– Все, – Витя вырывает меня из мыслей. – Та квартира свободна, в понедельник можно посмотреть.

–Только в понедельник? – стону я.

– А что тебя не устраивает?

– Когда Вадик возвращается?

– Завтра вечером.

– Тогда я в отель.

Встаю и иду к машине, брат спешит за мной.

– Да ладно тебе, мы будем сдерживаться.

– Зачем? – с усмешкой спрашиваю я. – Ловите момент. – Останавливаюсь возле машины и разблокирую ее, а потом поворачиваюсь к Вите. – Все нормально. Я не в обиде, и отлично вас понимаю, но хочу выспаться и знаю, что вы не дадите. Так что трахайтесь, дети мои, а я поехал спать.

Пожимаю руку брата и выезжаю со двора, чтобы снять номер в небольшом отеле на выезде из этого района. Администратор за стойкой так старательно мне улыбается, что я прошу ее лично принести мне в номер кофе, что она и делает, а выходит из него спустя час на трясущихся ногах. Я ж не виноват, что все вокруг меня занимаются сексом, а мне приходится только смотреть или слушать. В конце концов, я здоровый мужчина, и у меня есть некоторые потребности.

После того, как уходит Алина – администратор, – я принимаю душ и заваливаюсь спать. Просыпаюсь уже к вечеру, изрядно отдохнувший, и остаток дня провожу, тупо шатаясь по городу и узнавая его заново.

В понедельник в десять мне звонит риелтор и назначает встречу для просмотра квартиры. В одиннадцать я уже на месте. Паркую машину и выхожу, разглядывая дом. Он выглядит так, будто его только вчера достроили. Аккуратный фасад, закрытая территория с газонами, клумбами и детскими площадками. Мне нравится. Квартира тоже хороша: светлая, с большими окнами, минимум мебели. Две комнаты: гостиная, совмещенная с кухней, и спальня. Просторная ванная комната со всем необходимым, отдельный туалет и даже небольшой гардероб. Судя по всему, в этой квартире хорошая шумоизоляция, потому что соседей совсем не слышно, хотя риелтор говорит, что девяносто процентов квартир в этом доме уже заселены. Мы подписываем договор найма, я сразу же сбрасываю Диме на счет деньги и забираю ключи. Можно переезжать.

Вечером заезжаю к брату за оставшимися вещами.

– Ваня! – выкрикивает мой племянник Вадик и бросается ко мне.

Я присаживаюсь и подхватываю его на руки. Немного кружу под наш общий смех, а потом целую светлую макушку.

– Как дела, разбойник?

Он хихикает.

– Я ел пилозки все выходные. Мама сказала, сто тепель мне надо много бегать, а то я буду толстый, как дед Андлей, – делится он со мной.

– Тогда бегай, Вадик, мама права.

Я ставлю его на землю, и он тут же срывается с места, чтобы гоняться за их собакой Дорой. Иду в дом, собираю свои вещи, а потом выхожу во двор, как раз когда Ира накрывает ужин в беседке.

–Поешь с нами? – предлагает она.

– Не откажусь, – отвечаю, усаживаясь за стол.

Через пару минут к нам присоединяются Витя и Вадик.

– Ты не надумал вернуться на родину? – спрашивает брат, когда мы приступаем к ужину.

– М-м-м, Ир, жаркое просто нереально вкусное, – произношу я, плавно съезжая с темы, которую уже устал обсуждать.

– Спасибо, – улыбнувшись, отвечает она и подмигивает мужу.

– Хватит уходить от ответа, – недовольно бурчит Витя.

– Ну что ты хочешь от меня? – устало спрашиваю я. – Сказал же, я остаюсь в Гааге.

– Ты только представь себе, какие тут перспективы с твоим опытом и образованием! – восклицает Витя. – Ты ж можешь и тут консультировать и подавать документы.

– Вить, ну давай реально прикинем, сколько людей подает иски в ЕСПЧ*? Что молчишь? А я тебе скажу. За последние пять лет не больше двадцати исков.

– Да эта двадцатка обеспечит тебе безбедное существование на все пять лет! – давит он. – И, кстати, Макар с ребятами решили развивать направление международного права. Тебе можно сдать экзамен, получить адвокатскую лицензию и работать у них.

– Вить, если я когда-нибудь и вернусь на родину, то буду сам себе начальник, ни на кого работать я точно не стану.

– Ох, какой гонор, видела, Ир? И откуда только?

– Очень смешно, – скривившись, отвечаю я.

– А если серьезно, задумайся. Найдешь себе здесь достойную девочку, женишься, построишь дом неподалеку. Кстати, есть вариант выкупить участок через два дома от нашего. Красота же! Свежий воздух, и на работу добираться недалеко. Я куплю тот участок, а ты начнешь строить, когда надумаешь переехать, а? Подарю его тебе на свадьбу.

– Экий ты скорый, – качая головой, отзываюсь я. – Что тебе неймется?

– Вадик! – восклицает Витя, когда сын выдавливает кетчуп прямо себе на футболку.

Брат перехватывает у сына бутылку с кетчупом, ставит ее на стол, а потом берет Вадика и несет его в дом, приговаривая, что так себя за столом вести нельзя.

– Он скучает по тебе, – говорит Ира, как только парни скрываются за дверью, и я перевожу на нее взгляд. – Никогда не скажет этого, но скучает. Постоянно читает о выигранных делах в ЕСПЧ, выискивая твое имя. Он гордится тобой и безумно любит, но произнести это вслух будет как-то не по-пацански, вот он и выражает свою любовь как может. Кстати, тот участок он уже давно купил, но никому не говорит об этом, даже мне. Думал, что от меня можно такое скрыть, наивный. Витя и правда надеется, что ты вернешься.

Я молча киваю. Мы оба понимаем, что эти слова – еще один способ давления на меня. Я и так знаю, что брат любит меня, а он знает, что его чувства взаимны. Но, чем дольше ты живешь в Европе, тем меньше тянет возвращаться в родную страну. Потому что ты знаешь, что перестанешь жить и станешь выживать. Независимо от того, сколько у тебя денег, жизнь в нашей стране – это всегда вызов. Хотя, надо признать, что с каждым годом тоска по дому становится все сильнее. Но я не признаюсь в этом даже самому себе. Иначе зачем все это было? Любимый мужчина мамы старался не просто так, и мне кажется, если я сдамся и вернусь, все его старания пропадут даром. Даже учитывая уже принятое для себя решение, слова Иры заставляют меня задуматься.

_________

*ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

Я делаю первый глоток чая, когда на кухню заходит папа. Поставив чашку, разворачиваюсь на выход, но слышу за спиной его голос:

– Ася, сядь.

– Мне надо домой.

– Сядь, я сказал! – грозно приказывает отец, и я медленно разворачиваюсь. Когда он в последний раз так со мной разговаривал? Ага, точно. Ни-ког-да. Поэтому я стою и шокировано пялюсь на него. – Нам нужно поговорить.

– Ты с Кристиной не наговорился?

– Не дерзи. Сядь за стол.

Мне не нравится слышать такой тон по отношению к себе, но ослушаться я как-то не рвусь. Приземляюсь на стул и готовлюсь слушать.

– Во-первых, напомню тебе, что все, чем ты богата, дал тебе я. А потому, мне кажется, заслужил твое уважение. К тому же, я стараюсь не лезть в твою жизнь. – Я открываю рот, чтобы возразить, но поднятая отцом кверху ладонь – сигнал к молчанию, и я смыкаю губы. Пыхчу от злости, как паровоз, ноздри раздуваются, грудная клетка ходит ходуном, но я все же сижу на месте. – Во-вторых, не ты ли говорила, что мне пора наладить личную жизнь?

– Но не с маминой сестрой! – наконец не выдерживаю.

– Ася, сердце не выбирает.

– Выбирает и еще как! Это же просто орган! Ты запросто можешь приказать ему не любить. Погоди… ты что, любишь ее?

– Не знаю. Но я еще достаточно молод, чтобы построить свою жизнь заново, не считаешь?

Теперь я смотрю на папу другими глазами. Он ведь и правда еще молод, всего сорок три. Подтянутый, красивый, с бликами седины на висках, которая его не портит, а, наоборот, добавляет ему мужественности и красоты. Папа у меня очень красивый, немудрено, что женщины на него бросаются. Но как в эти ряды попала младшая сестра мамы, остается загадкой.

– Считаю, – мне приходится признать его правоту. – Но папа! Это же сестра мамы! – снова напоминаю ему.

– И что? Я не могу влюбиться в нее? Не могу построить с ней отношения?