— Да?

— Всё в порядке? Ты молчала и смотрела на меня.

«Пялилась» — прочла между строк Гермиона.

— Да, всё хорошо. Задумалась, — Грейнджер улыбнулась и поспешила отвести взгляд, чувствуя, что краснеет.

— Ла-адно, — протянул Нотт, делая вид, что поверил. — Какие планы на сегодня?

— После работы ужинаю с семьёй Уизли, — пожала плечами девушка. — А ты?

— Зайду в бутик Пэнс. Ей нужно выбрать модели для показа.

— Кто справится с этим лучше, чем мужчина? — Гермиона наигранно улыбалась, почувствовав прилив раздражения, когда услышала имя Паркинсон.

— В точку, — улыбка Тео была вполне искренней. — Не буду больше отвлекать, госпожа замминистра, — он поднялся на ноги. — До встречи.

— До встречи, Тео.

Гермиона с грустью наблюдала, как он уходит, закрывая за собой дверь. Грейнджер вздохнула, но быстро взяла себя в руки и тоже направилась к выходу. Она обещала Гарри обед.

***

Нора жила в своём собственном ритме. Крики детей, запах только что приготовленных блюд, разговоры по душам, громкий смех — всё это было синонимами слова «дом». В Норе было уютно.

Джинни и Флёр нянчились с маленькой Мари-Виктуар, Билл разговаривал с Гарри, Джордж зачитывал письмо от Перси, в котором он просил прощения за то, что они с Одри не придут, поскольку у малышки Молли начали резаться зубки, а Чарли не смог приехать. Рон рассказывал отцу о предстоящем матче, а его девушка, Элизабет, помогала Молли накрывать на стол.

Гермиона прибыла, когда всё уже было готово. Обнявшись с каждым членом семьи, она села за стол, и ей предоставилась возможность рассмотреть Элизабет. Длинные светлые волосы, карие глаза, небольшая россыпь веснушек на носу. Её внешность была довольно милой и, возможно, даже простой. То, что нужно для Рона.

— Лиззи — сестра Уоррингтона, загонщика из моей команды, — рассказывал Уизли. — Мы познакомились на одном из матчей, когда она пришла поздравить брата с победой. В тот же день мы пошли на свидание, — Рон светился, улыбаясь Элизабет. Гермиона искренне радовалась за друга, хоть и ощущала себя так, словно подсмотрела за чужим счастьем.

— Лиззи работает колдомедиком, — похвасталась миссис Уизли, уже считая девушку своей дочерью.

Гермиона помнила, как разочарованно Молли смотрела на неё, узнав об их с Роном расставании. Так, словно её предали, обманули доверие. Грейнджер на время даже перестала посещать Нору, пока женщина не прислала ей письмо с просьбой зайти. В тот вечер было много слёз и объятий.

«Ты всё равно навсегда останешься моей дочерью» — сказала ей тогда Молли, проникая своими словами прямо в сердце девушки. Её настоящие родители её не помнили и уже никогда не вспомнят. «Очень мощный Обливиейт, слишком много времени прошло, ничего не исправить» — колдомедики разводили руками. Сама виновата.

Грейнджер провела несколько дней, заливаясь слезами, пока однажды Джинни не вытащила её на прогулку, которая помогла развеяться. «Главное, что ты их помнишь» — сказала подруга, и Гермиона согласилась с ней.

Ужин прошёл в дружеской атмосфере, как в детстве, когда всё было намного проще. После того, как убрали со стола, все разбрелись по дому, общаясь друг с другом. Джинни схватила Гермиону за руку и потащила в свою бывшую комнату. Усадив подругу на кровать и убедившись, что дверь закрыта и их никто не подслушает, она залезла с ногами в постель и нетерпеливо посмотрела на Грейнджер.

— Ну, рассказывай! Что там с Малфоем?

Гермиона усмехнулась и покачала головой. Джинни как всегда.

— Мы говорили сегодня. Хотя разговором это назвать трудно. По большей части, целовались.

— И как оно? — спросила Уизли-Поттер, и Гермиона видела, как горели её глаза.

— Потрясающе, — выдохнула замминистра.

Рыжая бросилась на шею подруги, обнимая её.

— Я так рада за тебя!

— Пока рано что-то говорить… Мы договорились встретиться завтра.

— О, Мерлин, тебе нужно новое платье! И туфли! И бельё! — воодушевлённо проговорила девушка, загибая пальцы.

— Что? Нет, у меня полно платьев и обуви. А бельё для чего? Я же не собираюсь спать с ним.

«По крайней мере, не завтра» — добавила про себя девушка.

— Гермиона, ну что ты как ребёнок? Сама же знаешь, как это обычно происходит. Не собираешься, не собираешься, а потом — бам! — и вы уже без одежды.

Грейнджер закатила глаза, но кивнула:

— Возможно, ты и права.

— Я всегда права, и ты это знаешь.

Знаю.

***

На следующий день после работы Гермиона решила последовать примеру Джинни и пройтись по магазинам. Во время обеда девушка ходила с подругой в кафе, а по возвращении в министерство получила новость от Меган: «Мистер Малфой заходил, пока Вас не было. Я сообщила ему, что Вы на обеде, и он попросил передать Вам записку». Грейнджер забрала её из рук помощницы и прочитала, когда зашла в свой кабинет. Малфой был лаконичен, написав лишь о том, что зайдёт за ней в семь. О том, куда они отправятся, в записке не указывалось, поэтому она решила, что платье и туфли должны подойти.

В отличие от её детской версии, эта Гермиона Грейнджер любила шоппинг. Ей нравилось ловить на себе восхищённые взгляды. Больше никаких «серая мышка», как её назвали в первый рабочий день в министерстве. Тогда девушку задели слова какого-то незнакомца, а на следующий день они с Джинни уже работали над её стилем. Волосы она всё чаще собирала в пучок, чтобы больше не слышать нелестные комментарии, губы красила яркой помадой, а длинные ноги подчёркивала высокими каблуками и элегантными платьями. Она не стала резко красавицей, но научилась любить себя и своё тело, чувствуя уверенность, какой никогда не испытывала.

Эта Гермиона Грейнджер умела разбивать чужие сердца, но это не уберегало её собственное.

«Ты слишком зациклена на работе», «пора завести семью», «мужчинам не нравится, когда девушка успешнее их» и сотни других замечаний в её сторону. Боль в груди, слёзы и бутылка вина, распитая вдвоём с Джинни. Советы подруги («наплюй на них», «что значит “завести”, это что, хомячок?», «это не твои проблемы, милая») привели к тому, что Гермиона стала слегка стервозной, но обрела внутреннее равновесие. И она не жалела.

Грейнджер заметила знакомую вывеску и вошла в «Твилфитт и Таттинг». {?}[элитный магазин одежды в Косом переулке]В магазине было немноголюдно, но это и понятно — мало кто ходит по Косой Аллее вечером вторника. Владельцами магазина были два мужчины, но продавцом работала молодая девушка, по слухам, внебрачная дочь мистера Таттинга. Девушка заметила посетительницу и подошла к ней, мило улыбаясь.

— Добрый вечер, меня зовут Мелани. Я могу Вам помочь?

— Здравствуйте. Мне нужно платье. Что-то простое, но в то же время элегантное, — ответила Гермиона, рассматривая манекены.

— Что-то яркое или более спокойное? — Мелани задумчиво приложила указательный палец к подбородку.

— Думаю, пастельные тона подойдут больше.

Девушка кивнула и попросила Гермиону следовать за ней. Они прошли вглубь магазина, минуя полки с одеждой, и подошли к вешалкам с длинными платьями в пол.

— Просмотрите эти варианты, — предложила Мелани, и Гермиона начала перебирать наряды.

Через десять минут в её руках было три платья, которые зацепили её больше всего, и Грейнджер направилась в примерочную. Первое платье было серым с чёрной юбкой. Фасон без рукавов, с прозрачной спиной, хорошо подчёркивал фигуру. Юбка струилась по ногам, расширяясь книзу. Гермиона отложила его и надела второе платье. Лавандовый цвет смягчал черты лица, а фатин{?}[Фати́н — лёгкая сетчатая ткань средней жёсткости ] позволял коже дышать.

Девушка покружилась, смотря на себя в зеркало.

«Красиво, но не то» — подумала Грейнджер и перешла к третьему наряду. Это платье было откровеннее первых двух. Открытая спина, разрез на бедре и отсутствие рукавов придавали Гермионе сексуальности, без перехода в пошлость. Белая ткань держалась на шее на шнуровке. Никаких излишеств. Простота и элегантность, как она и хотела.