— Бе-е-е, — многоголосо ответили овцы.

— Выйду ли я из него, если войду?

— Бе-е-е, — динь-динь-динь.

— Овечки нежные, овечки милые? А… а можно вас погладить и обнять на дорожку?

— Бе-е-е, — одобряюще отозвались овцы, обступая её. Динь-динь, динь-динь.

Их шёрстка была такой же гладкой и мягкой на ощупь, какой она себе её представляла. К стыду своему, Сакура никогда раньше не чесала ни бока, ни головы живых овец.

— Спасибо вам, — сказала. — В таком случае, мне пора дальше. Пожелайте удачи оказаться по ту сторону леса.

— Удачи тебе-е-е, — проблеяли овцы человеческими голосами.

Сакура шагнула в тёмный лёс. Он зашумел на неё спрятанными от глаз соснами.

— О, ты снова с нами? — разорвал какофонию голос Саске.

А? Что?

В животе что-то сжалось, разжалось, сознание куда-то упало, но поднялось… И лес с его голосом стерлись из головы.

Так вот что такое смерть, — только и успела осознать Сакура, — темнота… как в чреве у матери… и отдалённый шум овечьих колокольчиков.

… На этот раз глаза удалось приоткрыть почти сразу, хотя сон и не выветрился окончательно из головы, как в прошлый раз.

— Я теперь знаю, что такое смерть, — прохрипела Сакура одновременно всем и никому.

— Ками, ну у тебя и голос, — отозвался Саске из темноты комнаты. — Подожди, чаю принесу…

— Я пела, — заявила ему Сакура. — Не умею петь.

— Научишься. Вот, держи.

Глаза сами собой закрылись, когда к её губам поднесли чашку.

— Это маття, — сообщил Саске. — Сделал по традиции клана Учиха… Эй, Наруто!

— А?! — откуда-то из глубины дома.

— Она проснулась! Тащи еду, добе!

— О-о, наконец-то! Сакура-чан, несу-несу!

— Как спалось? — голос Генмы-сенсея.

— Очень интересно, — сонно отозвалась Сакура. — Надо будет потом научиться петь.

— Научишься, — серьёзно ответил сенсей. — Дай-ка я тебе пока косы переплету… Саске, подвинься немного, пожалуйста.

— Сакура-чан! — громкий голос Наруто совсем близко. — Мы тебе, вот, чечевицу с овощами приготовили! Скажи «а-а-а».

Её опять покормили с ложечки. Было даже вкусно.

— Мне пора, — заявила Сакура с авторитетом самого сонного человека на свете и зевнула.

— Сладких снов, — отозвались на разный лад Саске, Наруто и сенсей. Кто-то подоткнул ей одеяло и пригладил волосы.

…Тёмный лес высился за спиной, когда Сакура осознала себя. А перед ней на этот раз была совсем другая поляна — зелёная, залитая солнечным светом, удивительно яркая под лазурным небом с кудрявыми облаками.

Её ожидали те самые овцы.

— Я вернулась, — сказала им Сакура и согнула спину в почтительном поклоне.

— Мы знаем, — ответила чёрная овца, стоявшая впереди всех. — Ты справилась.

— С чем?

— Со своим испытанием. Ты разве не помнишь?

И вдруг — точно, точно ведь, это же, — целая волна воспоминаний накрыла её. Генма-сенсей, вернувшийся после своего секретного саботажа, разговор о теле коллектора… он показал им технику призыва… и Сакура, всё ещё маленькая и глупая, впервые в жизни не обдумав план наперёд… она тогда только чувствовала, что ей нужно стать сильнее… пропустила предупреждение, что призыв естественный всегда подразумевает испытание, надкусила палец и сложила печати… а потом ничего не произошло, и она очень расстроилась… а ближе к вечеру так залихорадило, что вся команда осталась у Саске на ночёвку.

Чёрная овца топнула копытцем и на траве возник свиток. Лёгкое движение — и он уже лежит развёрнутый у босоногой Сакуры.

— У меня нет крови, чтобы его подписать, — пролепетала она. Во снах ведь нельзя же по-настоящему укусить себя за палец.

— Посмотри вниз, — по-доброму проблеяла чёрная овца.

Что? На тех самых широких белоснежных штанах?.. Откуда?..

— Месячные? — выдохнула Сакура. Самые первые. Согласно буклету начинающих куноичи они как раз должны были начаться вот-вот.

Она, не чувствуя, ни стыда, ни отвращения, а скорее даже наоборот, ощущая какое-то странное чудо, ликование, потёрла палец о промокшую насквозь ткань. И написала своё имя в свитке.

— Вот и всё, — ответила чёрная овца. — А теперь тебе пора… Харуно Сакура-чан.

… На этот раз она открыла глаза в сумеречной комнате. Саске, Наруто и сенсей спали, как убитые, на футонах вокруг деревянной кровати. Сердце защемило от того, что они спали в одежде; наверняка всю ночь переживали, дежурили… Сакура, стараясь не разбудить их, осторожно встала с постели. Штаны той самой белой пижамы были безнадёжно испачканы кровью. Впрочем, простыня тоже. Даже не думая, Сакура осторожно сняла её с матраса и на цыпочках вышла из комнаты, а затем и из дома.

Над Конохой медленно занимался рассвет. Голубые сумерки медленно бледнели, уступая место робкому солнечному свету. Потихоньку растворялся в воздухе утренний туман. Пахло свежестью влажной зелёной травы, а ещё нарциссами.

Дорогу до реки Нака она прекрасно помнила, ведь именно с её руки туда улетели неугодные человеческие кости.

Она вошла в реку вместе с простынёй чуть выше пояса, позволяя воде смыть с себя остатки испытания. Простояла вот так, в приятном холоде, пока редкие облака на небе не приобрели цвет её волос.

У каждого есть момент, который чётко делит жизнь на «до» и «после», сказала ей как-то раз мама; она уже не помнит ни когда это было, ни о чём тогда шёл разговор. Сакура раньше думала, что встреча с Ино была такой, как и начало соперничества по поводу Саске, как и распределение в команду. Ей казалось тогда, целую вечность назад, что следующими важными событиями, которые поделят жизнь на «до» и «после» станут повышения в ранге, свадьба и рождение первенца.

Она, конечно, ошибалась.

Следующим поворотным моментом оказалось спланированное убийство Курогане Нобуо; первый тяжелый грех, взятый на душу.

Ещё одним, всего месяц спустя, стало первое спрятанное тело; долгое время после этого Сакуру мучительно тошнило от запаха жареной свинины; вообще не тянуло есть красное мясо, она не могла себя пересилить. Саске, как единственный обладатель стихии огня, сжёг тело, но на этом его внутренний фитиль тем вечером кончился, и Сакура одна пошла выкидывать кости в реку. Наруто тогда даже от утешительного рамена отказался, так что к этой тяжёлой работе его не привлекли.

Сакура в какой-то очередной бессонный «час волка», незадолго до возвращения сенсея, даже нарисовала себе схему:

Красный бант — обретение Ино, первая дружба.

Ссора из-за мальчика — временная потеря Ино, первая глупость.

Распределение в команду 7 — обретение мальчиков и учителя, обретение пути.

Первое убийство — потеря (чернильные капли) потеря невинно- (агрессивно зачёркнуто) обретение… встреча со своей справедливостью.

Первое спрятанное тело — (много точек на бумаге, как будто долго ничего не писалось) ……… дружба. Возрождение полиции… свинина тяжёлый мешок с костями… Наруто с потерянным невыплаканным закрытым взглядом… тяжёлый мешок на их с Саске плечах, иллюзия вычурного ковра, фейерверки над головой… «Я сам подожгу, встань по другую сторону, чтобы тебе не пахло», а потом застрявшее в горле паническое «не могу подойти, я не могу подойти к ним» — к ним, то есть, к костям, — у самого руки трясутся, испарина на лбу, и взгляд немигающий, вытаращенный; «Саске-кун, поставь нам чаю, хорошо?» — мягко-мягко и тихо, как учил Генма-сенсей, — «я ненадолго, туда и обратно». А потом не спать ночами, слоняться по комнате, рисовать печати до заусенцев, варить новый яд в предрассветном часу, и видеть в кошмарах, как кости сбрасывают с себя кожу, а потом уходят под воду, которая ничего никому не расскажет. «Речка-речка, спрячь человечка». Чувство собственной… компетентности.

Следующим испытанием, разделившим жизнь на «до» и «после» стал призыв.

Сакура даже догадывалась, почему именно овцы — как-никак, она хотела стать первой женщиной-воительницей из рода нежных и покорных домохозяек; наверное, ей нужно было показать, что она не дрогнет в своём решении.