– Ничего не понял.

– В общем, Ваня, я хочу секса. Ты хочешь секса. Мы соседи. Живем прямо через стенку, – Ася зачем-то озвучивает очевидные вещи.

– Так найди себе подходящего парня, которого не нужно уламывать.

– Если я за сексом буду бегать в соседнюю квартиру, Маринка не узнает. А так у нее в городе куча знакомых, кто-нибудь обязательно доложит. К тому же, как бы мужчины ни притворялись животными, которым нужен только секс, рано или поздно они хотят похвастаться друзьям своей девушкой, вывести ее в свет, выгулять, чтобы ловить завистливые взгляды других мужиков. Ну, или им просто становится скучно только трахаться.

– С чего ты взяла, что со мной будет не так?

– Не знаю, – пожав плечами, отвечает Ася. – Просто так кажется.

– Ась, я уезжаю через две недели.

– Куда?

Я смотрю на нее вопросительно.

– Мы еще даже не раздеты, а ты задаешь настолько личный вопрос.

– Согласна, это не мое дело. Ну так тем более! За две недели мы не успеем привязаться друг к другу, зато сколько времени для секса! Соглашайся! – радостно заключает она.

– Хорошо, – сам по себе выдает мой рот еще до того, как я успеваю сообразить, на что согласился.

Кажется, я попал.

Я прямо не знаю, сразу ли мне на него наброситься или все же доесть нереально вкусную рыбу? Иван, мягко говоря, очень привлекательный мужчина. Но если говорить точнее, то он просто сногсшибательный. Нет, это во мне говорят гормоны. Точно они. Потому что ну он же рыжий, а я их не люблю! К тому же, мужчина как мужчина, ничего особенного. И все равно. Эти повадки ленивого хищного кота, внимательный проникновенный взгляд. Он смотрит так, словно я единственная в мире женщина, способная осчастливить его. Хотя здравый рассудок подсказывает, что это не так, сердце все равно радо обмануться.

– Ты не местный? – задаю безопасный вопрос, чтобы увести нас со скользкой дорожки. Я и так слишком откровенно предлагала себя, а если начну еще давить, он посчитает меня маньячкой. Хотя внутри все вибрирует от его согласия и предвкушения нашего секса.

– Местный, – отвечает Иван, выдергивая меня из мыслей, в которые я снова начала неумолимо быстро погружаться.

– Правда? Тогда почему живешь на съемной квартире?

– С чего ты взяла, что на съемной?

– Я сначала ее хотела купить, но хозяин этой квартиры сказал, что приобрел ее как инвестицию и продавать не намерен. Даже отказался от повышенной суммы.

– А чем эта квартира лучше твоей?

– Окна выходят на южную сторону, здесь светлее. Хотя сейчас, пожив в своей, я уже не жалуюсь. Так почему ты на съемной?

– Может, мне хозяин продал ее? – с лукавой улыбкой спрашивает он.

А я бы не удивилась. С запредельным обаянием Ивана это вполне реально.

– Так ты, получается, дал больше, чем я.

– Ладно, снимаю, да.

– Нет денег на покупку?

– У меня есть квартира, но не здесь.

– А где?

– Ты слишком любопытна.

– Я такая, да. В конце концов, должна же я знать, с кем ложусь в постель.

Он хмыкает и качает головой.

– Тебя ж никто не заставляет этого делать.

– Ой, мы уже проехали этот момент, давай двигаться дальше. Ну хотя бы намекни.

– Я работаю консультантом при суде в Гааге.

– Что за суд?

– Европейский суд по правам человека.

– И чем ты занимаешься там?

– Помогаю людям подавать документы в суд, консультирую по процессу.

– Так ты юрист! – внезапно осеняет меня.

– И как ты догадалась? – с иронией в голосе спрашивает он.

– Очень смешно, – скривившись, отзываюсь я. – Но на самом деле, я тебя подозревала еще до того, как ты озвучил, кем работаешь.

– И что же натолкнуло тебя на эту мысль?

– Ты… как Роман. Такой же, правда. Цепляешься к словам, постоянно перекручиваешь в свою пользу, практически ни разу не дал прямого ответа сразу, все с каким-то подпереподвыподвертом.

– А вчера ты бы это слово так быстро не произнесла.

– Вот! – выкрикиваю и тычу в его сторону указательным пальцем. – Ты даже сейчас уходишь от темы. Переводишь ее с себя на меня. Не любишь рассказывать о себе?

– Ты слишком проницательна для юной девушки, – качнув головой, отвечает он, а я улыбаюсь. Раскусила! Ну разве я не умница?

– А ты слишком прямолинейный.

– Не люблю юлить.

– Тяжело тебе, наверное, приходится.

– Нет, честным людям живется легче.

– Никогда не поверю, что ты вот совсем никогда не лжешь.

– Лгу, конечно. Все мы так делаем.

– Так, мы выяснили, где ты живешь. А приехал зачем? На свадьбу?

– Нет, я довольно часто провожу отпуск со своей семьей, которая живет здесь. Сейчас жена брата беременна, так что мы не смогли уехать вместе к морю, пришлось приехать сюда.

– Жена брата называется невестка, – зачем-то вставляю совершенно не нужное замечание.

– Или сноха, – добавляет Иван, вставая. – Кофе?

– Чай. А ты таки цепляешься к словам. И вообще введешь себя как всезнайка. Это раздражает, в курсе?

– Конечно. Только те, кто раздражается, просто прекращают со мной общаться. А люди, которые предпочитают в жизни развиваться интеллектуально, не испытывают никакого дискомфорта в общении со мной.

Это нормально, что мне хочется зарычать и воткнуть вилку ему в задницу, которая как раз сейчас маячит перед моими глазами, пока Ваня готовит напитки?

– А как ты попал на свадьбу? – вместо дикой реакции я решаю задать следующий вопрос.

– Случайно. Витя с Ирой шли и потянули меня за собой.

– То есть, ты с Ромой не знаком?

– Знаком, но не настолько дружен, чтобы быть приглашенным на такое событие.

– А я подружка невесты. А, ты это и так знаешь, – махнув рукой, отвечаю я.

А потом встаю, собираю посуду со стола и несу ее к раковине, даже не успев сообразить, что делаю. Я тут вообще-то в гостях, и за мной должны ухаживать, а не наоборот. Но уже ладно, раз встала, донесу.

– Блиц-опрос окончен? – спрашивает Иван, наливая кипяток в чашки.

– Да. Подведем итог: пообщавшись с тобой, я укрепилась во мнении, что мне жаль мою подругу, которая вышла за юриста. Все вы придирчивые зазнайки.

– Зато с нами интересно, – парирует Иван.

– И у вас завышенное самомнение.

– Которое выросло не на пустом месте.

Закатываю глаза и, подхватив протянутую мне вазочку с печеньем, иду к столу. Я ведь даже не заметила, как он подключил меня к накрыванию стола! Но уже в следующую минуту я несу тарелку с разложенными на ней кусочками шоколада, конфетами и шоколадными драже.

– О, а ты сладкоежка, да? – киваю на богатство сладостей на столе, пока сажусь.

– Еще какой.

– А я вот сладкого не ем.

– Совсем? – брови Ивана подскакивают вверх.

– Абсолютно.

– Так вот почему ты такая злая и на людей бросаешься. Ты лишена сладенького.

Он подмигивает, а я прямо застываю. Совершенно неожиданный жест от такого мужчины. Кажется, он и игривость – это настолько полярные понятия, которые никогда не получится даже произнести в одном предложении. Словно две параллельные прямые, которые, к тому же, существуют в разных плоскостях. И тут вдруг подмигивание. Удивил ты меня, Иван Богомолов.

– Мы уже перешли к флирту? – спрашиваю самым елейным тоном.

– Мне кажется, мы из этого режима не выходили.

– А, то есть, когда ты назвал меня агрессивной, это был комплимент?

– Ась, ты в курсе, что иногда тебе хочется закрыть рот самым грубым образом?

Как только эти слова слетают с его губ, мое извращенное подсознание рисует та-а-акие картинки, что я даже чувствую, как краснеют щеки. Чтобы скрыть неловкость, я хватаю печенье и, даже не думая, откусываю. Но, когда начинаю медленно жевать, торможу и перевожу встревоженный взгляд на Ивана. Этот негодяй широко улыбается и забрасывает в рот конфету.

– Вот теперь ты можешь сказать, что ешь сладкое, – довольным тоном заключает он, а я думаю о том, насколько грубо будет подойти к раковине и выплюнуть пожеванное печенье в ведро. Решаю, что, наверное, хватит впечатлительному Ивану смотреть на мои выходки, надо показать еще и то, что я воспитанная девушка, а потому проглатываю печенье и тут же запиваю чаем.