Часы юркнули в глубокий карман женской красной куртки – я постарался её запомнить. Едва ли в ближайшее время её купят: ассортимент в магазине огромный, много одинаковых моделей.

Донёсся электрический звук, за ним глухой грохот. Очень похоже на то, что это подбитый продавец рухнул на пол. Преследователи рассредоточились по магазину, их шаги раздавались довольно громко. Надо бежать, понимал я. Давно пора. И в то же время брал жуткий интерес: о чём они станут меж собой говорить? Ну не могут же эти типы действовать всё время молча – кто-то должен руководить, выбирать, куда они двинутся.

Выждал момент, когда шаги почти затихли. Лёг на пол и осторожно перекатился от одной стойки с одеждой к соседней. Перелез через нижнюю перекладину, задевая спиной низы курток. Со следующей стойкой такое не прокатит: там висят короткие джинсовые шорты и мини-юбки. Настолько короткие, что, возможно, корректнее назвать их трусами. На полу я буду хорошо просматриваться. Зато до двери в подсобку – совсем ничего!

Тело пылало в нетерпении. Последний рывок – и бежать, бежать, бежать! А вдруг за дверью тупик? Нет права на ошибку. Низ живота жгло и тянуло, как бывает при сильной тревоге и панике. Дыхание участилось, пульс отдавался в ушах. Видел я мало: прилавки и ряды вешалок закрывали нижний обзор. Но зато слышал. И мог сказать, когда шаги приближаются, а когда удаляются.

Сейчас!

В полуприседе я рванул вперёд. Путь был свободен. А когда заскрипели двери главного входа, ускорился: нельзя упускать такой шанс. Дверь в подсобку даже не пришлось отпирать: она была приоткрыта. Лишь осторожно задвинув её за собой, я встал в полный рост. Короткий коридор – а дальше выход на улицу!

Именно в этот момент сзади в подсобку вошёл человек-пальто…

Я громко выругался. Только появился проблеск света – как всё по-новому! В сердцах хлопнул дверью и побежал. Это был очередной внутренний двор, на сей раз нежилой: у одного дома разгружали стеклянную тару – очень похоже на бутылки водки. Туда-то я и устремился.

Несколько секунд – и вот я уже в кафетерии, набитом людьми. Выбежал аккурат к кассе и, откинув вверх дверцу-перекладину, отделяющую витрины от посетителей, двинул к выходу. Оказалось, вход в кафетерий был не со стороны главной дороги, а сбоку здания. Прямо напротив – ещё одна дверь, тоже какого-то магазина или склада, но явно не парадная, для персонала. Сил разбираться уже не было – я просто ринулся туда. Очутился в очередном коридоре, на сей раз более длинном, миновал пару поворотов и выбежал во двор-закуток. Высокий забор по периметру, гаражи, большие решётчатые двери, преграждающие въезд-выезд, и… Ещё одни двери – явно выведут в очередной магазин или какой-то работающий объект.

Не раздумывая вбежал внутрь. Помещение было обставлено кучей деревянных ящиков. За широкими лавками сидело несколько мужчин – в основном в кожанках или старомодных спортивных олимпийках. Увидев меня, задыхавшегося от долгого бега, – а на такой жаре с меня ещё и обильно лился пот – они встрепенулись. Оперативно поднялись, один даже сунул руку на пояс, где я увидел пистолетную кобуру.

Хм.

– Извиняюсь, что вбежал, – отдышавшись, сказал я. – За мной какие-то люди гнались. С оружием. Я пройду через вас на улицу.

– Не пройдёшь, – задумчиво мотнул головой налысо обритый здоровяк и двинулся ко мне. – Гнались за тобой, говоришь?

Я инстинктивно сделал шаг назад: вид у мужиков был недобрый, очень уж неоднозначно они друг с другом переглядывались. Мне знаком этот взгляд. Взгляд уверенных в себе чоповцев, которые будут ловить наверняка.

Дверь – в шаге от меня. Но давать о себе знать людям в пальто очень не хотелось. Возможно, именно теперь, впервые за весь последний час, они полностью потеряли меня из виду. Может, до сих пор ищут в толпе кафетерия или разгуливают возле него. Открою дверь – и всё, я себя выдам.

– Он наш? – подозрительно спросил лысый у остальных.

– Не припомню, – ответил другой, тоже приближаясь. – Но лучше проверить.

Мне хватило секунды, чтобы всё понять. Что-то тут у мужиков нечисто, но есть ли у меня выбор? Главное, что улизнул от людей в пальто. Я уже сделал рывок вперёд, намереваясь проскользнуть мимо них в помещение. И почему-то даже не удивился, когда бугай заехал кулаком мне в лицо.

Опять тьма… Да сколько можно!

– Он живой вообще? Заканало ждать, когда выспится.

– Живой, живой. Евгенича позвали?

– Едет с Васьки. Шестёрок ореховских просвечивал. Скоро будет, короче.

Я чувствовал, что недавно кто-то облил меня ледяной водой, с волос до сих пор текло. Но самого момента обливания не помню, очнулся уже после. Приглушённо слышал разговоры. Сперва они казались частью сна, теперь же я начинал что-то понимать.

Сетчатый металлический стул. Одинокая лампочка, свисающая с потолка. Голые стены. Старый обшарпанный деревянный стол. И трое мужиков – двоих из них я встретил при входе, третий на вид более смышлёный. Свитер с надписью «Boys» даже мог бы придать ему вид интеллигента, но нет: взгляд хмурый и цепкий, чуть ниже уха – длинный шрам.

Меня даже не стали связывать. Не приковали к стулу, хотя тот сам по себе был жёстко вмонтирован в пол. Одного вида бугаёв было достаточно, чтобы понять очевидное: против них я не выстою даже с ножом, если вдруг решусь. Двое стояли, а тот, что со шрамом, сидел за столом.

– Зашевелился, – констатировал лысый, усердно жуя жвачку.

На столе стояла камера, направленная на меня. Большая, вытянутая, с длинным «глазком», подобным телескопу. Камеру включили: спереди горел красный огонек. По всем параметрам происходящее походило на допрос, но только ни разу не полицейский.

Голова раскалывалась, и уже было решительно непонятно, от чего конкретно – от того, что меня вырубили куда-то в висок, или от общего переутомления всех последних часов.

– Имя, фамилия, отчество.

Мужчина со шрамом произнёс это тоном, полным пренебрежения и нетерпения. Будучи руфером, я имел большой опыт общения с охранниками, чоповцами и полицейскими. И едва ли мог вспомнить кого-то из них, кто говорил бы так жёстко и властно. Этот же не испытывал ко мне ни доли сочувствия, что было видно сразу.

– Думский Артём Николаевич, – честно ответил я.

– Думский… – задумчиво повторил он, поворачиваясь к своим, и скомандовал: – Фамилию сверь по архиву.

Один из бугаёв покинул комнату.

– Как сюда попал? – вернулся к допросу главный.

– Говорил уже. За мной гнались. Стреляли. Забежал попросить помощи.

– Из-за чего гнались?

– Не знаю. Просто появились из ниоткуда и стали стрелять.

– Где появились?

– На Лиговском. У этого… хлебозавода. И потом пару раз, пока я бежал, тоже по пути появлялись.

– Если стреляли, это другие должны были видеть. Видел кто?

– Конечно. Да всю дорогу, что я бежал, почти всегда кто-то из прохожих видел. А ещё стреляли по водителю на дороге. И ещё с одними в перестрелку вступили. На Коломенской вроде.

– Ты под кислотой был?

Очередной вопрос показался слишком уж неожиданным, выбивающим из колеи. Возможно, в этом и состоял замысел. В общем-то я изначально понимал, что в рассказанную мной историю не то что поверить сложно – мне и самому-то её не переварить. Но свидетелей же куча!

– Нет.

– До хлебозавода откуда и куда шёл?

– Да никуда я… Отец меня в машине вёз. Не знаю, что-то странное было… Потом уже на Лиговском оказался. Без отца. Только домой и хотел.

– Пятая графа?

– Что? – не понял я.

– Пятая графа, – повторил он. – Национальность.

– Русский.

– Живёшь где?

Я назвал адрес. Заодно уточнил, что проживаю с матерью, отцом и младшим братом. Про старшую сестру не стал говорить, она отдельно живёт. Бугаи и так выглядели как настоящие бандиты – не хватало ещё разбрасываться личными данными.

Другое дело, что мне уже и самому верилось с трудом, что мой дом и моя родня – здесь. Что-то с этим миром не так.