— Высокая похвала для тебя, — заметил Иноичи. Он, в отличие от старого друга, всегда читал литературу попроще. В частности, тяготел к детективам.
Чоза только пожал плечами.
— Что есть, то есть. Автор смог показать в разрезе философию и уклад мира шиноби: медленную стагнацию кланов на примере своего, медленное и болезненное культурное обогащение через выходцев из гражданских, кризис наших ценностей, ужас войны на фронте и в тылу и как он перетекает в мир… И дал показать, что все мы, на самом деле, в одной лодке. К тому же, его стиль богат метафорами. Мне особенно понравилась его аналогия, связанная с Шаринганом, что жизнь — это калейдоскоп, который складывается из множества узоров. Нам нужен такой философ. Не только для страны Огня, но, может, и для всего мира. Я для себя решил, что всеми силами попытаюсь помочь издать получившееся произведение в столице, чтобы книга оказалась на полках и других стран.
— Запретят же, — иронично хмыкнул Шикаку.
— И сделают её этим только популярнее, — парировал Чоза. — Ты просто ещё не читал её. — Помолчал. — Я бы дал тебе эти рукописи, но Саске они очень важны, поэтому без разрешения мальчика не берусь этого сделать.
— Ты считаешь, что мне, как будущему Хокаге, стоит их изучить, — заметил Шикаку.
— Однозначно, — серьёзно кивнул Чоза. — Если собираешься что-то менять к лучшему.
Шикаку тяжело вздохнул.
— Я никогда не хотел стать Хокаге, — признался. — Нет у меня такой черты характера — вдохновлять идти за собой. Нара это не свойственно. Мы всегда следуем за кем-то, произрастаем из чего-то. Как бы не продолжился застой в моё правление.
— Ну, здесь Чоза прав, — отозвался Иноичи, подливая себе сакэ. — Надо всего лишь смотреть в будущее, а не в прошлое. К тому же, культура у нас хромает, и философии у нас, несмотря на Волю Огня, почти нет. Если Чоза так хвалит рукописи дедушки Саске, возьми их за пример. И если будут деньги в госбюджете, вложи что-нибудь в развитие общества. В Конохе нет ни одного театра, например; а любой образованный человек знает, какое значение имеет театр в городе. «Сказание о ниндзя» Джирайи можно сделать частью учебной программы в академии; хорошая же, глубокая книга, в отличие от порнографической серии, — он отпил из пиалы. — Понимаешь, в населении чувствуется неспособность критически думать. Неспособность же проистекает из слабой культуры — из того, что Деревни до сих пор не могут похвастаться своими мыслителями. А мысли рождаются из прочитанных книг, увиденных спектаклей и фильмов, услышанных глубокомысленных песен. В Конохе этого нет; этого вообще нигде нет, кроме столиц. Но мы могли бы стать первыми, кто решил это исправить. Доколе нам иметь репутацию безнравственных чудовищ, в конце концов? А ведь именно так наше сословие и воспринимают.
— Саске мне как раз пожаловался, что совершенно нечего слушать, — со смешком покачал головой Чоза. — Одни только детские песенки. Куда это годится?
— Мы недолго живём, — возразил Шикаку. — Среднестатистически, по крайней мере. Откуда нам заиметь творцов?
— Учиха Фуген, несмотря на это, смог написать выдающееся произведение, — покачал головой Чоза. — Он и мне доказал, что даже во время войны есть место мыслям. Значит, и остальным докажет.
— Даже мне теперь интересно его почитать, — задумался Иноичи.
— Уж тебе-то точно понравится, — заверил старого друга Акимичи. — Там и про любовь есть, про трагедию любви, и достаточно о тонкой человеческой психологии.
— Когда же он умер, такой умный человек, если мы его не застали? — подумал вслух Яманака.
— Нам было лет по десять, — вздохнул Чоза. — Жаль, что Фугаку решил отрицать философию своего отца. Кто знает… — и замолк.
— Кто знает, получилось бы тогда у Данзо и его прихвостней уничтожить клан? — задал риторический вопрос Шикаку, чувствуя, как мрачнеет.
Когда Сарутоби нашёл время полистать бумаги, на которые ему указала Утатане перед смертью, то не смог держать в себе обнаруженных секретов. Он поделился записями со своими главными конспираторами. Задокументированная пересадка Шарингана руками Митокадо, причём не только в глазницу, но и в руки даже без художественного описания вызывала ужас.
Если Утатане об этом не знала, то какое отчаяние, должно быть, вызвал в ней тот факт, что это Данзо убил Кагами, чтобы украсть первый Шаринган для своей коллекции. Предательство, кунай в спину. Академичный Митокадо, как очевидец, и это задокументировал. И если верить Сарутоби в том, что у его старой подруги был роман с тем Учиха… неудивительно что, открыв для себя правду, она ждала только смерти.
И ради чего такой грех? Ради Конохи?
Из-за чего? Из-за зависти? Паранойи?
Шикаку, когда узнал, твёрдо для себя решил, что если Сарутоби не убьёт Данзо, когда будет такая возможность, то он займётся этим делом сам. А если по политическим причинам не получится…
Что там говорил Иноичи про зайцев и грешников?
— Я твёрдо уверен, что не получилось бы, — вздохнул Чоза. — Но чего уж говорить: история не терпит сослагательного наклонения. Главное, не допустить повторения тех же ошибок.
— Наши дети уже лучше, чем мы, — мягко улыбнулся Иноичи. — Ино столькому научилась через общение с командой 7… порой такая гордость берёт… что даже не знаю, как её выразить. Моя дочь пошла против устоев клана со своим призывом, вы знаете? Яманака обычно используют птиц из унаследованных контрактов. Я раньше думал ей моих ласточек дать подписать, и она это знала, но решила найти свой собственный путь. И, в итоге, обзавелась первым за пару столетий для нас боевым призывом. Я сначала был в шоке, конечно. Но это хотя бы не зайцы, — его передёрнуло.
— А кто? — заинтересовался Чоза.
— Крокодилы, — миролюбиво ответил Иноичи, отпив из пиалы. — Любят погреться на солнышке, подолгу дремать и хорошие шутки. Они редко злятся. Но в критических ситуациях на них точно можно положиться — не хотел бы я оказаться в их пасти.
— Звучит, как мой сын, — издал смешок Шикаку. Даже для собственных ушей ему это показалось наигранным.
Иноичи печально покачал головой.
— Не знаю, мой друг, не знаю… плоховато Асума их обучает. Ино устала мне жаловаться на сенсея и ваших сыновей. Ей с ними страшно. Она уже поняла, что мир шиноби — не бабочки-цветочки. Отдалилась от своей команды… куда охотнее общается с ребятами Генмы и Кибой.
Чоза тяжело вздохнул.
— Мой сын не унаследовал ничего, связанного с хвалёной агрессией Акимичи… И расслабился. Живёт удовольствиями и мечтами… И нет ничего в этом плохого, у нас не было такой роскоши, но… когда жизнь ударит по нему в первый раз, подозреваю, что он сильно дрогнет. Хоть бы не сломался.
— А Шикамару слишком упрям, — неохотно признался Шикаку. — Он настолько уверен в своём гении, что ставит остальных ниже себя. Я говорил ему: жизнь намного сложнее стратегических настольных игр. Одних расчётов, пусть даже они и правильные, мало, чтобы чего-то достичь. Но то ли у него подростковый бунт… то ли действительно идиллический застой так сказался… он не хочет меня слушать. Ему куда приятнее играть в шоги с Асумой. И Ино он до сих пор почти ни во что не ставит в интеллектуальном плане, несмотря на дружбу. Это ошибка. И, к сожалению, ему придётся наступить на грабли. Я даже их вижу.
— Ино повезло, что Генма решил подтолкнуть к ней Сакуру, — задумчиво прокомментировал Иноичи. — В противном случае, она оказалась бы в одной лодке с мальчиками. И, тем не менее, моя дочь теперь дружит с Наруто и даже с Саске, не говоря уже о Кибе. Что-то изменилось в ней, заставив снять с себя розовые очки.
— Та самая миссия в страну Волн, а? — догадался Чоза. — Это правда, что она теперь владеет Кубикирибочо?
— А толку? Он же тяжеленный. Ино до этого меча ещё расти и расти. Но когда она освоит его, то да-а-а, ещё и вкупе с крокодилами ей будет опасно переходить дорогу, — гордо улыбнулся Иноичи. — И хотя такой путь — не то, что выбирает наш клан, я её поддерживаю. У меня не сразу получилось принять, что моя дочь по складу характера — не работник тыла, а будущая воительница передовых линий. Но лишь бы она была счастлива… Сейчас мне понятно, что пойти по моим стопам было бы для неё тяжёлой участью. А так? Ей нравится быть опасной, пусть и будет такой. Разве же это плохо?
