Этой ночью я себя потеряла… Очнулась утром, и это поняла исключительно выйдя на улицу. Проснулась все в той же непроглядной черноте, только была одна – это витало в воздухе. Провела рукой по смятым простыням – остыли. Наша встреча как мираж рассыпалась, осталась только память. Пора уходить.

На ощупь нашла платье и туфли, на голое тело натянула. Не мешало бы заглянуть в ванную, стереть следы порочного разгула, но мне нравился запах секса, мужчины и нашей страсти. Побуду еще немного Вега Лирой, совсем чуть-чуть. В мотеле смою косметику, аромат дымного шоколада и нашей тайны.

Маску нашла с трудом, как и дверь, надавила на ручку и пошла по безликому короткому коридору. Вечером уже буду дома и стану обычной студенткой четвертого курса Марсией Кларк. А Типичного Американца сохраню в памяти как самое сокровенное. Он будет моим секретом. Интересно, кем буду для него я?..

Картер

– Проходи, – отец указал на кресло, а сам устроился напротив, за массивным столом. Достал сигару, с удовольствием раскурил и на меня в упор посмотрел. Так, если он курит сразу после завтрака – дело плохо, а когда приглашает в кабинет на разговор – еще хуже. Хотя приглашение посетить отчий дом спозаранку в принципе не отдавало позитивом. – Ты мой сын. Я люблю тебя и доверяю…

Началось.

– Но…

Вот и то самое «но».

– Что у тебя было с Маршей Уолтерс?

Бля, у отца просто чуйка на дела незаконные. Нет, я преступлений не совершал с точки зрения уголовного кодекса, так морально-этически потрепал.

– Ничего такого, о чем двадцатипятилетний мужчина должен рассказывать отцу, – иронично ответил я. Взрослые же люди, право-слово!

– Остришь, – констатировал отец, прежде чем жестко заметить: – Она жена нашего ключевого партнера!

Я громко фыркнул. Жена! Марша точно не бедная-несчастная-покинутая, которой муж предпочел работу. Кеннет пылинки с нее сдувал. А она? Увы, и мне искренне жаль, но Марша – обыкновенная блядь. Я не моралист, мне вообще похер, это так-то констатация факта. Имел я дело с такими, знаю, о чем говорю. И не только дело, но и тело.

– Если Кеннет узнает, что ты в трусы к его обожаемой супруге залез, то разорвет контракт. А я всего-навсего убью тебя.

Я вздернул бровь. Перспективы у меня так себе.

– Пап, да она сама хотела. Вешалась на меня, в туалет поперлась…

– А ты что, жеребец в поводу?! – не выдержал он. – Жопой и сиськами потрясли, и ты уже бежишь с членом наперевес!

Я остался спокоен. Мы редко обсуждали мою личную жизнь, обычно Дэнис Трэвер – непробиваемый монолит, но когда случалось, было забавно.

– Мы подписали контракт, – рационально напомнил я.

– Подписали, – отец разгладил невидимую скатерть. – Ты отстранен от работы в «West America Bank».

– В смысле?!

А вот это совсем не забавно.

– В прямом! – громыхнул он. Окончательно терпение потерял. – Ты умный человек, превосходный финансист, но ты неважный руководитель и стратег. Пока ты не поймешь, что бизнес и койку нужно железно отделять друг от друга – не сможешь управлять компанией.

– Да брось! – я до сих пор не воспринимал угрозу всерьез.

– У нас в офисе нет ни одной женщины моложе сорока, которая не имела бы статус твоей бывшей. Даже новенькие сначала будущие, потом сразу бывшие!

– У меня акции есть, – настороженно заметил я.

Отец развел руками:

– Живи на дивиденды: расслабляйся где-нибудь на островах, трахайся вволю. Это твоя жизнь.

– Ты же знаешь, что я не этого хочу! – теперь раздражаться начал я.

– Так докажи! – воскликнул отец. – Покажи, что я могу опереться на тебя! Оставить управление холдингом тебе!

– Так дай мне волю! У меня есть несколько хороших инициатив.

– Дам, – серьезно ответил он. – Ты слышал об издании «Калифорнийский синдром»?

– М-мм… – задумался я. – Газета с гороскопами, кроссвордом и еще какой-то дичью?

– Верно, – улыбнулся отец. – Теперь ты там антикризисный управляющий. Мы выкупили издание.

– Что?!

Отец поднял палец вверх, что означало: споры, доводы и даже мольбы бесполезны. Он не был тираном. У меня с братом реально не было человека ближе, а опоры – надежней, но управлял он что компанией, что семьей железной рукой.

– Покажешь результат, скажем через полгода, и я пойму, что мой старший сын не только юбки задирать может. Ты – мой приемник, и я должен быть уверен, что ты сможешь возглавить правление огромного финансового холдинга.

Блядь, похоже я попал.

Мама без стука вплыла в кабинет, обдавая нас тонким запахом духов и пудры. Тонкая величавая блондинка, красивая и недосягаемая. Не для всех, только для своих детей, которые и похожи были именно на нее. Да, такой парадокс. Нас с Энди она не любила, просто смирилась с присутствием в их с отцом жизни. Кому-то это покажется странным, ведь мы родные дети, но не мне. Я с раннего детства усвоил, что есть подвид женщин, у которых материнский инстинкт отсутствует напрочь. Когда-то это открытие меня, маленького мальчика, сильно поразило: до слез, болезненного непонимания, тяжелого отрицания. Потом я сумел абстрагироваться и воспринимать как досадное обстоятельство. У меня был отец, младший брат, куча любящей родни, так что порядок.

– Дэнис, у нас ланч с Лавалями, – напомнила она мягко. На меня не смотрела практически. – Картер, они приехали с младшим. Займи его, пожалуйста.

Мы с отцом переглянулись, затем я поднялся. Он любил ее. Вот такую чокнутую. А она его. Вот такого рационального и рассудительного. Я их не понимал, но папу любил. А мать… С ней я просто привык существовать в одном социуме и даже радоваться жизни.

– Хорошо, мама.

Она сдержалась. Хотя раньше передергивала плечами, заслышав это обращение, но на людях мы столько притворялись, что научились управлять эмоциями как Клаудио Аббадо1 симфоническим оркестром.

Я пошел искать мелкого Риччи. Да, мне двадцать пять. Я управляю, точнее, управлял отделом финансовой аналитики в крупном банке, но и покатать в «Доту» не прочь. А завтра – добро пожаловать в новую реальность…

В понедельник мы с юристами приняли дела «Калифорнийского синдрома». Нужно, кстати, подумать о ребрендинге. Что за дурацкое название?! Две недели с командой аналитиков проводили финансовый аудит, проверяли бухгалтерию, административные ресурсы. Ситуация в издании, мягко говоря, так себе. Придется вводить антикризисное управление. Опыт у меня в этом был, да и в Беркли этому учили. Что же, пора знакомиться с коллективом. Отец поставил условие, что я должен принимать самое живое участие в жизни издания, а не только финансами распоряжаться. Ничего, оценю потенциал сотрудников и в крайнем случае уволю всех нахрен. Найму квалифицированных сотрудников, быстро выведу издание на рентабельность, и адьёс. Меня ждет мощный финансовый гигант.

– Мисс Флэтчер, – я мягко пожал руку главному редактору «Калифорнийского синдрома».

– Хлоя, – поправила она, да так по-кошачьи словно мурлыкнула. Я благосклонно улыбнулся. Хлоя, так Хлоя. Отец был прав: я не сортировал женщин по возрасту, для меня были только внешняя привлекательность, ухоженность, манкость. Та самая факабельность. И редактор была именно такой: лет тридцати, с отличной фигурой – сиськи, жопа и ноги в порядке, – брюнетка – тоже прямо в мои предпочтения: они горячие в постели. Блондинки у меня с матерью ассоциировались, поэтому прямо тяжко с ними. Пресловутая детская травма. Острые шпильки, юбка бедра сексуально обтягивала, а блузка – высокую грудь. И, судя по заинтересованному взгляду, местный босс была не прочь закрутить интрижку с новым начальником.

Сто процентов попытается меня поймать между своих ног и крутить как вздумается. Ну, залезть ей в трусы можно (даже нужно), а вот единственное что сможет крутить – свой сексуальный рот на моем члене.

Я внимательно присмотрелся к ней. А вообще эта Хлоя похожа… И, наверняка, любит эксперименты. Фигура, цвет волос – я нашел на свитере пару черных волосков, жгучих, но мягких. А еще помню запах… Что-то яркое, ягодное, вкусное – малина точно, больше не смог угадать, но мне понравилось. Вообще приключение в чате меня зацепило, а встреча в Санта-Монике взбодрила: новое, свежее, неповторимое. И девочка меня зацепила. Я знал, что по правилам клуба, что острота ощущений именно в том, что ты никогда не узнаешь, с кем провел ночь и повторить не сможешь. Да, это тут же поднимало ставки и выводило интерес на новый уровень. Но я все же пытался узнать, кто она. Искал, но безуспешно. «С широко закрытыми глазами» действительно обеспечивали полную конфиденциальность.