– А я и не гадаю на куриных почках, – ответил Кариам, он улыбнулся, и морщины возле рта углубились темными шрамами. – Мы только что выяснили, что ты по глупостям не тревожишь нашего мастера супов и салатов.

– Он еще и яичницу делает, слюнками подавишься, – буркнул Малкольм, не понимая зачем, старик внушал спокойствие и желание просто болтать без умолку о чем угодно.

– Вот, вот . . . – хихикнул старец.

– Извините, я как-то . . .

– Все нормально. Особенности нашего народа в старости раскрываются сильнее всего. Но, давай продолжим. Ты, кушай.

Кариам посмотрел на Аэрдола и кивнул, передавая слово. Повар отодвинул табурет и присел поодаль от стола, так что хорошо видел обоих, заговорил:

– Понимаешь, Малкольм, как только стало известно о том, что вы трое получили опыт атталан, встал вопрос, что с этим делать. Эта технология известна не всем и каждая раса реагирует по-разному на подобные процедуры. Неизвестен конечный результат для не подготовленных, но обычно он весьма плачевен.

– Дуглас? – перебил Малкольм учителя.

– Да, – ответил Аэрдол. – Психика твоего друга держалась сколько могла, затем дамбу прорвало и . . . финал ты видел. В этом случае все закончилось более-менее удачно. Мозг Санары абсорбировал опыт принцессы Рейлан без последствий, поэтому Александр ничего и не стал делать. А вот твой мозг …

– Что, мой, мозг? – спросил Малкольм, отделяя каждое слово. – Александр сказал, что со мной все в порядке.

– И да, и нет, – продолжил Аэрдол. – Твой мозг, среагировал странным образом, превратившись в ментальную антенну, ловя волны только определенной частоты или лучше сказать узкого диапазона частот, это аналогия.

– Я понял, – буркнул юноша, наклоняясь над столом. – Что мне с этим делать? И почему Александр мне сам все не рассказал?

– Он рассказал обо всем гроссмейстеру. Когда ты первый раз показал свой рисунок, задолго до выходки Дугласа, уже тогда Говард понял, что с тобой что-то происходит. Остальное – история. Возможно, твои странные способности улавливать чужие ментальные волны, это подарок всем нам.

– Я вижу много странных снов, после возвращения из Таваада и хранитель снов редко помогает, – сказал Малкольм.

– Хранитель не для этого и ты это знаешь, он оберегает от атаки дримеров.

– Значит этот рисунок не бред, как предположил Лин?

– Думаю, ты, и сам это знаешь, – сказал Кариам. – Ты видел не один раз это сооружение, и не удивлюсь, если, тебе его кто-то настойчиво показывает.

– Так, что это такое? – уточнил Малкольм.

– Я не знаю, – ответил старец улыбнувшись. – Но, обрати внимание на форму сооружения. Атталане и аскиры, часто применяли форму цветка для своих излучателей и концентраторов. То, что в центре, пусть будет пестик – технология язотов. . .

Малкольм вспомнил сон, прикосновение к плечу нежной руки, и аромат рыжих волос. Во сне есть запахи и цвет, их просто надо вспомнить. Он словно уснул наяву, снова увидев тех, кто возился возле странного аппарата. Вот они петельки и зацепки, за которые нужно тянуть. Джон прав, все, что ему могло пригодиться для решения этой простой головоломки, лежало на поверхности, и пока, никто ничего специально не прятал.

– Основание или цветоножка и подобие чашелистиков, технология скалацидов? – спросил он и поднял взгляд на Кариама.

– Разбираешься в ботанике, отлично, – проговорил старец. – Да, ты прав, очень похоже на их работу. Теперь дело за малым – сделать минимум четыре копии этого рисунка и раздать нашим друзьям. Одна копия уйдет в Глифтон, скалацидам, одну копию передадим язотам, одна останется здесь и местный библиотекарь должен будет начать поиск необходимой информации в Урукеше атталан и везде где сможет.

– А последняя копия? – не понял Малкольм.

– Четвертая копия пригодится тебе, – ответил Аэрдол. – На всякий случай.

– Любишь по гостям ходить? – спросил Кариам.

– Да, – ответил Малкольм, понимая, что его идея показать рисунок Ваншару, оказалась прозорливым шагом.

Он и сам пришел бы к мысли размножить рисунок и разослать его ксаметарам в других мирах. Правильный толчок в нужный момент, может ускорить любое дело. Он свернул листок и убрал в карман. Приподнимаясь из-за стола, он посмотрел на старца и спросил:

– Меня приглашают посетить Санкерион?

– Думаю, твои друзья с радостью присоединятся, – ответил Аэрдол. – Рисунок, штука хорошая. Но лабиринт памяти может дать замысловатый изгиб, и на бумагу лягут новые неожиданные подробности, которых на рисунке нет.

– Тем более, мне кажется, твои сны будут усиливаться и, возможно, ты увидишь что-то новое и полезное, – добавил Кариам, тоже вставая из-за стола.       – Да и твои друзья могут подбросить недостающие элементы пазла.

– Но, Дуглас и Санара? – уточнил Малкольм, обращаясь к Аэрдолу. – Вы сами сказали, что с ними все в порядке.

– Опыт полученный Дугласом не стерли, это попросту невозможно, а погрузили в бездонные глубины бессознательного, так что и он может что либо вспомнить. Конечно, сейчас он, бомба "очень замедленного" действия, если можно так выразиться, и когда в следующий раз ему понадобится помощь Александра неизвестно, может и никогда, – ответил повар. – Санара же просто кладезь полезных воспоминаний принцессы Рейлан.

– Не любишь путешествовать в компании? – уточнил Кариам.

– С ними хоть в адово пекло! – ответил Малкольм, глядя в ясные глаза старого учителя.

– На том и порешим, – ответил старец. – Делай копии рисунка. Вечером отбываем в Санкерион.

Малкольм уже подходил к выходу из кухни, но замер и обернулся, бросив взгляд на Кариама и Аэрдола. Оба форестианца смотрели на него с холодной серьезностью.

– Если мои сны что-то значат и сооружение на рисунке не дикая фантазия . . , – произнес юноша. – Почему так важно его найти?

– Почему в Тавааде, пустом мире, появились хаялеты? – спросил Кариам. – Ты задавался этим вопросом?

– Они, как и мы искали ключ от “Колодца бесконечности”, – ответил Малкольм.

– А что если нет, что если кроме вас и возможности заполучить ключ от “Колодца бесконечности”, хаялеты искали что-то еще? – уточнил Аэрдол. – Возможно, именно то, что изображено на твоем рисунке, важнее для посланников мрака, чем ключ.

– А что если нет?

– Четыре человека, не большой ресурс, чтобы выяснить это, – ответил Кариам. – Так ведь?

– Возможно, – ответил Малкольм. – Только я все сильнее и сильнее начинаю чувствовать себя пешкой в странной чужой игре.

– Пока ты учишься, воспринимай все происходящее, как подготовку к тому, чтобы стать ферзем, – усмехнулся Аэрдол. – Тем более что в этой игре, мы даже не двигаем фигуры. А пока, у тебя есть планы до самого вечера.

– Увидимся вечером, юный ксаметар, – проговорил Кариам, намекая на то, что им с Аэрдолом необходимо остаться наедине.

Малкольм попрощался и вышел, напоследок глубоко вдохнув пряный аромат кухни.

Поздним вечером главную столовую Огненных Крыльев частично освещал яркий искусственный свет, льющийся с потолка, выхватив из тьмы только четыре стола. Под шум гремящей посуды и смех поварят, доносящийся из кухни, за одним из них Санара неторопливо перебирала свое снаряжение и складывала в заплечную сумку цвета хаки. Хотя на этот раз путешествие обещалось быть легким, ни высоких гор, ни дремучих лесов в маршруте не намечалось, все же на краю стола, рядом с сухим пайком, лежала пара ее любимых навах с длинным лезвием.

Мари молча сидела напротив Санары, наблюдая за сборами. Дуглас только что закончил паковать свою сумку и молча крепил кинжалы на голень, пряча оружие под штанины. Сумка Лина уже десять минут лежала собранная на краю стола, сам он, не торопясь, правил свой гибкий меч, алмазным бруском размером с небольшой маркер.

Напротив него молча сидела Сюй Вэн. Она изредка пододвигала к нему две герметичные пачки с тофу, пытаясь поймать его взгляд. Он прекращал править меч, что-то тихо шептал, склонив голову, нежно накрывал ее руку своей, настойчиво отодвигал сыр обратно и снова принимался править клинок. Дуглас изредка поглядывал то на них, то на Санару, которая сосредоточенно собирала свою сумку.