Пыль летела на него со всех сторон и оседала неприятной плёнкой на коже. Он дёрнул уголком губ, поджигая сигарету и с лёгкостью уклоняясь от неуклюжего заклятия какого-то юного аврора, только вчера выпустившшегося из школы, даже не останавливаясь, чтобы разобраться с ним.
Дети. Это всего лишь дети, которым очень резко пришлось повзрослеть. Которые видели в этом единственный выход, данный им наступающими взрослыми боевиками.
Долохову не было их жалко. Он вообще ничего не чувствовал, просто обходил их стороной и отбрасывал лёгкими проклятиями. Не было смысла тратить время и силы на неразумных юных магов. Не было желания, потому что интереснее всего вступать в бой с кем-то взрослым. Тогда у него были все шансы потешить своё самолюбие победой, испытать щекотку адреналина где-то в горле и отыграть магией всю внутреннюю злость на ком-то, копящуюся и душащую его.
На его лице красовалась улыбка, которую Николь с радостью стёрла бы, будь у неё такая возможность.
Грохот и крики прекратились. Тишина была оглушительной, неестественной на фоне животной бойни.
Николь запрокинула голову вверх и увидела облака — тяжёлые, серые, печальные, как и вся её жизнь.
Разве она виновата хоть в чём-то?
***
За окном Хогвартса сгущались осенние сумерки, и ветер воевал с листьями высящихся во дворе деревьев, зато приятно пахло дождём. Малфой битый час наблюдал за стекающими по стеклу каплями, редко касаясь дорожек худыми пальцами. Лицо пересекал свежий шрам, а из обезболивающеего был только огневиски, который уже осточертел. Настроение полностью соответствовало погоде за окном.
Крэбб и Гойл жутко храпели, хотя до отбоя был ещё час. Просили разбудить их, если ему понадобится их помощь. Они же «друзья»! Но это просто мираж. Дым в глаза. Фикция.
Драко просто хотел быть значимым.
Он просто хотел быть кому-то нужным.
Малфой ударил ладонью по столу, резко поднялся и пошёл на выход из гостиной. Он не видел Рейнер с начала операции и должен был убедиться, что с ней всё в порядке. Обычная дружеская забота.
Почему-то все слова и поступки Николь обретали для него особенную ценность слишком поздно, когда она уже не рядом. Смысл её трогательных фраз и тепло её робких прикосновений, всё это достигло его так запоздало, когда он уже лишён таких сокровищ. Драко раньше носил самодостаточность, как дорогую парадную мантию. Ему было невдомёк, что самодостаточным и цельным он казался себе именно благодаря Николь.
ㅤㅤ ㅤ
Без неё было всё труднее вспоминать о том, что на самом деле он не злой, не пропитанный неприязнью ко всему миру изнутри. Рейнер верила в это так же сильно, как в то, что вместе они смогут пережить эту войну. Драко отрицал и переубеждал её, а она всё равно верила, и эта вера понемногу вселялась и в него самого. Николь, казалось, не отпугнуть ничем и не оттолкнуть самыми отвратительными сторонами своей души. Она готова была идти с ним до конца, но Малфой всё разрушил своими собственными руками, решив, что отныне их отношения будут носить исключительно дружеский характер…
Драко уже привычным жестом толкнул дверь выручай-комнаты, надеясь, что Рейнер, как и всегда, будет там. В самой комнате её не было, но из-за закрытой двери душевой слышался шум воды. Малфой сел на диван, ожидая девушку.
Николь тщательно отмывала кровь со всего тела. Нога немела и нуждалась в обработке. Хотелось плакать. Или умереть. И то, и другое.
Девушка вернулась в Хогвартс уже под вечер и остаться незамеченной не удалось. Порванная одежда, синяки, хромота и кровь сразу привлекли внимание как учеников, так и преподавателей. Косые взгляды и презрение. От былой любви или хотя бы благосклонности не осталось и следа. Никто не хотел иметь дело с пожирательницей.
Когда капли воды обсохли, Николь замоталась в полотенце и вышла из душа, замерев на пороге.
— Эмм… Я не знала, что ты здесь, — призналась когтевранка, замечая, что Малфой не сводил глаз с её тела, слегка прикрытого полотенцем. Его изучающий взгляд проскользил сверху вниз, и Николь видела, как дёрнулся кадык парня. Она мгновенно покраснела, переминаясь с ноги на ногу. Глубоко вздохнув, Николь подошла к Драко и села на диван. — Моя одежда грязная и порванная, поэтому только так, — оправдалась она.
— Я ничего не говорил, — спокойно сказал Малфой, хотя в брюках уже становилось тесно.
— Это… Просто. На всякий случай.
— А как ты собиралась возвращаться в свою комнату без одежды? В полотенце? Пожалей младшеклассников, они ещё не готовы к такому, — Драко улыбнулся, склонив голову.
— Я хотела попросить домовиков принести другую форму, — закатила глаза Рейнер. — Я не видела тебя во время битвы. Уже начала искать среди трупов.
— Я сам не понял, что там произошло. В ходе битвы меня оттеснили к лавке Олливандера. Там был отец. Пришлось помогать ему отбиваться от авроров, а потом… Мы взяли Олливандера в плен.
— Но… Долохов сказал, никого не брать… — нахмурилась Николь. — Он жив?
— Да. Его бросили в подвал. Условия там не самые лучшие, но некоторое время ещё протянет.
Повисло молчание. Оба понимали, что это очень плохо. Теперь вся магическая Британия осталась без волшебных палочек. По крайней мере, без палочек Олливандера.
Николь повернула голову и посмотрела на Драко. Протянула руку и коснулась пореза на его щеке.
— Никки… — Драко смотрел в карие глаза напротив, а его сердце так и норовило выскочить из груди.
— Я помню, — она убрала руку. — Ты с Асторией. Я просто… Не важно.
Рейнер отвернулась и подтянула полотенце на груди повыше, оголяя часть бедра. Драко бросил взгляд на её ногу.
— Запомнила, что за заклинание?
— Нет, это невербальное.
Малфой вздохнул и подошёл к тумбочке с различными зельями, банками, склянками. Он достал мазь и магловскую аптечку. После длительных пререканий он всё-таки согласился с Николь, что медицина маглов порой действеннее магической, поэтому аптечка стала неотъемлемой частью их средств по обработке ран.
Проклятия, ножевые раны, обожжённые пальцы… Николь, так же, как и он, наверняка давно сбилась со счёта, сколько раз за все эти месяцы они врачевали друг другу раны. Её тело Драко изучил почти так же подробно, как своё, но тем не менее он ловил себя на мысли, что прикасается к ней с робостью. Она была частью его, его тенью. Союзница, лучший друг, любовница. Уже бывшая…
— Готово, — воскликнул Драко, когда закончил обрабатывать ногу девушки.
— Спасибо. Давай помогу с щекой, — она приняла из его рук мазь и аккуратно нанесла её на порез.
— Твоей ноге нужен покой. Постарайся поменьше ходить несколько дней.
— Завтра тренировка. Я не могу пропустить её.
— Проклятье! Это не первое твоё ранение в бедро. И каждый раз ты не долечивалась до конца. Ты понимаешь, что однажды мазь не поможет? Ты можешь остаться инвалидом на всю жизнь!
— Хорошо, что ты предлагаешь? Сказать Тёмному Лорду, что я не приду из-за боли в ноге? — Николь приподняла одну бровь. — Это глупо. Завтра схожу, а в воскресенье отдохну.
— Ладно, хотя бы так. Пойдёшь к себе или останешься здесь?
Николь зевнула, прикрывая рот ладошкой.
— Здесь переночую. Не хочу ничего делать. А ты? — девушка подняла вопросительный взгляд на парня.
— Не знаю.
— Оставайся. Диван большой, поместимся. Не в первый раз. Можем разложить. Только для начала мне нужно найти одежду.
— Можешь спать в полотенце. Мне нравится, — усмехнулся Малфой.
— Обойдёшься! — Николь бросила в него подушкой, но Драко поймал её, и девушка показала ему язык.
Слизеринец расстегнул пуговицы своей рубашки под удивлённый взгляд Рейнер и протянул её ей, оставаясь в брюках. Николь неуверенно взяла одежду, пробормотала тихое «Спасибо» и пошла в душевую, чтобы переодеться. Девушка посмотрела в зеркало на своё отражение и улыбнулась. Она вышла к парню и подошла к окну, поправляя волосы и слегка хромая.
— В моей рубашке ты смотришься слишком охрененно, — улыбнулся Драко, разглядывая её силуэт при свете камина. Николь стояла к нему спиной, но после его слов обернулась и широко улыбнулась, а он заметил её слегка растрепавшиеся волосы, в которые ему захотелось зарыться длинными пальцами.
