Койю, обычно мягкий и податливый, сейчас почти яростно кусал его губы, жадно вылизывал, тут же затрагивая получившиеся ранки и оставляя следы липкой красной помады. Одним рывком завалив супруга на спину и оседлав его бёдра, омега покусывал лезущий к нему в рот проворный язык, оттягивал нижнюю губу, чтобы тут же втянуть её в свой рот. Уже один только этот поцелуй сам по себе походил на секс. Таканори зарылся пальцами в шелковистые светлые волосы, слегка оттягивая голову назад, всё же разорвал закипающее прикосновение и вцепился в подставленную вытянутую шею, слегка сдвигая вниз чокер и оставляя на нежной коже ярко-красные собственнические следы, на что Койю отзывался рыком и сладострастными стонами. Он тоже времени зря не терял: в процессе Койю ухитрился стянуть с альфы чёрную толстовку и расстегнуть его джинсы, с силой потёрся твёрдым членом о живот, коротко охнул и, отстранившись, сполз вниз. Таканори не успел даже выдохнуть, как длинные пальцы, унизанные кольцами, с силой сомкнулись на основании его члена.
— Солнце, что ты!.. — Таканори вцепился ему в волосы, пытаясь заставить как-то отодвинуться, но Койю легко перехватил его руку и мягко отвёл её в сторону. Прижавшись щекой к бедру, слегка прищурив хищные глаза, Койю неспешно ласкал его, как бы ненарочно задевая время от времени большим пальцем головку и узел.
— Ш-ш-ш, — Койю как-то недобро улыбнулся краем рта и протянул свободную руку, ведя кончиком пальца от груди вниз, к животу. Дразня, нарочно царапнул кожу чуть выше пупка длинными фиолетовыми ногтями. — Расслабься, тебе понравится. Я посмотрел парочку техник в Сети…
— Серьёзно?! — дёрнулся Таканори, от всего этого уже окончательно переставший соображать, что происходит. — Вот уж не думал, что ты порнушкой на досуге увлекаешься! Койю, люди нашего круга так не делают, ты в курсе?
— Тише, это только для пользы дела, — ласково отозвался Койю. — Просто лежи спокойно.
Койю глубоко вдохнул, приоткрыл рот и, лизнув кончиком языка матовую головку, принялся медленно опускаться по члену вниз, забирая его почти целиком в горло. Ощущение бархатного горячего рта буквально оглушило Таканори, заставив выгнуться и опять вцепиться пальцами в длинные светлые волосы. Койю, впрочем, этого даже не заметил, он был слишком увлечён процессом, находя его, судя по выражению лица, интересным и весьма познавательным. Он осторожно заглатывал член так, что касался собственного нёбного язычка, щекотал уздечку и набухающий узел, помогал себе рукой. Блаженно прикрыв глаза, он выпускал головку изо рта, но только для того, чтобы пройтись языком по всей длине члена. Таканори уже начал глубоко дышать; расслабившись, он осторожно разжал пальцы и накрыл ладонью затылок омеги, слегка направляя его, оттягивая скользкие ленты, если Койю случайно задевал его кожу зубами. Полуприкрытыми, помутневшими голубыми глазами Таканори наблюдал за ним — за тем, как появляются на его длинных чёрных ресницах мелкие слезинки, и такие соблазнительные, сочные губы с размазавшейся помадой сжимаются вокруг члена, с причмокиванием посасывая. Удивление всё ещё не ушло до конца; Койю до этого никогда не пытался сделать ему приятно таким образом, Таканори даже не догадывался, что супруг умеет так делать минет. Оставалось только недоумевать, куда же подевался привычный вечно смущённый и в каком-то плане стыдливый Койю. Но удовольствие уже почти достигло своего пика, и вскоре этим мыслям всё же не осталось места в голове.
— Солнце… — хриплым голосом прошептал Таканори, убирая прядки волос с его влажного лба. Койю немного повернул набок голову и разомкнул веки; замутневшие жёлтые глаза глянули в потемневшие от страсти и удовольствия голубые. — Не надо… Я же сейчас…
Койю хитро сощурился и легонько мотнул головой. Весь его вид говорил одно: ни за что не отпущу. Нащупав свободной ладонью руку супруга и сжав пальцы своими, он ускорился, уже почти с остервенением вбирая в себя его член. Долго так продолжаться не могло. Услышав тихий вскрик Таканори, почувствовав, как резко напряглось вроде бы уже расслабленное тело, Койю выпустил его член и прижался губами к головке, продолжая помогать себе рукой. Таканори закатил глаза, почти до крови прикусил губу и с протяжным стоном кончил. Омега дёрнулся, когда сперма попала ему на лицо, но не отстранился; прикрыв глаза, он медленно, с нарочно громким пошлым звуком облизал губы, собрал остальные капли на пальцы и тоже облизнул их, после чего перевёл хитрый взгляд на тяжело дышащего альфу.
— Иди ко мне, — шепнул Таканори, потянув его за руку.
Койю цепочкой поцелуев-укусов вернулся по уже проложенной по его телу дорожке обратно вверх и, вновь сжав бёдра коленями, прижался ко рту, втягивая в вяжущий язык поцелуй. Отвечая ему, слизывая с губ остатки помады, Таканори слегка приподнялся и трясущимися пальцами на ощупь расстегнул пуговички на прозрачной рубашке. Потянул шуршащую ткань вниз, обнажая покрытые шрамами руки, погладил ладонями острые плечи. Койю обнял его за шею и прильнул к груди всем телом.
— Така… — прохрипел он, вскидываясь и полностью отдаваясь ласкающим его рукам. В расстёгнутой, приспущенной рубашке, со слезящимися глазами и искусанными в кровь губами, Койю, казалось, и сам был уже на грани помешательства. — Така, ты хочешь меня?..
Таканори дёрнул его обратно к себе и куснул за подбородок, чувствуя, как влажный язык пробежался по его уху, и зубы прикусили мочку. Койю громко выдохнул, и этот звук эхом прокатился прямо до мозга.
— Хочу! — почти вскрикнул Таканори, дёрнув его за волосы и впившись коротким поцелуем. — Хочу, Койю, если бы ты только знал, как хочу…
Его член тёрся о ягодицы омеги, и альфа чувствовал, что ещё буквально пара секунд такого промедления — и он точно сойдёт с ума. Пытаясь справиться с бьющими фонтаном эмоциями, он принялся целовать так призывно трепещущее в его объятиях тело. Скользнул кончиками пальцев вдоль спины, чтобы прощупать выпирающие позвонки, дотронулся губами до соска, ощутив, как бьётся под рёбрами сердце. Койю сомкнул руки в замок у него на шее, закусил губу и слегка приподнялся. Позволяя целовать себя, он медленно насаживался на член супруга, стараясь максимально расслабиться. Дыхание сбивалось, с каждым миллиметром накатывающая боль всё усиливалась. Впустив его в себя почти до конца, Койю остановился, прикусывая губы, и Таканори вскинул голову, глядя на его лицо. Растрёпанные светлые волосы липли ко лбу, мокрые от слёз щёки заливал лихорадочный румянец, губы окончательно распухли от бесконечных поцелуев и укусов. Глаза Койю отчего-то зажмурил. По травмированной шее текли капельки пота; чокер от интенсивных движений сполз ближе к ключицам, обнажив тёмный шрам на горле. Таканори, не справившись с соблазном, медленно и широко лизнул его кожу, пьянея от окутывающего его аромата горьковатого парфюма и солёного привкуса на языке. Кто только сказал, что Койю напрочь изуродовал себе горло этим шрамом? Шея у него по-прежнему безумно красивая…
— Открой глаза, солнце… — прошептал Таканори, пальцами дотронувшись до острой скулы. — Смотри на меня!
Койю распахнул глаза; туманные и полные желания, они всё равно сейчас блестели ярче, чем бриллианты у него на шее. Он усмехнулся краем рта и слегка толкнул альфу в грудь, заставив плюхнуться обратно на подушку.
— Это ты смотри на меня, — хриплым голосом протянул Койю, облизал губы и начал медленно двигаться.
Койю явно нравилось быть сверху. Впрочем, Таканори тоже ничего против этого не имел — так он мог видеть каждое движение супруга, такого красивого и страстного. Упёршись ладонями ему в грудь, Койю грациозно выгибал спину, покачивал бёдрами, приподнимал их и вновь опускался, ускоряясь, и низко и хрипло стонал, закатывая глаза. Кружевной пояс явно сильно натирал ему живот: на том месте, где он соприкасался с кожей, проглядывалась красная полоска. Но самому Койю, видимо, было на это целиком и полностью наплевать. Заворожённый всем этим зрелищем, Таканори ласкал его везде, где только мог дотянуться — гладил грудь и живот, сдавливал пальцы на колом стоящем члене.
