Он подумал о том, что следует, конечно, ещё порасспрашивать Юу про Уруху, телохранитель явно далеко не всё про своего любовника выложил, может, что-то выяснится в этой связи. Но какими бы ни оказались эти сведения, вряд ли они приблизят к истине, Юу, похоже, на самом деле понятия не имеет, куда подевался Уруха, он всего лишь строит догадки, а их к делу не привлечёшь. Койю задумчиво побарабанил пальцами по тачпаду. И что же делать? Кого ещё спросить о том, куда же и из-за чего мог пропасть Уруха? Акира говорил, что у него было множество любовников, однако последним из них, судя по всему, был Юу, и сомнительно, что другие смогут рассказать что-то нужное, даже если Койю их найдёт.
Койю дёрнулся. Юу был последним, но кто сказал, что он был единственным в то время? Судя по его рассказу, Уруха был ещё той штучкой с ручкой, с такого станется крутить романы сразу с несколькими альфами и умело лавировать между ними. Может, это и оказалось бы полезным, но всё равно узнать это не представляется возможным — у Койю ведь нет ни имён, ни вообще каких-либо сведений об этих альфах. Ничего такого, за что можно было бы зацепиться и что можно было бы подсунуть для поиска Ютаке.
— Вот ведь гадёныш этот Уруха… — не выдержав, прошипел Койю себе под нос. — Как паук, паутину вокруг себя наплёл, все о нём знают, но никто не может мне ничего о нём толком рассказать…
Он опустил крышку ноутбука и задумчиво уставился на слабо мерцающие экраны, закрывающие окна. Наверное, следует вообще временно оставить мысли об Урухе и попытаться разведать поподробнее об аварии… Если с одной стороны пути оказывается тупик, нужно не биться головой в стену в надежде её сломать, а вернуться к началу и попробовать пойти в другом направлении. В том, что эти два события — пропажа Урухи и авария — как-то между собой связаны, Койю уже почти не сомневался.
На словах это прозвучало бы, наверное, ужасно глупо, но Койю сам почти ничего не помнил об аварии — в больнице он очнулся с частичной амнезией, которую врачи и вправду списывали на черепно-мозговую травму, говорили, что Койю при столкновении машины с оградой очень сильно ударился головой о руль, даже несмотря на подушку. И поэтому никто, включая его самого, не удивлялся, почему что-то Койю помнит, а что-то совсем не может воспроизвести в памяти. А воспроизвести он не мог очень и очень многое — Койю помнил своё имя, помнил какие-то моменты из своей жизни, но всё это представлялось разломанной мозаикой, из которой, к тому же, множество частей попросту потерялось: вот вроде кусочки, вроде нужные, а собрать картинку целиком никак не получается. Койю даже Таканори вспомнил далеко не сразу, испугался его, когда супруга впервые пустили к нему в палату. И всё, что омега сейчас знал об аварии, ему в голову в то время вкладывал именно Таканори. Видя, что любимый Койю частично потерял память и мучается от осознания этого, Таканори очень старался помочь ему. Альфа терпеливо рассказывал обо всём, что Койю у него спрашивал, напомнил историю их знакомства и любви, описал, как Койю ради того, чтобы быть с ним, разругался с родителями и убежал из дома. И подробности об аварии в конце концов он тоже очень аккуратно сообщил. Правда, тогда у Койю сложилось странное впечатление, ему показалось, что Таканори и сам не особо-то в курсе ситуации и пересказывает её с чьих-то чужих слов. Однако тогда Койю не придал этому значения: понятно, что супруга в этот момент рядом не было, он не мог знать подробностей, наверняка ему о произошедшем рассказали полицейские. Да и Койю было не до мыслей об этом, он пребывал в тяжелейшей депрессии, и ему не хотелось лишний раз вспоминать этот кошмар. А вот сейчас это заставило всерьёз задуматься.
Койю похолодел. А что, если это не со слов полицейских Таканори знал об аварии? Что, если ему самому кто-то умело вложил в голову эти мысли? И что, если всё это на самом деле неправда? В то, что это был саботаж, к которому причастен сам Таканори, Койю не верил категорически. Нет, Таканори тут ни при чём, он очень любит мужа и ни за что не навредил бы ему, да и какой альфе смысл сначала подстраивать такую аварию с явным желанием убить омегу, а потом с воплями ставить на уши всю клинику и буквально вытаскивать его с того света, потратив на это кучу денег и драгоценного времени? Зная Таканори, если бы ему и вправду взбрела в голову дикая мысль избавиться от Койю, он бы придумал что-нибудь получше, чтобы наверняка его умертвить, Таканори ведь не из тех, кто совершает спонтанные необдуманные поступки и в итоге прокалывается. Нет, он очень тщательно прорабатывает все свои действия, так, чтобы не наделать ошибок, и вряд ли бы он отступил от своих принципов.
«Господи, да о чём я только думаю… — Койю сморщился и улёгся на бок, глядя на тихонько посапывающего супруга. — Нет, Така тут ни при чём, я уверен…»
Но с чьих же слов Таканори мог узнать о произошедшем, если предположить, что ему об этом рассказали не полицейские? Да с чьих угодно, ему могли наболтать всякого. Таканори наверняка первое время после подобных известий был в шоке, такой ужас кого угодно бы выбил из равновесия; а ведь почти все люди в момент шока становятся крайне внушаемыми, они не могут здраво рассуждать о ситуации и частенько верят во всё, что им говорят, даже если собеседник несёт откровенную чушь. И никакой холодный ум здесь не сработает.
Что же тогда на самом деле случилось на дороге? И как бы теперь узнать подробности этой аварии? Опять попросить о помощи Ютаку, чтобы он поднял архивы из полиции? Наверняка же есть где-то дело об этом… Вопрос лишь в том, не будет ли это бесполезной тратой времени.
Койю улыбнулся краем рта и, протянув руку, погладил альфу по лицу кончиками пальцев. И дёрнулся, когда его вдруг цепко ухватили за запястье и прижали ладонь к горячей щеке.
— Какие у нас лапочки холодные… Замёрз?
Таканори вдруг раскрыл глаза и полусонно, но вполне осознанно взглянул на омегу, будто и не спал вовсе, а просто дремал, чутко прислушиваясь. И тут же он, слегка поморщившись, вновь опустил ресницы.
— Ничего не холодные, это ты горячий. Надеюсь, что со сна, — Койю покачал головой и слегка согнул пальцы. — И давно ты не спишь?
— Не знаю… — сонно пробормотал Таканори и со вкусом зевнул. — Просто вдруг почувствовал, что ты меня гладишь.
Мягко отстранив его руку, Таканори откинул в сторону тёплое одеяло и медленно сел, со стоном распрямляя спину. Койю, откинувшись на свою подушку и чуть прищурив глаза, наблюдал за ним.
— Вот безобразник, напугал всех, — в сердцах высказался Койю, прикладывая пальцы к вискам. — Уж извини, я набрался наглости и всё-таки вызвал врача.
Таканори дёрнулся и скосил в его сторону глаз. Во взгляде явно читалось откровенное недовольство. И Койю скривился:
— Нечего на меня так смотреть укоризненно. Приполз домой не в себе, в обморок упал, мне что, надо было шаманские танцы с бубном вокруг тебя плясать и ждать, пока ты восстанешь из полумёртвых?
— И чем этот врач меня накачал? — раздражённо спросил Таканори, растирая пальцами виски. — Наркотой? Голова теперь ещё сильнее болит.
— Он сказал, что какое-то мощное обезболивающее тебе вколол. И что ты до утра глаза не продерёшь, — Койю растерянно покачал головой. — Я даже не ждал, что ты так быстро проснёшься.
Таканори со стоном обвалился обратно в подушки.
— Койю, солнце, меня не берёт обезболивающее, ты ведь знаешь. Ни уколы, ни таблетки. А эта дрянь небось ещё и со снотворным была… Тьфу. Никогда больше так не поступай. Мне врачи только хуже своими лекарствами делают каждый раз.
— Издеваешься? — подскочил Койю. — А если ты умрёшь вот так? Я не собираюсь в двадцать пять лет становиться вдовцом, чтобы остаток жизни рыдать на твоей могиле и таскать туда белые орхидеи! Подумай хоть обо мне, если тебе на себя до такой степени наплевать!
— М-м-м, ты даже цветы уже продумал, как мило. И ты будешь чудесно смотреться в чёрной вуали, — мечтательно протянул Таканори, глянув на него хитро поблёскивающим глазом. Поймав уничтожающий взгляд Койю, он тихо засмеялся. — Ну, ну, не дёргайся ты так, солнце. Я умирать не собираюсь. А голова разболелась из-за того, что переутомился и энергетика хлебнул.
