— И что же вы собираетесь делать? — Юу скрестил на груди руки. — Болтаться на улице?
— Зачем на улице? — оживился Акира. — Пусть он пока побудет здесь. Места хватит, раньше мы как-то тут уживались вдвоём. Заодно, может, и что-нибудь вспомнит.
Койю молчал. Он ещё по пути сюда раздумывал над тем, куда ему податься. И с горечью сделал для себя вывод, что идти ему и впрямь некуда. Ко всем друзьям и знакомым путь заказан, его там мгновенно найдут, домой тоже никак, там Кензо может подловить. Не факт, конечно, что он пришёл в себя и вернулся в центр, но рисковать не хочется. Акире на голову валиться тоже не очень-то хорошо, Койю не хотелось становиться для кого-то обузой, но, похоже, другого выхода у него просто нет.
— Думаю, нам всем надо как следует пораздумывать над этой ситуацией, — примирительно сказал Акира и отбросил со лба чёлку. — И не решать ничего с наскока. А пока что Уру… — он вздрогнул и посмотрел на Койю. — Ты не против, если я буду тебя так называть?
— Если честно, мне всё равно, — безучастно отозвался Койю и сложил руки на коленях. — Я и сам теперь не знаю, кто я.
— Значит, Уру, — продолжил Акира, — пока что побудет здесь. Выждем пару дней, подумаем, а там уже будем решать, что делать.
Он приобнял дрожащего Койю, и тот невольно вцепился пальцами в его руку. Юу оглядел их, покусал мгновение губу и в итоге сдался:
— Ну хорошо, пусть так. Только тогда, Койю-сан, сделайте одолжение, не лезьте на рожон, будет лучше, если вы вообще не станете отсюда высовываться, — Койю кивнул, и Юу слегка нахмурился. — А я пока попробую во всём разобраться и выяснить, что к чему. Мне эта ситуация тоже очень и очень не нравится.
***
Уснуть ночью так и не удалось, хотя Койю казалось, что он отключится, едва только сможет на что-то улечься и вытянуться. Койю довольно долго ворочался на диване, вжимался в подушку и укутывался в плед, но никак не мог найти для себя наиболее удобное положение. Он вообще обычно плохо спал в незнакомых местах — даже в гостиницах первую ночь чаще всего не мог заснуть. Поняв, что на него напал очередной приступ бессонницы, Койю приподнялся на локтях, сонно хлопая ресницами.
Акира тихо сопел на диванчике у противоположной стены, Койю видел его спину, обтянутую майкой. Тихонько, чтобы не разбудить его, Койю сел на край своего дивана и потёр ладонями плечи. Надо же, как холодно тут по ночам, отопление что ли выключают для экономии… Взгляд упал на стоящую в подставке зелёную гитару. Полированный корпус мягко поблёскивал в полутьме. Койю осторожно встал, как можно тише приблизился к инструменту и сел на коленки, разглядывая. После чего опустил взгляд и посмотрел на свои руки. Неужели он и вправду долгое время играл на гитаре, как Уруха? Почему же тогда пальцы у него такие изнеженные, эти шрамы что, заросли сами собой? Или Кензо настолько заморочился, что даже сделал шлифовку кожи? Хотя, он же сказал, что понимал, что операция дорогостоящая и у него нет права в чём-то проколоться, может, и отшлифовал, чтобы Таканори не забеспокоился…
— Не спится? — он дёрнулся и обернулся на голос. Проснувшийся Акира, перевернувшись на другой бок, наблюдал за ним, смешливо поблёскивая тёмными глазами. — «Детку» вспоминаешь?
Койю улыбнулся краем рта и вновь прикоснулся к гладкому переливающемуся корпусу.
— Ну, не сказал бы, что вспоминаю… Она кажется мне знакомой, но ощущение, скорее, такое, будто я просто видел её у кого-то. А как играть на ней, в упор не помню. И того, что она была у меня самой любимой вещью, тоже…
Он осторожно вытащил гитару из подставки, легонько тронул пальцами струны и прижал её к себе. Бесполезно, ничего не чувствует. Красивый инструмент, не более того.
Акира сел на край дивана, с наслаждением потянулся, подошёл к нему и плюхнулся на пол рядом, подтягивая к себе коленки.
— Может, тебе просто и не хочется вспоминать? — задумчиво протянул он. — Людям свойственно всячески стараться забыть всё плохое. А у нас тут хорошего-то мало было, как ни крути…
— Нет, дело даже не в этом, — Койю покачал головой и сильнее прижал к себе гитару. — Просто от Урухи во мне мало что осталось, я и сам это чувствую. Воспоминаний самих мало. Кензо вытравливал из меня Уруху, явно старался сделать всё, чтобы я вообще ничего не помнил, — он вздохнул. — А в итоге, похоже, получился в моей башке гибрид Койю и Урухи, вот и всё. Така говорил, что воспоминания через эту машину обычно восстанавливались не целиком, а только самые яркие из них, и в итоге случалось даже такое, что у людей характер менялся кардинально из-за этого…
— Знаешь, что я обо всём этом думаю? — Акира наклонил голову, заглядывая ему в глаза. — Даже если всё это правда, может, тебе следует остаться Койю… Потому что я просто не представляю себе, как ты после такой жизни вернёшься сюда, в Арт-квартал, ты явно уже привык к другим условиям. Из князи в грязи путь куда более неприятный, чем наоборот. А так… Ну и что, что живёшь не под своим именем, зато у тебя есть муж, который тебя любит, есть работа, есть деньги, ребёнок скоро родится…
Койю хмуро сжал пальцами гриф.
— Така любит не меня, а Койю. Пусть он даже не осознаёт, что рядом с ним давно уже другой человек… Ты вот смог бы легко смириться с мыслями, что на тебя смотрят и представляют на твоём месте кого-то другого?
Акира тут же насупился.
— Не знаю…
— Вот и я не знаю. Даже если я останусь Койю, сомневаюсь, что смогу на всё это смотреть так, как прежде, — Койю криво улыбнулся. — И Така… Ну как мне теперь к нему относиться?
— Ты его любишь? — в лоб поинтересовался Акира.
Койю прикрыл глаза. Какой хороший вопрос. Ещё буквально несколько часов назад Койю бы с возмущением воскликнул: «Ну конечно, люблю, это что ещё за разговоры бестактные?» А теперь ответить было затруднительно. С одной стороны, Койю вздрагивал при одной только мысли, что он не тот, кого перед собой хочет видеть Таканори, что вовсе не его любят, а того, чьей копией его попытались сделать, да ещё теперь он слишком чётко осознавал, что он сам явно не до конца знает Таканори и его тёмные дела. А с другой, Койю чувствовал, что его привязанность к супругу никуда не девается, и почему-то не получается его возненавидеть, даже при учёте того, что это из-за Таканори, по сути, началась вся эта история. Вот Кензо ему отчаянно хотелось ещё раз стукнуть по голове чем-нибудь тяжёлым.
— Люблю, — выдохнул Койю наконец, и Акира дёрнулся. — Така замечательный, лучшего мужа даже представить себе тяжело… Не знаю уж, чем он там занимается на работе и что за эксперименты он творил в этом корпусе, но лично я от него ничего, кроме любви и ласки, не видел.
— Ну так и живи с ним дальше, — Акира пожал плечами. — Другие омеги вон под старых и страшных альф из-за денег подкладываются, и то терпят. А если твой муж у тебя не вызывает такого уж отторжения и не обижает тебя, то в чём проблема? Это всяко лучше, чем ты вернёшься сюда и опять будешь хвостом за Хиде-саном носиться…
— Хиде умер, я тебе разве не сказал? — Акира ахнул, а Койю мрачно улыбнулся. — Я добрался до Йошики-сана, он мне и сказал об этом.
Акира секунду похлопал ресницами, переваривая информацию, потом расстроенно протянул:
— Вот ведь ужас… Жаль его. Но не могу сказать, что такой конец меня удивляет… Может, в центре наркош и лечат, а наши все кончают одинаково.
Койю только устало потёр ладонью лоб.
— Я его почти не помню, как и гитару. Просто интуитивно что-то чувствую, когда о нём говорят…
— О, это только к лучшему, — решительно заявил Акира. — Хиде-сан постоянно тебя обижал, так что лучше и не вспоминай об этом. И вообще, я же говорю, если у тебя есть возможность остаться с мужем, оставайся. Ну ни к чему тебе сейчас эта принципиальность. Я понимаю, ты гордый и не хочешь жить во лжи, я и сам вранья не приемлю ни в каком виде, но если ты серьёзно решишь стать обратно Урухой, это будет выглядеть просто идиотизмом. И потом, а твой ребёнок? Ты хочешь, чтобы он жил в таких условиях?
