащему на диване супругу. А Хидето смотрит воспалёнными глазами на его призрак, пытаясь сконцентрироваться на нём, и бессильно кривит губы. Даже после смерти Йошики не покинул его.

В его пальцах с силой зажата металлическая рукоять именного пистолета. Ощущение её холода не даёт Хидето окончательно потеряться в этом кошмаре. И он сгибает пальцы до болезненной судороги, чтобы ни за что не выпустить оружие.

— Мы с тобой связаны, Хидето, — голос королевы такой мягкий, но пробирающий до костей. Йошики склоняется к нему и целует в лоб, и Хидето готов поклясться, что ему это не мерещится, что он и в самом деле чувствует этот поцелуй, нежный и ласковый. И чувствует его объятия, такие тёплые, совсем как настоящие. — Твоей королевой буду только я. И я никогда тебя не оставлю, обещаю…

Его тонкие белые пальцы пробегают по щекам, длинные чёрные ногти царапают кожу. Йошики широко улыбается, показывая верхние дёсны и неровные зубы, морщит при этом нос. И, дёрнув головой, отбрасывает за спину свои роскошные рыжие волосы. Воротничок окровавленной рубашки из сплетения прозрачных белых кружев отворачивается в сторону, открывая взгляду тонкую, покрытую соблазнительными маленькими родинками шею и часть груди.

Его губы всё ещё алые. Косые глаза всё ещё поблёскивают, и взгляд маньяка никуда не делся. И грудь белая и нежная, нетронутая уродливыми дырами от ножа. Так и тянет прикоснуться к ней.

Хидето со всей силы стискивает зубы и жмурит глаза. Нет, нельзя. Если он поддастся этому влечению, мёртвый Йошики точно вцепится в него и утянет за собой в ад. Да-да, именно в ад. Потому что он точно сейчас горит там за свои грехи.

***

Хидето никогда не собирался обзаводиться королевой.

Разумеется, это не означало, что он был совсем уж одинок и несчастен. Молодой альфа с красно-розовыми длинными волосами, бледной кожей и холодными глазами цвета ореховой скорлупы, вечно одетый в чёрное, высокий и тонкий, он неминуемо притягивал к себе внимание, и омег вокруг него всегда крутилось предостаточно. Разные попадались — и красивые, и богатые, и знаменитые, и умные, многие из них бы с радостью приняли его предложение о замужестве, а кто-то даже, обнаглев, сам ему это предлагал. Но Хидето на это обычно никак не реагировал, пропускал откровенные намёки мимо ушей. Самый молодой из всех королей этого чёрного города, проложивший себе дорогу на верхушку множеством трупов и хладнокровием, циничный и жестокий, он просто не верил, что встретит когда-нибудь такого омегу, которому захочет надеть заветное кольцо на пальчик. Любовь и даже симпатия были Хидето чужды. В отличие от желаний тела. Но для удовлетворения потребностей организма в интиме у него имелись любовники, пойманные шибито и привезённые из трущоб. Такие, которые боялись даже слово лишнее ему вякнуть и которых никто бы не стал искать. Он выбирал одного из них, какого посимпатичней, и некоторое время держал при себе в качестве постельной игрушки. Этот «фаворит» оказывался практически в плену, пусть и комфортном — за ним присматривали, ухаживали, кормили-поили, но дальше своей квартиры Хидето его не отпускал. А потом, когда партнёр ему надоедал, Хидето преспокойно убирал его и требовал привезти другого. И его шибито кидались в неблагополучные районы за очередной игрушкой.

Но, как говорится, если что-то предначертано тебе судьбой, оно тебя и в аду найдёт.

Йошики тоже был всего лишь одним из этих многочисленных его любовников. И его, как и остальных, ждала судьба быть убитым. Причём очень быстро. Когда шибито только привезли его и, относительно приведя в порядок и переодев в простую белую рубашку, привели к королю на развлечение, Хидето едва удержал разочарованный вздох. Впервые подчинённые так сильно просчитались. Йошики выглядел, мягко говоря, не особо симпатичным, вернее даже сказать — неухоженным: слишком костлявый, бледный, откровенно болезненного вида омега лет семнадцати, со странно вытянутым хищным лицом, злыми косыми глазами и взлохмаченными, свисающими почти до пояса спутанными рыжими волосами. Он не будил ни малейшего возбуждения, не вызывал никакого желания сию секунду схватить его, завалить на диван и жёстко отыметь. Нет, его захотелось пристрелить. Сразу, чтобы не мучился больше.

Хидето тогда здорово разозлился на своих шибито. Он чуть было не рявкнул: «Ну до чего страшненький, неужели кого посимпатичней найти не смогли, из какой психбольницы вы вытащили это чудо лохматое?!» Но он кое-как сдержался. Делать было нечего, замену на такой случай не припасли, а проводить остаток ночи одному ему тоже отчаянно не хотелось. Жестом отпустив подчинённых, которые, похоже, и сами поняли, что он недоволен, потому как синхронно опустили глаза и молча ушмыгнули, Хидето поднял на стоящего неподвижно омегу холодный взгляд. И слегка вскинул брови, когда Йошики ответил ему не менее ледяным и пронзительным взором. Обычно эти ребята пугались его, зажимались, опускали глаза в пол, теребили руками одежду. Этот же стоял с таким видом, будто сдаваться на милость победителю не собирался.

— Ох ты, какая отчаянно храбрая мышь, — усмехнулся Хидето, откидываясь на спинку своего кожаного кресла. — И гордая, судя по убийственному взгляду.

— Да уж не как твои шлюхи.

Йошики бросил это сквозь зубы и скрестил на груди руки. Голос, неожиданно громкий, сильный и высокий, так и врезался в уши.

Он лишь тихо вскрикнул, когда Хидето, поднявшись, подошёл к нему и за шею дёрнул к себе. Придерживая его за горло, Хидето ледяным взглядом смотрел ему в лицо, словно пытаясь пробурить насквозь своими жуткими глазами.

— Мои шлюхи, говоришь? А ты теперь такая же шлюха. Только вот надолго ли… Сомневаюсь, — пальцы ухватились за воротничок рубашки и с силой дёрнули, вырвав с мясом пуговицы. — Лучше не зли меня. А то не доживёшь даже до утра.

Йошики сощурился было зло, явно собираясь ему с достоинством ответить, но потом покосился на пистолет в кобуре у него на поясе, который Хидето даже во время сна держал при себе, сглотнул слюну и уставился на него.

А Хидето тем временем разглядывал открывшуюся взору за разорванной рубашкой картину. И она совершенно неожиданно оказалась весьма привлекательной. Красивая вытянутая шея, бледная грудь, плоский живот, весь в мягких изгибах и ямочках… Удивительно, но у него на теле не было ни единого синяка. И вообще это не было тело очередного грязного оборванца из трущоб. Это было тело принцессы, нежное и очаровательное. Худое только слишком. Да и лицо не выдавало в нём жителя улицы: нормальные глаза, не красные и не гноящиеся, чистая бледная кожа, которая так и манила прикоснуться к ней, гладкие, совсем не обветренные и не обкусанные губы, за которыми прятались слегка неровные белые зубы.

Хидето даже сомнения царапнули: а из трущоб ли вообще вывезли этого омегу? Не похож он на тамошних дикарей, больно хорошие у него волосы, кожа и зубы.

Поджав губы, Хидето зарылся пальцами в его волосы и с силой дёрнул рыжие прядки; Йошики не удержал равновесия и с визгом бухнулся на коленки перед ним. Не выпуская его, Хидето потянулся к ремню брюк. «Пленник» не успел даже дёрнуться, как ему в губы ткнулась набухшая головка члена с выступающим узлом.

— Вперёд, — Йошики яростно замотал головой, пытаясь отодвинуться, Хидето, приученный к такой реакции, жёстче вцепился в его волосы, и он взвыл от боли. — Соси, сказал. А то все патлы выдеру и в пасть запихну.

Йошики скривился и всё же подчинился ему, вцепившись ладонями в бёдра, приоткрыл рот. Хидето увидел влажный розовый язык, который медленно-медленно прошёлся по всему стволу вверх-вниз и поддел узел; прикрыв глаза, Йошики притронулся губами к кончику головки и замер, явно не в состоянии заставить себя сделать что-то большее. Хидето хмыкнул, надавил ладонью ему на затылок и резко подался бёдрами вперёд, насильно пропихивая член в самое его горло. Йошики распахнул глаза, тут же зажмурился, замычал, дёргая головой, его бледные щёки начали краснеть.