— Спать надо, а не есть, — пробухтела Сакура из своего спального мешка.
— Ты спи, спи, — отмахнулся Саске со вздохом, — и ты, Наруто, когда поешь, ложись потом. Ваш кофе можно будет утром подогреть. А у меня ещё документов целая стопка… О. Тошиаки. Ты умеешь подделывать подписи?
(…)
Где-то в глубокой тьме поздней ночи, далеко под землёй человек в маске сардонически хмыкнул, глядя на шипящую тень, недовольно вселяющуюся в новое тело.
— Не сработало, значит? — побарабанил пальцами по трону, на котором восседал. — Не похоже на тебя, Зецу.
Тень прошипела что-то нелицеприятное.
— Как же ты ситуацию довёл до этого, м-м? Что бы сказал на это наш новоиспечённый гомосексуалист Мадара? Без Данзо и Орочимару наши планы начали опаздывать, но без Акацуки они могут застопориться.
— Ещё не всё потеряно, — кровожадно пророкотал Зецу.
— Нет, не всё, благодаря мне, — хмыкнул человек в маске.
— Щенок!..
Фигура на троне расхохоталась, запрокинув голову.
— Не нервничай так. Кири всё ещё под моим контролем, а Орочимару не успел подчистить ни все свои базы, ни всех своих подчинённых. Более того… Хм. Если Коноха перестала быть вариантом, есть ещё — Ива, Кумо, маленькие гордые самонадеянные и глупые Скрытые Деревни. Человечество склонно к высокомерию и эгоизму, мыслит критически лишь меньшинство. Это всегда играло на руку. Какие-то вещи не меняются. Посмотрим, насколько сильно они хотят сейчас войны.
— Акацуки планируют отодвинуть её на неопределённый срок! — взвился Зецу. — Мы не можем так долго ждать!
— Всё должно быть справедливо, каждому воздастся за грехи его, — пожал плечами человек в маске. — Мне любопытно посмотреть, как они постараются вывести мир из кровопролитного кризиса. Может, вместо изначального плана мы построим лучшее общество на почве Вечного Цукиёми — погрузим в мир бесконечных иллюзий серую безмозглую массу и оставим только свободомыслящих. Сделаем им ограничения, и пусть себе живут, творят, пишут… На благо общества.
— Свободомыслящие на то и свободомыслящие, чтобы вставать поперёк горла, — рыкнул Зецу. — Не занимайся глупостями!
— А, но без восстаний править будет скучно, — миролюбиво парировал человек в маске. — Идеальную утопию не построить, но её можно спланировать, как ту же погоду в Аме. Оставшиеся в реальном мире будут думать, что у них свобода выбора. А то, что их «свобода выбора» — единственная иллюзия, которую им подарю… Вряд ли их настигнет это осознание. Человечество должно развиваться. Что лучше подталкивает к саморазвитию и положительному вкладу в общество, чем отчаяние и горе? Естественный отбор справедлив и беспощаден. Слабые повесятся, сильные адаптируются, цепляясь за крупицы доброго и прекрасного. Гордые сломаются пополам и станут скромными, скромные перестанут прятать взгляд, выпрямят колени и откроют рты. Мир придёт в равновесие, страх унаследуют новые поколения, и через двести лет не понадобится никакого Цукиёми, чтобы контролировать людей. Они станут сами себе блюстителями моих правил и законов; они будут сами себе кандалами, судьями и каторгой. И даже если я уйду и вспыхнут восстания, наибольшая часть народа уже будет перевоспитана — они не поднимутся возражать. Я их отучу. Пусть ещё порезвятся немного, Зецу. Они теперь, — из-под маски скользнул смешок, — пытаются. Ну, пусть попытаются, да. Такого раньше не было, если не считать Первого Хокаге. Пусть попробуют. А мы… мы пока пересмотрим свои планы. Внесём в них правки. И когда они оступятся, а таков удел грешного и несовершенного человечества, бежать будет некуда. Я добр? О, безусловно. Я справедлив? Разумеется. Заслуживают ли они первого и последнего шанса? Конечно. Наказание за неудачу будет быстрым и жестоким, мы не будем с ними церемониться и играть в перемирия. Только Будда прощает дважды.
— Мы не можем столько ждать! — возразил Зецу.
— Ты мне чего-то не договариваешь, может? — нарочито невинным голосом поинтересовался человек в маске. — К чему такая спешка?
— Луна не ждёт.
— Луна, солнце и все прочие светила ждали целую вечность. Что для них ещё несколько лет? А нам будет развлечение. Потеха. Непредсказуемый хаос, да ещё и не кровопролитный… пока что… я такого не встречал. А ты?
Зецу хотел было возразить, но фигура в маске презрительно отмахнулась.
— Перестань, — сказал человек на троне. — Твоя ослабшая хватка к этому привела, не моя. И моё решение — посмотреть, что из этого выйдет. Мне любопытно. Очень любопытно.
(…)
Итачи мирно спал.
Ему снились зелёные лужайки и белоснежные мягкие овцы.
Комментарий к Первое право: Итачи (V)
Команда 7 врывается в главу: И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ЭТО ИСПАНСКАЯ ИНКВИЗИЦИЯ (с) Монти Пайтон.
Сон Итачи навеяло не только мифом об Икаре, но и поэмой Висенте Уидобро “Альтасор”.
Магнолия, яблоня и розмарин — символы начала жизни, процесса жизни и смерти, а также весны, лета и осени.
Икар — символ (обречённой) борьбы человечества против божественного.
Альтасор — некий пост-Икар; жизнь и её осмысление не в процессе возвышения к солнцу, а в падении после первородного человеческого греха “hubris”.
“Hubris” не имеет прямого аналога в русском языке. У нас это “гордыня” или “высокомерие”, но это термин в западном христианстве, который означает брошенный вызов божественному, который, подразумевается, обречён на провал; но поскольку человечество всё-таки эволюционирует, то провал обязателен далеко не всегда, так что в падении есть своя дихотомия.
Конец сиквела с Итачи! Всем спасибо за поддержку и отзывы! :3
========== Первые реформы: Шикаку ==========
Из шляпы Хокаге, как выяснилось, вытягивались фанты, связанные исключительно с бюрократией. А бюрократия это что? Это куча институтов, шатких, не успевших окрепнуть за времена своего короткого существования, это пожилые люди в креслах — потому что они ещё не привыкли к тому, что должность передаётся молодым тогда, когда это надо, а не по вине куная в спину — это кланы, чьи старики ещё помнят раннее детство в зародыше Конохи или даже ещё раньше.
И это всё приводило к тому, что договариваться по любому вопросу, абсолютно по любому вопросу, было тяжело, потому что каждый и его собака сутулая упрямились из гордости, бесконечно отмахиваясь на лавры предков, которые давно уже отцвели, если не осыпались. Как Сарутоби это всё терпел столько лет, Шикаку даже представлять не хотел. Пятый неловко носил свои регалии всего второй месяц, и ему уже хотелось парочку представителей каждого из комитетов и советов немного утопить в реке Нака. Команда 7, прописавшаяся на территории клана Учиха, и глазом бы не моргнула, Ширануи что-то понимающе бы хмыкнул, а уж зайцы, зайцы бы и вовсе отнеслись с одобрением и воодушевлением. Но, к сожалению, топить никого было нельзя. Старики, впавшие в маразм изживших себя радикальных взглядов прошлого века, всё ещё имели кое-какую пользу. Более того, Третий, казнив Митокадо и Утатане, посодействовав Данзо в ритуальном самоубийстве, закрыл квоту на насильственное удаление из ситуации неугодных на несколько лет вперёд — и Шикаку не мог спешить.
По правде говоря, он и не хотел.
Если упрямцев нельзя убедить, их можно подтолкнуть к нужной идее, заранее расхваленной, их необходимо чуть-чуть обвести вокруг пальца, чтобы они купились.
Это была тактика торгаша, а не ниндзя. Ещё сто лет назад такой подход не смог бы сработать. Однако мир изменился — материальная выгода уже полвека развязывала войны, заключала миры, сводила исторических недругов и разводила дружбы, передающиеся по наследству. И тем не менее, всегда оставались те, кто жаждал крови и только крови. Что им деньги, когда есть чужие слёзы? Что им высокий статус, когда можно жечь чужие особняки, чужие города?
И вот они как раз стоически упрямились на большинство предложений Шикаку и его советников.
Конечно, проблемы зиждились не только в голодных волкодавах, иначе всё было бы слишком просто. Многие высокопоставленные благородные лица отказывались от изменений из-за гордой недальновидности и неспособности признавать своих ошибок, да и просто потому что боялись перемен.
