— Тихая ты какая-то сегодня, — завел разговор водитель.

Я пожала плечами, не желая говорить. Вероятно, это можно расценить, как «очень устала». Хотя обычно не против болтовни.

— А я мотаюсь целый день, — продолжил Геннадий.

— Да, я заметила, что тебя долго не было, — с ним мы давно перешли на простое общение.

— Сегодня еще не все… Надо забрать машину босса из аэропорта.

— Он улетел?

— Да, на неделю, к сыну.

«На что я рассчитывала, будто он скажет о своих планах? Дура, какая же дура… Когда случилось так, что он стал не безразличен мне?» — стало тоскливо и уныло на душе. Надо гнать от себя эти чувства. Нельзя…

— Открой бардачок, — попросил Гена.

Открыв, перевела взгляд на него.

— Видишь: ключи лежат. Возьми.

— Что за ключи? — повертев в руках связку, поинтересовалась я.

— Ян купил квартиру. Там ремонт недавно закончился и требуется тщательная уборка. Он просил заняться этим, оплатит отдельно. Ему некогда было, торопился, поэтому поручения через меня оставил.

Убрав ключи в сумку, не сразу сообразила — зачем ему квартира… О чем спросила. Гена тихо рассмеялся на мой вопрос.

— Как зачем? Свободный мужчина должен куда-то привести любимую девушку, не в дом ведь, где живет мама. Тина, ты такая еще девчонка.

Почувствовала себя полнейшей идиоткой, стиснула зубы до скрежета. Могла бы, и догадаться… Ревность обожгла, разливаясь жидким металлом по венам…

«Девчонка? Ян тоже часто называл меня так. Значит, женщину он не видит во

мне…».

— Вообще-то мне двадцать три…

— А рассуждаешь, как ребенок.

— Я не ребенок.

— Не обижайся. Хотел лишь сказать, что твоя непосредственность подкупает.

— Угу, — пробубнила я, а сама расстраивала себя сценами свиданий Яна и какой- нибудь роскошной женщины, подходящей ему по статусу и положению.

Мне же останется убирать любовное гнездышко…

Квартира оказалась двухуровневой: на первом этаже — гостиная, столовая и кухня, на втором — две спальни, по ванной комнате на каждом уровне. И не смотря на нескромные размеры, была уютной. Но очень и очень грязной… Поэтому, не теряя времени, приступила к своим обязанностям.

Я потратила весь световой день на чистоту и порядок. Ведь завтра воскресенье, выходной планировала провести с семьей. И закончив, захотелось немного прогуляться — подышать свежим воздухом.

Этот день я запомню навсегда. Он стал переломным моментом в моей жизни…

Подходя к своему дому, увидела отъезжающую машину скорой помощи. Осознание ситуации наступило сразу. Конечно, врачи могли приезжать к кому угодно, но я точно знала, интуиция вопила — это папа.

Дома никого не оказалось. Папина постель тоже пуста…

Я тут же позвонила маме… Ее плач мне рассказал больше, чем слова.

Оседая на пол, последнее, что запомнила, как телефон упал и разбился.

Папу похоронили в родной деревне, рядом с бабушкой и дедушкой, так он пожелал еще при жизни. Мама осталась там не некоторое время. Я же вернулась домой, не состоянии больше находиться среди родственников, давящей обстановки… Хотелось одиночества. Тишины и покоя. Пережить утрату мне проще наедине с собственными мыслями.

Лежа на кровати и обнимая подушку, я ненадолго заснула. За последние три дня я почти не спала, хотя очень устала, но отрешиться от горя не получалось. Была вымотана физически и опустошена эмоционально…

Но продолжительный звук дверного звонка заставил подняться и открыть.

В темный коридор квартиры на меня шагнула мужская фигура. Я машинально отступила назад. Он нашел выключатель, щелкнув им. Свет больно ударил по глазам.

Ян Мацейчук стоит и хмуро взирает, отчего хочется съежиться, но тут же выражение его лица сменяется неподдельным беспокойством.

— Тина, что случилось? — его рука тянется к моему лицу.

Я не выдерживаю, слезы текут по щекам, а потом приближаюсь к нему и обнимаю, уткнувшись в грудь. Он стоит, не шелохнувшись, не ожидал такой реакции. Но все же неуверенно обнимает в ответ. Его тепло успокаивает меня. Через пару минут я отстраняюсь и смущенно туплю взгляд в пол.

— Тина?

Ян подходит и снова притягивает меня. Я не сопротивляюсь, уже не плачу, но разрывать контакт не хочу. В его объятиях так хорошо… Рукой он гладит мой затылок, а носом зарывается в волосы.

— Расскажешь теперь? — тихо говорит он. И приподнимает мое лицо, заглядывая в глаза. — Я вернулся час назад. Мама сказала, что ты исчезла, телефон не отвечает, в институте не появлялась, дома никого не было, Гена постоянно проверял, но я все равно решил начать отсюда… На тебя это не похоже, ты не могла так поступить. Если у тебя проблемы, ты только…

— Отец умер… — перебила его. — Я приехала сегодня днем…

— Мне жаль. Прими соболезнования. Почему не сказала? Мы могли помочь.

— Мы справились. Спасибо…

Он отступил и прошел на кухню, попутно включая свет. Огляделся. Заглянул в шкафчики и холодильник.

— Когда ты ела последний раз?

«Сегодня точно не ела… Вчера? Не помню».

Поэтому пожала плечами. Да и дома кроме круп ничего нет… Остатки доели до отъезда, а никто за покупками не ходил. Я собиралась сделать это завтра.

— Собирайся.

— Куда?

— Возьми вещей на пару-тройку дней.

— Ян?

— Жду в машине.

Не знаю, зачем он делает это, но меньше всего хочется, чтобы меня жалели. Но соглашаюсь на его помощь.

Мы приехали к дому, где располагалась новая квартира. Хотя ожидала, что поедем в поселок. Так даже лучше.

— Зачем мы здесь? — все-таки спросила я.

— Я заказал еду. Если хочешь: можешь пока принять душ, выбери любую комнату наверху.

— Ян?

— Смена обстановки, — прозвучал ответ.

Поплелась на второй этаж. Из двух спален, приглянулась та, что поменьше. И я понимала, он предложил из вежливости, занять какую захочу. Но вторая комната была мужской, все в ней об этом говорило.

Спустившись после душа, увидела накрытый стол и суетящегося возле него Яна. «Милая картина, милый он… И глупая, глупая я!» — фантазия опять напомнила о себе.

— Давай, садись, бери на свой вкус.

Оказалось, я такая голодная. И ресторанная еда тут не причем. Впервые за последние дни ощутила аппетит или Ян так влияет на меня. С ним забываюсь… В его компании приятно находиться. И он мне нравится все больше и больше, хотя пытаюсь гнать запрещенные мечты.

— О чем задумалась?

«О тебе» — пролетело сразу в голове, но такое никогда не скажу, даже под дулом пистолета и угрозой смерти. Моя личная тайна. Мои чувства касаются только меня.

— Спасибо тебе. Метод «смена обстановки» работает, — слабо улыбнувшись, я встала: хотела убрать со стола и вымыть посуду.

— Не надо, — он остановил меня. — Сегодня ты гостья, а не домработница. Я сам. Иди, отдыхай.

Ночью мне снился кошмар…

Повторяющиеся кадры с похорон папы. Вот гроб опускают в могилу, и вот я иду в траурной процессии, держа цветы в руках… Пленка обрывается и кто-то невидимый включает ее снова, не давая облегчения, наслаждаясь моими мучениями.

Пытаюсь вырваться из этого безумия круговерти, но каждый раз погружаюсь еще глубже. В какой-то момент мне удается открыть глаза… И я не могу сдержать слез. Такое чувство, будто это наказание за то, что позволила себе забыться на время. Но ведь так и должно быть: пережить боль утраты, а не жить ею. Мы же себя жалеем, когда теряем близких, это нам плохо без них и, кажется, тупик…

Уткнувшись в подушку, даю волю эмоциям и плачу. И совсем не замечаю, когда приходит Ян.

— Тина? — он касается моего плеча.

Резко оборачиваюсь и сажусь.

— Прости, что разбудила… — об этом я не подумала.

— Я не спал. Наверное, ожидал чего-то такого… Ты кричала…

— Просто плохой сон…

— Подвинься.

— Что? — непонимающе уставилась на него.

— Двигайся. Хочу лечь.

— Зачем? — спросила я, но вспомнив, что он не меняет и не обсуждает своих решений, повиновалась и отодвинулась к правому краю кровати. Хотя ему можно было обойти с другой стороны.