Мама говорила что-то успокоительное, попутно доставая тапочки и помогая переобуться. Потом повела в ванную мыть руки и на кухню. Вера села в уголке, на своём месте у холодильника, напротив отцовского стула, которое так никто из них и не позволил себе занять.

– Мам, ты что делаешь? – она с удивлением взглянула на бутылку коньяка, которая вдруг оказалась на столе.

– Привожу тебя в чувство, – Татьяна Сергеевна поставила на стол рюмки, достала лимон, плеснула коньяк на самое донышко, протянула дочери. – Давай!

И правда, волшебная янтарная жидкость, теплом разлившись внутри, расслабила и успокоила, отодвинув куда-то в глубину сознания мысли о происшествии. Закрыв глаза, девушка крутила ножку рюмки тонкими пальцами, а мама уже подвигала тарелку горячего супа, после которой Вера могла думать только о постели и долгом сне до самого утра. Засыпая, она поблагодарила небо, что завтра выходной, и это такое счастье, такое счастье…

Вера проснулась поздно. Лежала, глядя в потолок, на красивую люстру с зеркальными вставками, позволяя телу пробудиться, ощутить мир вокруг, набраться сил для нового дня. Но вчерашние события уже всплыли в памяти, сменяя друг друга, мелькали пугающими картинками, словно кадры военной кинохроники. И почему она лежит? Вздохнув, вскочила с постели, надо узнать, как чувствует себя та женщина? Вера раздвинула шторы, пусть станет светлее, пусть дневной свет разгонит её дурные предчувствия. А они появились, как ни гони. Надо позвонить в больницу и справиться о пострадавшей, а ещё лучше навестить. Да, навестить, и прямо сейчас, а то Вера изведётся от беспокойства. И синие глаза женщины, полные боли, будут целый день тревожить её, не дадут покоя.

На телефоне, который остался в сумке, брошенной в прихожей, три пропущенных вызова от Светланы. Подруги собирались провести выходной в аквапарке «Ривьера», в такую жару на его искусственном пляже полгорода искало прохлады. Но нет, пока она пас.

– Свет, никак не могу сегодня. Есть причина, – перезвонила она подруге. – Потом расскажу, всё потом, ладно? Если начну рассказывать, то это надолго.

– Заинтриговала… Наверное, это связано с Филиппом? – не могла угомониться Светлана.

– Вечером позвоню, – сухо ответила Вера и нажала кнопку отбоя.

Дался Светке этот Филипп! Он для Веры никто! Она и не вспоминала о нём, о своём «ученике», который, впрочем, судя по его толковым замечаниям, даст фору своему учителю во многом, что касается гостиничного бизнеса.

Глотнув ещё горячий кофе, который оставила ей мама, уходя на работу, Вера вышла на улицу. Она направилась прямиком в городскую клиническую больницу, куда чаще всего привозят пострадавших в ДТП. Да и находится больница ближе всего к месту аварии.

Серое здание больницы на фоне голубого неба казалось мрачным и неприветливым, может, потому, что там жила человеческая боль. Радовала глаз лишь пристройка главного входа c оранжево-белыми колоннами, куда и направилась Вера. Отстояв в справочной небольшую очередь, она спросила, как самочувствие женщины, которую привезли вчера вечером с места аварии.

– Фамилия? – строго спросила женщина в белом халате, подняв на неё усталые глаза.

– Фамилия пострадавшей? Я не знаю.

– Не знаете? Вы ей вообще кто? Сведения о пациенте сообщаем только близким родственникам.

Давая понять, что разговор окончен, женщина перевела глаза на следующего посетителя, который сразу и без излишней деликатности оттеснил Веру в сторону.

«Не самое удачное начало выходного дня, – думала она, под палящими лучами солнца возвращаясь к станции метро. – Может, всё-таки аквапарк?» Но тут зазвонил телефон, зашёлся резкой трелью, а не привычной композицией Стинга. Значит, незнакомый номер, а Вера так не любила звонки с незнакомых номеров. От них одни неприятности. В каком-то смысле так и случилось. Звонил следователь, занимавшийся расследованием аварии, свидетельницей которой она умудрилась стать.

– Вера Антоновна, хотелось бы встретиться, – его звонкий голос был полон нетерпения. – Сегодня или завтра сможете подойти?

– Давайте сегодня, – она не раздумывала ни минуты. Надо как можно быстрее закончить с этим.– Диктуйте адрес.

Вера согласилась встретиться, не откладывая, чтоб узнать у следователя о состоянии пострадавшей. Наверное, этот представитель закона в курсе, как чувствует себя женщина, делом которой он занимается.

В красном кирпичном здании, где располагалось отделение полиции, она была уже через полчаса. А представителем закона оказался совсем молодой человек с какой-то несерьёзной внешностью: гладкое лицо с румянцем во всю щёку, чёлка-хохолок над чистым лбом.

– Присаживайтесь! – открыв папку, он подглядел её имя. – Присаживайтесь, Вера Антоновна. Я следователь Матвеев.

– Простите, – перебила его Вера, – а как дела у пострадавшей?

– Без изменений. Черемис Марина Сергеевна так и не пришла в себя. Увы, – он придвинул к себе чистый лист бумаги. – Расскажите подробно про аварию. Что вы видели?

– Почти ничего, – Вера задумалась, пытаясь в памяти восстановить картину. – Мелькнула перед глазами и быстро умчалась большая чёрная машина…

– Какой марки, можете сказать? Цвет точно чёрный? Кто был за рулём, не видели? Других свидетелей не было?

Он забросал её вопросами, на которые у неё не было ответов. Ни ответов, ни предположений, ей нечем было порадовать молодого человека, смотревшего на неё с надеждой.

– Ладно, можете идти. Вы нам очень помогли, – добавил следователь автоматически, закрывая папку.

Помогла? Да чем хоть? Или он всем так говорит? Слова-штампы, как много их в нашей жизни. Тысячи ненужных, беспомощных, равнодушных слов…

Вера вышла на пыльную, залитую солнцем улицу, сжатую в тиски двумя рядами двухэтажных, плотно стоявших друг к другу домов. Спасаясь от жары, она быстрым шагом направилась к метро, не заметив, как человек, сидевший в припаркованной рядом машине с пыльными стёклами, проводил её внимательным взглядом.

* * *

Утро началось, как обычно. Просматривая электронную почту, Вера вздрогнула от неожиданности, когда Семён подошёл к ней сзади неслышными шагами убийцы, который подкрадывался к своей жертве. Разве можно так пугать!

– Прости, – он положил на стойку красную розу, придвинул ближе к ней. Другая рука жестом извинения и симпатии коснулась Вериного предплечья. – Прости, Вер, не знаю, что на меня позавчера нашло.

– Да уж…

Вера не знала, что сказать. Цветок, его глаза, полные вины и раскаяния… Но мириться не хотелось, и она уткнулась в компьютер, просматривая заказы на бронирование номеров.

– Вспылил, наговорил лишнего… – Семён заглянул ей в лицо, пытаясь поймать взгляд. – Но пойми, я столько сил положил, чтоб добиться этого места. Согласись, я неплохой администратор, в конце-то концов… Простишь, а?

Он сложил руки ладонями внутрь, прижал к подбородку. Кроткий, кающийся грешник Семён Мальков…

– Ладно. Но попил ты кровушки моей…

Сказала, чтоб отстал и исчез. Но парень топтался рядом, не уходил.

– Вер, простила? Я знал, ты золото у нас! Сколько уж мы с тобой вместе? Больше года, да? И отлично ладим. – Он смахнул несуществующую пылинку с её плеча и продолжал вкрадчивым голосом. – Если я администратором останусь, тебя, Вер, всегда и во всём поддержу. Если останусь, понимаешь? Тут от тебя многое зависит…

Что?! Она не ослышалась?! Снова та же песня?!

– Рашид Тимурович тебя уважает, – торопливо зашептал Семён в самое ухо. – Всего-то надо сказать – «думаю, парень не справится». А я умею быть благодарным…

– Ещё одно слово…, и я расскажу обо всём Камалову. Пошёл вон! – не поворачивая головы, отчетливо произнесла Вера.

Она сжала в кулак руку, которая так и тянулась отвесить этому гаду звонкую пощёчину. Пусть знает, что зло наказуемо! От негодования Веру трясло, как в ознобе. Ух, как она зла! Мелкий, жалкий человек, и когда он успел стать таким?! Спиной почувствовала, что Семён уходит. И правильно, а то он рискует услышать много «хорошего» и неожиданного в свой адрес.