Потерев руки о джинсы, внезапно понял, что хочу прикоснуться к нему и ощутить мышцы груди. Сердце забилось в районе горла как сумасшедшее, яйца начало странно покалывать и член стал наливаться желанием. Попытавшись сглотнуть образовавшийся ком, часто задышал, понимая, что все происходящее выходит за рамки моего понимания и это совершенно неправильно.

– Я думал, ты там жить останешься, – лениво сообщил Коновалов, не глядя на меня. Мужчина отпил из своего бокала, отложил документ на столик и только тогда поднял взгляд. Он обжег меня буквально изнутри, потому что пробежался от самых кончиков пальцев, задержался в паху, обнаружив мое позорное желание, и лишь после этого поднялся к раскрасневшемуся от стыда лицу. – Готов?

Мне нечего было ему ответить, кроме очевидной истины, поэтому, часто дыша и глядя на него как завороженный, медленно приблизился и нерешительно замер. Мужчина встал с дивана во весь свой огромный рост и сделал один шаг ко мне. Рука майора резко поднялась к моему лицу, и первая мысль была, что он меня ударит, но ладонь легла на щеку, погладила скулу, и у меня получилось поверхностно вздохнуть.

– Ну что ж ты так боишься? – задал риторический вопрос мужчина, оглаживая большим пальцем мою щеку, подбородок и губы. – Не первый ведь раз?

«Молчи! Ничего ему не говори! Ему не нужно ничего о тебе знать!» – кричит мое сознание. Пусть думает как угодно и что угодно, а я ему не скажу правду. Главное, выполнить условия сделки и покончить с этим раз и навсегда.

Рука тем временем спускается ниже, гладит шею и плечо, а я отвечаю на прикосновение дрожью, отмечая между тем, что мужчина не груб. Тянет за низ футболки вверх, пытаясь меня раздеть. Вцепляюсь в его предплечья, стараясь удержать. Испуганно смотрю в его спокойное лицо: мы так не договаривались!

– Спокойно, – говорит он тихо, словно отвечая на мои мысли. – Ты ведь не хочешь испачкаться?

Моргаю несколько раз, обдумывая сказанное. А ведь и правда могут остаться следы по неосторожности. С трудом расцепляю пальцы и поднимаю деревянные руки вверх, позволяя снять футболку. Он меня рассматривает, и довольство отражается на мужественном лице. Я ему нравлюсь. Почему меня это смущает и хочется прикрыться? На меня уже сотни раз смотрели другие мужчины на улице в жаркий день, в раздевалке в том же шиномонтаже.

– А ты не такой дрищ, как я думал, – улыбается и снова тянется ко мне.

Одна рука успокаивающе гладит щеку, вторая касается бока и движется по коже вверх. Взгляд пристальный и долгий, изучающий мое испуганное лицо. Глаза опускаются на губы, и те, предатели, открываются сами по себе. На какую-то странную секунду мне кажется, что майор склонится и поцелует меня. Это было бы уместно. Очень интимно. Даже нежно. И я бы позволил это сделать. Господи боже, я бы позволил мужчине поцеловать себя в губы, потому что дрожал перед ним полуобнаженный и сам этого хотел! Но кто я такой для него, чтобы позволить подобное проявление чувств? Никто. Какой-то парень из бедного района, которого он наверняка уже мысленно причислил к шлюхам.

Коновалов повлек меня к дивану и мягко усадил, продолжая сосредоточенно рассматривать, словно пытаясь прочитать мысли и понять чувства. Большой палец между тем принялся поглаживать мои губы, и, поддавшись какому-то порыву, беру его в рот. Получив подобную возможность, он сам проник глубже и медленно погладил язык, тем самым заставив обхватить губами фалангу и слегка пососать.

Подобный маневр оказался удивительно возбуждающим, и даже заставил меня немного расслабиться и задышать ровнее. Почувствовав это, Роман взял мою руку, параллельно с этим медленно выпрямился и положил ее на свою ширинку. У него стоял. Крепкий внушительный член отлично прощупывался и просматривался через тонкую ткань брюк, и мое сердце снова пустилось вскачь. Я не ошибся с размерами. Только на этот раз не страх наполнил мое нутро, а желание. Во рту же появилось столько слюны, словно я увидел перед собой самый огромный и аппетитный торт в мире.

Он убрал от меня руки и неспешно расстегнул ремень, затем молнию и спустил брюки вместе с бельем на бедра. Перед моим носом оказался стоящий колом член со вздутыми венками и маленькой прозрачной капелькой смазки возле самой уретры. Глядя на него расширенными глазами и совершенно не зная, что теперь с этим делать, ощутил на своей щеке новое мягкое прикосновение, большой палец обвел контур моего рта и хриплый голос пробормотал над головой:

– Открывай ротик, малыш.

Рука легла на затылок и потянула к себе. Повинуясь воле мужчины, я взял член в рот и даже зажмурился, задержав дыхание. Не знаю, чего я ожидал, но совершенно точно могу сказать, что не тех вкусовых ощущений, которые появились. Отвращения, рвотного рефлекса – ничего такого не было. Поэтому я даже удивленно хмыкнул. Несмело взялся рукой за ствол и быстро задвигал головой. В конце концов, мне давно за двадцать, и я знаю, как происходит сам процесс, пусть и никогда этого не делал.

– Сто-о-п, – раздалось сверху и мою голову обхватили две руки, слегка отстраняя. – А сосать ты не умеешь, – подвел итог Коновалов, даже заставив меня удивленно вскинуть на него взгляд. Нашел премудрость! – Старайся не царапать меня зубами, не спеши и побольше слюны.

Взявшись за волосы на затылке, снова потянул на себя и вошел в мой рот, оставив мне место для маневра. Я понял, что нужно двигать языком, и облизал головку. Неуверенно взявшись за ствол снова у основания, попробовал пососать несколько иначе и даже причмокнул губами. Поняв, что с дивана это делать неудобно, толкнул мужчину в бедро и опустился перед ним на колени.

– Умница, – похвалил он сдавленно, заставив поднять на него взгляд.

Лицо Коновалова было сосредоточенным, но не таким, каким я видел его в кабинете. Зрачки расширились, и создавалось впечатление, что в их глубине вспыхивают искры зарождающегося пламени. На крепкой шее от напряжения вздулись вены, так же как и на мускулистых руках. Из увиденного мне стало понятно, насколько сильно он хочет этого, насколько сдерживает себя и, кажется, точно не причинит мне вреда.

Осмелев и сосредоточившись на процессе, набрал во рту побольше слюны и распределил ее по всему члену. Дело оказалось не сложным, но трудоемким. Полностью взять в рот большой орган мне оказалось не под силу, обсасывать одну головку, исходя из личного опыта, тоже удовольствия было мало, поэтому я подключил руку. Второй держался за его бедро, стараясь не упасть, и ощутил, что Роман начинает двигаться мне навстречу.

Медленно, мгновение за мгновением, следуя за движением моей головы, мужчина сжимал волосы все крепче, дышал чаще и начинал покачивать бедрами. Наконец отбросив мою руку, сам принялся руководить процессом, трахая мой рот все глубже и резче. Сначала он входил не глубоко, и я плотнее сжимал губы, чтобы сделать ему приятнее. Но вот он с силой натянул меня на себя и уперся головкой прямо в глотку. Затем еще раз и еще раз. Слюни моментально потекли по подбородку и каплями упали на грудь, а я уперся в его бедра руками и попытался оттолкнуть.

Позволив мне отстраниться, он отступил, и я поднял на него удивленный взгляд, хватая ртом воздух и утирая слюни с подбородка. Роман смотрел на мой рот как завороженный, склонился ниже и надавил между челюстей, чтобы я приоткрыл его. Совершенно не соображая, что делаю, я даже привстал, приблизившись к нему.

– Покажи язык, – скомандовал он, и сразу получил желаемое.

Взяв член в руку, он поводил головкой по самому кончику, несколько раз вошел в меня неглубоко, наблюдая за движением, затем снова обхватил мою голову и принялся уверенно трахать, словно делал это бесчисленное количество раз. Я не был готов к этому и уперся в его бедра руками, снова отталкивая, чтобы иметь возможность дышать и не подавиться.

– Нет, дружочек, – покачал головой Роман, когда мне снова удалось его от себя оттолкнуть, – придется тебе потерпеть, иначе я долго не кончу.

– Мне дышать нечем, – возмутился я, но уселся на колени удобнее, чтобы сжать свое собственное возбуждение.