— Почему? — растерянно спросил Койю, нервно сглатывая. Хиде. Точно такой же, как на той фотографии, что продемонстрировал ему Йошики, только вполне себе живой. Ну вот что он забыл в мыслях, почему сознание так упорно подсовывает его лицо?

— Потому, что ты к этой хуйне никакого отношения не имеешь. А зачем совать нос в чужое дело?

Хиде не сдвинулся с места. Он так и стоял, отрешённо смотря прямо перед собой пустыми, как стекляшки, глазами и скрестив на груди подрагивающие тонкие руки. Широкие рукава сползли к локтям, обнажая покрытую застарелыми порезами и швами кожу.

Койю нервно мотнул головой и, отвлёкшись от созерцания разбитой в хлам машины, медленно пошёл к нему. Остановившись буквально в шаге, несмело протянул руку, ожидая, что его мгновенно по ней ударят. Но Хиде не шелохнулся, и Койю робко дотронулся до его лица. Кожа казалась холодной и твёрдой, как мрамор, зато шелковистые волосы легко скользнули между пальцев. Не тает, а значит, не призрак, живой…

— Ты ведь тоже не имеешь, — собственный голос эхом разлетелся в ушах, будто донёсся откуда-то издалека. — Почему тогда ты здесь?

— Сам не знаю… Не могу понять, что меня здесь держит. Может, это чистилище такое? — Хиде криво улыбнулся краем рта. — Хотя даже оно явно не моё, а чьё-то чужое… — и он слегка опустил ресницы. Вблизи он оказался выше Койю почти на голову и в итоге смотрел на него теперь сверху вниз. — Странно. Я вижу тебя впервые, но мне почему-то кажется, что мы знакомы…

Койю слегка прикусил губу. Глухие удары сердца эхом разлетались в голове. Глаза слезились от ветра и попавшей в них влаги, дождь будто разъедал их, как кислотой.

— Может, потому, что я напоминаю тебе Уруху, — он слегка дёрнул плечом.

Хиде близоруко прищурился; помолчав мгновение, он покачал головой и хмуро ответил:

— Не-а, не похож.

И замолчал, отведя в сторону глаза и не желая пояснять своих слов.

Койю устало поморщился, обернулся и вновь посмотрел на машину. И ему вдруг показалось, что даже с такого расстояния он видит, как по разбитому лобовому стеклу медленно растекается чёрное пятно.

— Машину как через мясорубку пропустили… — озвучил его мысли Хиде. — Кто бы там ни был, внутри — ему каюк. В таком месиве даже Терминатор бы не выжил.

В голове у Койю вдруг забрезжила страшная догадка; будто в конце этого бесконечного тоннеля показался лучик света. Но пораздумывать над этим он не успел.

— Не бойся, крошка, — ледяные пальцы коснулись лица, Койю дёрнулся и поднял взгляд. Лицо собеседника опять исказила злая улыбка. — Ты-то не там. С тобой всё будет хорошо. Только вот нужно ли тебе это?

…Голова казалась тяжёлой, как чугунная. В висках быстро-быстро и больно стучали мелкие молоточки, к горлу неотвратимо подкатывалась ставшая уже привычной липкая тошнота. А тело будто затекло целиком и отзывалось болью на малейшую попытку двинуться. Койю всё же слегка пошевелился, с трудом приоткрыл глаза, увидел тёмный потолок и улыбнулся: приснится же такое. Только вот руки чего-то совсем не хотят ему подчиняться, будто их что-то держит…

— Очнулись?

Он дёрнулся от послышавшегося рядом низкого хриплого голоса и повернул голову на звук. Расплывчатые контуры перед глазами начали кое-как принимать форму; взгляду предстало довольно большое помещение, похожее на больничную палату, освещённую слабыми белыми лампами, вделанными в потолок. По всему её периметру, придвинутые вплотную к стенам, торчали компьютеры с мерцающими экранами и какие-то непонятные железные ящики, из которых свисали разной толщины и длины провода. Рядом с высокой постелью, на которой лежал Койю, каталось из стороны в сторону старое инвалидное кресло, а с другой стороны на явно неудобном пластиковом стуле сидел растрёпанный Кензо. На коленях он держал ноутбук; на небольшом экране метались строки цифр.

Койю ещё раз дёрнул руками, но они ему не подчинились, только отозвались болью от долгой неподвижности. И по спине тут же пополз холодок. Как он оказался в этом странном помещении, обмотанный проводами и весь спелёнутый смирительной рубашкой, как мумия? И почему голова гудит так, будто по ней молотком со всей силы шандарахнули?

— Лучше лежите тихо, Койю-сан, не вскакивайте сразу, — заботливо сказал Кензо, надавив ладонью на его скреплённые на груди запястья. — Кажется, я немного переборщил со снотворным, побочка может начаться. Сейчас вам станет лучше, потерпите немного.

— Снотворным?.. — Койю еле выдавил эту фразу, язык, сухой, как наждак, почти не слушался его. — …Кензо, что происходит?.. Где это мы?

— Где надо, — коротко ответил Кензо и, отбросив с лица серебристую чёлку, вновь посмотрел на экран ноутбука. — Не беспокойтесь, если всё будет хорошо, я совсем скоро отвезу вас домой. Но сначала надо кое-что сделать.

Койю заёрзал, пытаясь освободиться, но куда там, белые ремешки крепко его держали, не давали даже шевельнуться.

— Слушай, что за шутки? Развяжи меня!

— Нет, — равнодушно отрезал Кензо. — Драться начнёте. Я уже рискнул один раз, нарвался на сломанные рёбра, больше не хочу, — он обернулся к висящему сбоку экрану и слегка прищурился. — Хм. Психограф всё ещё нестабильный, опасно… Как же это я проворонил, теперь будет тяжело вернуть всё, как было.

— Да объясни наконец, что происходит! — к Койю вернулся голос, он опять дёрнул руками и вскрикнул от боли. — Ты что задумал, мерзавец?!

— Ничего такого уж страшного, — Кензо дёрнул плечом. — Всего-то немножко подчищу вам память. А то вы стали многовато вопросов задавать, и мне, и Таканори-сану… Это не пойдёт на пользу ни вам, ни ему.

— Так это и вправду ты всё подстроил! — заорал Койю и рванулся, пытаясь сесть, но ремни тут же крепко пригвоздили его обратно к постели. — Это ты во всём виноват, сволочь, что ты со мной сделал перед тем, как запихнуть в больницу?

Кензо пересел на край кровати, к нему, и скрестил на груди руки, ощупывая его внимательным взглядом.

— Хотите узнать? — насмешливо протянул он. — Пожалуй, я могу вам рассказать, всё равно вы потом об этом и не вспомните, — Кензо наклонился к нему почти вплотную, так, что его дыхание обожгло кожу на подбородке, и Койю отпрянул назад, вжимаясь в подушки. — Ну вот чего вам не хватало, а? Жили, как в раю, Таканори-сан любые ваши капризы исполнял, так вас любил… А вы зачем-то полезли во всю эту ерунду.

Койю нервно сглотнул.

— Зря вы стали ворошить это осиное гнездо, Койю-сан, — уже слегка сердито сказал Кензо. — К чему вам эта правда, ну вот объясните? Она очень неприятная и поэтому тщательно скрыта от посторонних глаз. Знаете, мне пришлось приложить очень много усилий для того, чтобы она оставалась похороненной. Всё только ради Таканори-сана.

— Да какая правда-то? — чуть слышно прошептал Койю, холодея. — Я ничего не понимаю. Аварии что, не было? Это всего лишь легенда для прикрытия чего-то ещё более гадкого?

— Нет, почему же. Всё, что я вам рассказал тогда в гостинице, про аварию, про обморок Таканори-сана и про то, как я устраивал вас в больницу — правда, история более чем реальная, как бы ни хотелось в этом сомневаться, — Кензо слегка отодвинулся и ухмыльнулся. — Авария — это ключевой момент, из-за неё всё и случилось. Вот только исход у неё был немного другой, не такой, как вам сообщили.

У Койю перед глазами мгновенно пролетел приснившийся ему кошмар — пустая дорога, дождь, машина, словно пропущенная через мясорубку, кровь на разбитом лобовом стекле и Хиде, с ухмылкой говорящий, что Койю не имеет к этому отношения.

— Ты что, хочешь сказать… — внутри будто что-то оборвалось, опять стало до безумия страшно. — Что в машине тогда был не я? Что в аварию попал кто-то другой, и этот кто-то там не выжил?

Кензо слегка вскинул белёсые брови.

— Надо же, догадались. Нехорошо. Только вот всё равно вы не до конца всё поняли, — и он покачал головой. — Всё верно. Койю погиб. Разбился, насмерть, он так и умер в этой машине, мгновенно. Травмы, несовместимые с жизнью. А Таканори-сан сошёл с ума.