«Красавец. Худой только слишком, — невольно подумал про себя Таканори и тяжело вздохнул. — Жаль, что не омега…»

— Помоги… — хрипло прошептал тем временем альфа, раскачиваясь из стороны в сторону. — Помоги…

Таканори слегка прикусил губу. В ослабевшем голосе прозвучала такая печаль и бессилие, что у него что-то неприятно сдавило в груди. Он наклонился поближе к стеклу.

— Эй, — тот приподнял голову. — Всё будет хорошо. Ничего плохого тебе не сделают. И скоро выпустят.

— Врёшь, — прошептал альфа и зло сжал губы, на щеке блеснула маленькая слезинка, — брешешь! За идиота меня держишь? Думаешь, если я колюсь, то в башке нет ничего? Будто я не вижу, где я, из таких мест не возвращаются! Зачем я вам, что вы пытаетесь сделать, долбаёбы?

К концу фразы голос у него сел, и он съехал по стеклу вниз, опять упав на острые, худые коленки.

— Ничего смертельного, всего-то снимем слепок с твоего лица, — Таканори повторил слова Ютаки, сказанные ему не так давно, когда они только начинали заниматься андроидами, — и отпустим.

— Зачем? — тупо повторил альфа.

— Затем, что это нужно для блага общества.

«Биоматериал» разом перестал трястись. Опять с видимым трудом поднявшись на трясущиеся ноги, он упёрся лбом в стекло. Глаза его загорелись отчаянной ненавистью.

— Благо общества, говоришь? — прошипел он. — Прекрасно звучит! А меня кто-нибудь спросил, хочу ли я служить этому? Мне это ваше общество нахуй не упёрлось! — он с силой ударил по преграде кулаком, и Таканори чуть не шарахнулся от него, ему стоило больших усилий остаться спокойным, а стоявший на пороге Кензо явно собрался кинуться к нему на помощь. — Что общество мне сделало хорошего, чтобы я теперь служил ему на благо, а?! Да пусть хоть все сдохнут! Не хочу!

Хриплый голос сорвался в рыдание, альфа затрясся, зашатался… Таканори отступил от стены на шаг назад.

— Слышь, Ютака, — тихо сказал он, обернувшись к заместителю, — убери ограждение.

— Сдурел? — Ютака фыркнул. — Ты что, его утешать идти собрался? Да он только прикидывается слабым.

— Даже если и так, то что? — Таканори сузил глаза. — Убери ограждение. Сейчас же.

Ютака пожал плечами и махнул рукой медикам. Один из них подошёл к столу и щёлкнул кнопкой. Преграда исчезла, и альфа, оставшийся без поддержки, плашмя обвалился на мягкий пол. Таканори присел на корточки рядом и слегка приподнял костлявое тело. Какой же худой, в Арт-квартале что, совсем есть нечего?

— Добренького из себя корчишь, главный? — выплюнул альфа, чуть приоткрыв глаза. — Иди нахуй. Я альфам жопу не подставляю.

— Да сдалась мне твоя задница, — фыркнул Таканори. — Я тоже вообще-то не гей.

Альфа хрипло выдохнул и запрокинул назад голову, странно дёргая бескровными губами. Ютака, наблюдавший за ними, вдруг попросил:

— Така, сделай одолжение, подержи его так ещё минуточку. Как раз возьмём у него кровь на анализ.

Тут же подошёл врач, поправлявший на ходу маску. Альфа уже не сопротивлялся, безвольно подал ему вялую, холодную руку, позволил воткнуть в неё шприц. А носом он уткнулся куда-то в плечо Таканори.

— Знаешь что, Ютака, — услышав голос Таканори, Ютака слегка вскинул брови, — надо придумывать, как обходиться без биометрии при создании этих андроидов… Не стоит оно того.

— Така, да ты чего? Жалеть этого наркошу, что ли, вздумал? — Ютака пожал плечами. — Не беспокойся, с ним ничего не случится, через пару дней подотрём ему память и выпустим. Он всё равно скоро сдохнет, такие торчки сворачиваются в течение пары лет после того, как начали колоться.

Таканори посмотрел на закрытые глаза альфы.

— Просто в чём-то он и прав, — протянул он. — Что общество сделало хорошего для жителей Арт-квартала? Думаю, он колоться не от замечательной жизни начал. И я вполне понимаю его нежелание жертвовать собой ради этого самого общества.

Ютака, опять уставившийся в монитор компьютера, хмыкнул.

— Ты слишком добрый, Таканори. Если будешь людей так жалеть, мы вообще никаких успехов не добьёмся.

— Мне вполне хватило бы того, чего мы уже добились, — спокойно ответил Таканори и пальцами убрал прядь красных волос с лица альфы. — И я вовсе не собираюсь превращаться в машину-убийцу.

========== Глава 24 ==========

Всю дорогу до дома, почему-то показавшуюся просто ужасно длинной, Койю, сидя на заднем сидении, молчал и судорожно кусал губы, стараясь удержать наплывающие на глаза слёзы. Он чувствовал себя сломанным, разбитым буквально по кускам, крупным и очень неаккуратным осколкам — в голове словно каждую секунду взрывались петарды, глаза жгло невыносимо, а тело отдавало болью в каждой точке при малейшем движении. Койю даже понять не мог, почему ему так плохо и почему это состояние накатило на него только спустя пару часов после того, как кошмар кончился, а не сразу. Насмешливый голос Тошимасы, приставленное к голове дуло пистолета, окровавленный бесчувственный Юу на руках — всё смешалось в один ком. Многовато для одного дня, более чем хватит, чтобы сойти с ума.

Он с горькой усмешкой подумал, что в таком состоянии ему даже не придётся ничего изображать, Таканори и так перепугается и отвезёт его в больницу. Кензо практически донёс его до квартиры, помог вывернуться из пиджака и лечь на постель, посадил рядом весело прыгающего Корона, после чего взялся за телефон.

— Така… — Койю понял, что он задумал, и потянул руку, но Кензо отстранился и улыбнулся краем рта.

— Всё в порядке, Койю-сан. Я объясню ему ситуацию.

— Лучше я… — Койю моргнул и прикусил губу. — Не уверен, что он будет тебя слушать…

— А я не уверен, что вы сможете рассказать ему связную историю, — отбрил Кензо, — мешая при этом враньё с правдой. У вас шок. Лучше лежите спокойно и не мешайте мне, если хотите, чтобы я как можно быстрее со всем закончил.

Койю вздохнул, уткнулся носом в подушку и прижал к себе щенка. Шок. Так вот, значит, что это на самом деле такое. А это состояние, оказывается, гораздо болезненнее, чем обычно описывают на словах… В груди неприятно защемило, из неё вырвался судорожный всхлип, слёзы всё-таки поползли по щекам, оставляя на наволочке чёрные подтёки косметики.

Он не слышал, что Кензо говорил в трубку. В уши как ваты набили, Койю только видел, как телохранитель хмурится и шевелит губами. Наконец Кензо всё-таки убрал телефон и, положив его на тумбочку, накинул на хозяина одеяло. Но Койю упрямо сбросил плед и сел на колени, раскачиваясь из стороны в сторону, как заколдованный. Он не мог просто лежать неподвижно; каждую секунду перед глазами взрывались яркие картинки, острыми осколками впиваясь в отчаянно слезящиеся глаза. Корон недоуменно тявкнул и лизнул его руку.

— Койю-сан, — Кензо присел на кровать рядом, вытащил из кармана толстовки белоснежный носовой платок и принялся промокать залитое слезами лицо, — успокойтесь, прошу…

Койю неожиданно для себя самого разозлился.

— Отстань! — истерически вскрикнул он, пытаясь увернуться, и Кензо поймал его, удерживая на одном месте. — Ты ни хрена не понимаешь, Кензо! Я все эти месяцы жил как на гранате, только и ждал, когда же всё взорвётся и убьёт меня! Дождался, взорвалось! Поэтому, блять, не говори мне так легко «успокойся»!

Он колотился в истерике, вырывался, громко всхлипывал. Кензо терпеливо ждал, пока вспышка ярости кончится, бережно придерживал его, продолжал промакивать чёрные от туши слёзы лоскутом ткани. Но, как и раньше в таких случаях, это было бесполезно — успокоить Койю обычно удавалось только Таканори, поэтому оставалось только ждать.

Прошло где-то около получаса, когда Таканори примчался домой. Услышав стук каблуков и скрип двери из прихожей, Койю притих и, оттолкнув руку Кензо, принялся сердито вытирать с лица руины макияжа. А спустя ещё две минуты взволнованный Таканори буквально влетел в спальню.

— Что здесь происходит? — с порога вскрикнул он.

Койю, не знавший, что наговорил ему Кензо по телефону, предпочёл промолчать, только скривился и опустил голову, пряча взгляд за волосами. Таканори быстро подошёл, плюхнулся на постель рядом и обнял его, притискивая к себе, в нос пробрался горьковатый аромат парфюма… Опять дежавю. Но этот запах уже не успокаивал так, наоборот, от этого стало только страшнее.