– Это тебе не игра в очередном фильме, – твёрдо сказала я. – Это реальная жизнь, в которой твой непревзойденный актерский талант совершенно не к месту.

Джэхи недовольно фыркнул и нахмурился.

– Не морщи лоб, морщины будут, – посоветовала я ему и, покинув комнату, закрыв за собой дверь.

Ишь чего удумал! Расследовать дело он хочет! А ещё чего хочет? Может, тоже в полиции работать? Видимо, его на родине совсем избаловали. Всеми любимый актер, невероятный талант, лицо половины брендов и цветочек нации.

Тьфу ты, нашли цветочка! Он не цветочек, он – чертополох! Колючка одним словом! Репейник!

Пока я придумывала обзывательства для Джэхи, вернулся Юрка. Я начала приставать к нему с расспросами, но он так устало посмотрел на меня, что я решила не трогать его.

Юрец быстро принял душ, поел, похвалил мою еду и лёг спать. Перед сном успел сказать мне:

– Там такой срач, Мирка! Проще эту квартиру закрыть и никогда больше не открывать. А Джэхи пусть тут живет.

– Даже не мечтай! – воскликнула я. – Всему своё место! В том числе и этому засранцу.

Утро нового дня встретило меня унынием. Небо было серым, мрачным, беспросветным. Собственно, как и моя нынешняя жизнь.

Посмотрев на время, я тяжело вздохнула. Вроде никуда больше вставать не надо, а все равно организм просыпается рано. Видимо, привык к работе. Раньше я думала, что сами по себе в столь ранний час просыпаются только старики. Как оказалось, не только они. Или же я уже старушка.

Еле найдя в себе силы, чтобы подняться, я сунула ноги в мягкие пушистые тапочки и пошаркала на кухню.

Юрки уже и след простыл. На столе лежала записка: «Ушёл в ужасную квартиру, вернусь к обеду. Оставьте мне, пожалуйста, хоть одну котлету».

Рядом с запиской стояла сковородка, в которой я нашла яичницу с сосисками.

– Юрка, ты просто прелесть! – улыбнулась я.

Настроение сразу прибавилось. Все съем и ни крошки не оставлю этому невоспитанному опарышу, который сейчас нежится в моей постели.

После вкусного и сытного завтрака я затеяла уборку. Хотелось скорее всё пропылесосить, чтобы стало легче дышать, но я же не последняя сволочь – будить спящего человека, пусть даже такого противного как Джэхи, я не собиралась. В моей семье сон всегда уважали.

Однако после 12часов моё терпение лопнуло. Думая о том, как можно так долго дрыхнуть, я уверенно зашагала в спальню. Окна были плотно зашторены, из-за чего в комнате царил полумрак. Джэхи мирно посапывал, положив ногу на скатанное одеяло. Взлохмаченные черные волосы актера даже в полумраке выделялись ярким контрастом на моей белой подушке.

Не без труда оторвавшись от созерцания спящего Джэхи, который выглядел во сне милым и невинным, я подошла к окну и резко распахнула шторы. Серость белого дня ворвалась в спальню. Джэхи срезу же заворочался, застонал и повернулся спиной к окну.

Недолго думая, я взяла с кресла плед и подошла к кровати.

– Проснись, потолок падает! – крикнула я, с головой накрыв Джэхи пледом.

Парень издал какой-то непонятный возглас, закопался в пледе и, с трудом выбравшись из него, воззрился на меня испуганными тёмными глазами.

Не удержавшись, я хихикнула. Лицо Джэхи в этот момент было совершенно не похоже налицо взрослого мужчины. Передо мной сидел напуганный и лохматый пучеглазый мальчишка.

– Ты совсем с головой не дружишь?!Что за шутки такие тупые?!– От испуга он сначала заговорил на корейском, а потом исправился и гаркнул уже по-английски: – Разве можно так человека будить?!

Иллюзия милоты тут же растворилась в воздухе, будто её и не было. Передо мной вновь сидел актер Ли Джэхи, чья двойственная натура заслуживала Оскара.

– Ну вот и проснулся бабайка, – вздохнула я.

Бабайка Джэхи провёл пятернёй по своим взъерошенным волосам, широко зевнул и потянулся. Футболка задралась кверху, и я невольно заметила соблазнительные кубики внизу живота.

Проследив за моим взглядом, Джэхи самодовольно ухмыльнулся.

– А говорят, мужики ни одной юбки не пропустят.

– Чего?! – возмутилась я, сразу же отведя взгляд от живота Джэхи.

– Я видел, на что ты пялилась. Понравилось?

– Вообще нет!

– Не ври, у тебя даже слюни текли.

– Не говори ерунды! – разозлилась я. -Я вообще на другое место смотрела!

– И на какой же? Которое чуть ниже? – Джэхи продолжал с интересом наблюдать за мной. При этом взгляд у него был как у хищника, который смотрит на свою добычу и предвкушает скорый ужин.

–Которое под тобой! – вовремя нашлась я. – На свою кровать я смотрела, в которой ты всю ночь дрых без задних ног. Вставай уже, я после тебя буду постельное белье менять.

Думала, Джэхи скажет что-то язвительное, но он промолчал. Лишь тихо усмехнулся, встал с кровати, и направился к двери. Ну очень странный тип…

Я схватила плед и принялась складывать его. Вдруг мой взгляд скользнул по стене напротив.

– Это что ещё такое? – воскликнула я, указывая пальцем на огромную бумагу с непонятными каракулями.

Джэхи повернулся ко мне, посмотрел на место, куда я указывала пальцем, и протянул:

– А-а-а, это мне не спалось ночью. Думаю, тебе пригодится.

Я откинула плед сторону и подошла к стене. Склеенные скотчем листы формата А4 были исписаны кривыми и непонятными корейскими буквами. Я щурилась, пытаюсь вчитаться и понять, что вообще он тут понаписал, но это было выше моих сил. Единственное что я разобрала, это число и стрелочки.

– Что это за… – пробубнила я и тут же осеклась. Осознание пришло неожиданно, как гром среди ясного неба. -Это же жертвы чокнутого акушера! Но откуда ты?..

Я повернулась к Джэхи и непонимающе уставилась на него. Странно, я же отобрала у него дело, откуда он взял даты рождения и смерти каждой жертвы?

– У меня просто очень хорошая память, – пожал плечами Джэхи.

Наверное, сейчас бы в моих глазах горел восторг, если бы не переполнявшее меня негодование. Какого хрена он суёт свой мерзкий звёздный нос в моё дело?! Ох, я с ним за это время инфаркт заработаю, честное слово!

Однако долго злиться я не смогла. Мой взгляд то и дело скользил по непонятным каракулям, пытаясь вчитаться в них. Нет, ну этот гад точно надо мной издевается! Почему не написал на английском?!

– Тебя не смущает, что две жертвы умерли на остановках, которые расположены друг от друга всего в шести километрах? – Джэхи подошел ко мне и встал рядом, задумчиво разглядывая написанное.

– Смутило, если бы я смогла разобрать эти каракули, – возмущенно заметила я, указывая на кривые буквы. – Ты же актер, как ты автографы раздаешь с таким ущербным почерком?

– Ну, я…

– Стоп! – До меня только что дошел смысл его слов. – Как ты узнал, что эти две остановки находятся рядом?!

Джэхи на мгновение притих, потом вздохнул, провел пятерней по волосам и что-то пробормотал.

– Чего?! – переспросила я. – Четче говори! Тебя на актерских курсах дикции не учили разве?

– Я взял телефон у Юры. Ночью.

– Едрить твою через коромысло! – вырвалось у меня на чистом русском. – Меня теперь Кравцов убьет!

– За то, что я воспользовался интернетом через чужой телефон? – изогнул черные брови Джэхи.

– Что еще ты делал? – накинулась я на актера. – Кому звонил? Кому писал? Ты понимаешь, что тебе вообще нельзя самому с кем-либо связываться?

– Мира, успокойся! Я никому не звонил и не писал! – начал оправдываться Джэхи, но я его уже не слушала.

Во мне взыграла паника. Настоящая паника. Обычно я никогда так не переживаю. Все нервы и панические атаки уже в прошлом, сейчас я другая – сильная, уверенная, здравомыслящая. Но если я провалю это задание…

– Мира! – Джэхи вдруг схватил меня за плечи и слегка встряхнул. – Слушаешь меня? Все нормально, я просто забил в поисковике места, где нашли мертвых женщин.

– И в больницу не звонил? – промямлила я, уставившись на актера невидящими глазами.