– Этим мы займёмся позже. Надо стабилизировать его состояние и убрать прямую угрозу жизни.

Что говорил дальше врач, я уже не слышал, сознание стало затухать.

Санкт-Петербург. Васильевский остров. Центр кинологической службы МВД.

Когда скорая отъехала, Петрович направился к вольерам, где лежал застреленный Мухтар.

Внезапно в вольерах поднялся переполох, многие собаки стали рычать и безостановочно лаять, затем раздался визг.

Когда Петрович подошёл к вольерам, то на месте застреленной собаки он увидел только пятно почерневшей крови.

– Да что же это за чертовщина такая? – произнёс Петрович вслух, после чего ещё раз осмотревшись, добавил:

– Кто стащил труп собаки?

О том, что пёс смог уйти самостоятельно, он даже и не подумал, так как весь бок мёртвой собаки был изрешечен пулями, и шансов выжить у неё не было. Да и он сам видел её труп.

Обойдя по кругу вдоль вольеров, Петрович увидел, что дверца в крайнем, дальнем вольере вырвана и валяется рядом. В этом вольере сдержалась лайка с недавним приплодом. Подойдя ближе, он увидел загрызенный труп лайки и ещё трупики загрызенных четырёх щенят. Пятого и самого крупного щенка не было в вольере. Весь пол вольера покрывали клочья шерсти и крови.

– Кто же вас так? Какой зверь мог такое сделать и ещё утащить труп собаки? А ведь это центр города. Надо срочно доложить начальству, – проговорил он, обеспокоенно озираясь вокруг. Ему даже стало немного страшно, но собаки рядом уже успакоились, а значит, виновника всего этого рядом уже нет.

Через десять минут на проходной Петрович трясущимися руками набирал номер служебного телефона.

– Алло, товарищ майор? Это Петрович говорит, из питомника. ЧП у нас произошло, собака Ларионова его покусала, и он её пристрелил. А пока мы скорую ждали, кто-то стащил труп собаки и ещё лайку взрывотехников с приплодом загрыз.

– Да трезвый я! Вы же знаете, я подшитый и уже пять лет ни капли в рот.

– А начальство всё на выезде, усиление у них. Здесь только я и два охранника из вневедомственной, и у них только травматы. Поэтому ловить зверя нам никак нельзя.

– Да, скорее всего, бездомные собаки стащили труп и погрызли молодняк. Там под забором лаз есть, вот, наверное, и пролезли.

– Хорошо! Так точно, не паниковать, о ЧП не распространяться.

Петрович, положив трубку, посмотрел на прислушивавшегося к разговору охранника и сказал.

– Вот такие дела, брат. Сидим и не высовываемся, по территории не ходим. Утром приедет с дежурства и усиления группа, они и прочешут близлежащие окрестности.

Сутки спустя, Берлин, соревнования юношеской команды по плаванию.

Тренер сборной Першев Иван Фёдорович.

– Иван Фёдорович, у Максима и Ольги поднялась температура, до тридцати семи, может снять их с выступления, да и у вас, похоже, то же температура, вы весь горите.

– Всё нормально, просто акклиматизация. На предыдущих соревнованиях я тоже с температурой был, подняли скандал, а через шесть часов она прошла. Это из-за перелёта на самолёте, да и из-за переживаний. Я же рассказывал, как машину скорой КамАЗ практически всмятку разбил. А когда вытаскивал пострадавшего полицейского, ещё в крови весь извозился, а я крови с детства панически боюсь.

– Вы тогда здесь посидите в этом кабинете, нам ключи от него дали, сюда никто не войдёт, а я схожу, проконтролирую, ваше участие не обязательно. Да и поторапливают там, японская сборная через четыре часа должна вылететь, у них на родине вводят ограничение на вылет, их срочно отзывают обратно.

– Хорошо иди, Ольга, а я посижу немного, у меня был где-то парацетамол, я приму таблетку, только меня от него в сон тянет, если что, не будите, мне нужно отлежаться, а здесь хороший диван.

Когда мой заместитель вышла, я принял пару таблеток парацетамола и улёгся на диван, надеясь вздремнуть, но уже через полчаса меня кинуло в сильный жар, и я принял ещё две таблетки парацетамола, отчего меня стало клонить в сон, и я выключился.

Четыре часа спустя, раздевалка.

– Максим, Ольга, как ваше самочувствие?

– Тошнит меня сильно, говорила, что не надо есть шаверму в аэропорту, она мне тогда подозрительной показалась.

– Так её все ели, и только у тебя болит живот, – сказала Ольга.

– У меня тоже болит, – сказал Максим.

– И у меня.

– И у меня, – повторили все семь участников соревнований.

– Так, этот вопрос так оставлять нельзя, я позову врача, и он вас осмотрит, – сказала заместитель тренера и вышла в коридор.

Через десять минут пришли два врача, которых уже поймали на выходе из спортивного комплекса, так как соревнования уже закончились.

Они пришли без переводчика, поэтому тренеру пришлось общаться на английском, который она знала весьма посредственно, особенно в медицинской терминологии.

Осмотр занял пять минут, и врачи предложили отправить их всех в больницу, так как в стране собираются объявить карантин по гриппу, но у них симптомы пищевого отравления, поэтому они могут попробовать принять сорбент, который уберёт последствия отравления, а если это не поможет, то завтра пусть вызывают врача.

Из всего диалога Ольга поняла, что можно полечиться в гостинице, а по рецепту можно купить лекарство. Поэтому она отпустила врачей и, собрав группу, повела их к автобусу, намереваясь после посадки всех зайти за главным тренером. Особо она не переживала, ведь на тех соревнованиях у тренера, также была температура, и всё обошлось. Уже у самого автобуса, она почувствовала себя плохо. Это точно шаверма, нужно срочно купить лекарство и принять пару таблеток, – подумала она, усаживаясь на переднее сиденье. В этот момент её живот скрутила боль, и её чуть не вырвало, но, поборов себя она уселась в пассажирское кресло. После чего махнула рукой водителю, совершенно забыв про намерение забрать тренера, сосредоточившись на том, чтобы её не вырвало. До гостиницы доехали очень быстро, и уже через полчаса Ольга из запасов, собранных на тренировку, выдала всем по четыре таблетки активированного угля и по две но-шпы каждому, и они все разошлись по номерам.

Университетская клиника Шарите 2 часа ночи.

– Эльза, как ты себя чувствуешь? Что-то ты плохо выглядишь, – спросил Николас.

– А как ты себя будешь выглядеть вторые сутки на ногах? Ещё эти чёртовы соревнования по плаванию, я надеялась отоспаться, а там пришлось пахать как лошадь. Эти непонятные меры усиления контроля, кому они нужны? – спросила дежурный врач отделения травматологии, которая подрабатывала на соревнованиях.

– Не бережёшь ты себя совершенно. Я же предлагал тебе, давай жить вместе, оплату квартиры будем делить пополам, – предложил её помощник, молодой врач, который уже полгода подбивал к ней клинья. Даже несмотря на то, что она на три года старше него.

– Ага, и постель тоже? Нет уж, мне хватило моего первого брака, больше такой ошибки я не допущу. Уж лучше я одна, чем убирать, стирать за вами мужиками и ещё выслушивать, что я всё делаю не так. Нет уж, увольте, – ответила она.

Тут внезапно раздался голос в динамиках по всей больнице.

– Всем врачам не занятых срочной работой, немедленно собраться в конференц-зале в административном здании, просьба не задерживаться, информация срочная, – сказал диктор и стал повторять объявление.

– Что там могло случиться? Опять учения будут проводить, или это обещанный КОВИ-вирус? – спросил Николас.

– Всё может быть, лишь бы деньги платили, а то я, честно сказать, устала в две смены работать. Если бы не ипотека, которую я взяла на себя во время замужества, всё бы было довольно неплохо. Ты иди, я сейчас пару таблеток приму, чтобы не заснуть, пока нам будут очередную лекцию читать, – ответила Эльза, направляясь в ординаторскую.

Покровская больница. Второй день после поступления больных в аварии. 22 часа. Отделение кардиологии.

– Олег Петрович, тут к вам дознаватель из ДПС, он хочет опросить вас по поводу раненого сержанта, – сказала вошедшая медсестра.