Майло был весь в грязи и порезах в дюжине мест от шрапнели. Большинство из людей Домора, которые пошли с ними, были такими же. На Беати не было ни пятнышка, ни царапины. Если уж на то пошло, ее бледная кожа и золотая броня казались ярче и чище, чем когда-либо.

— Как все закончится? — спросил он.

— Так, как этого захочет судьба,— ответила она.

— Кажется, вы верите в судьбу,— сказал он. — Я думал, что вы верите в Бога-Императора.

— Если и есть какой-нибудь закон, какая-нибудь справедливость для этого космоса, Майло, то они одно и то же. Я нашла свой путь, и путь проложен.

Ракеты ударили по зданиям к западу от них, и вслед за ними минометные снаряды. Майло услышал, как Домор кричит своему взводу отступать. Майло встал и повел Беати за ними.

Имперцы сейчас отступали по всей хваленой второй линии. Было правильным добраться через Склон Гильдии к ульям до сумерек. Они проигрывали.

Сражаясь тяжело, сражаясь хорошо, но все равно проигрывая.

Майло и Саббат забрались в укрытие, слушая лязг приближающихся вражеских танков и хруст разбитых стен под траками.

— Я знал кое-кого, кто так сказал,— сказал Майло.

— Сказал что? — спросила она, стирая пыль с лезвия своего меча.

— Что она искала свой путь. Что она нашла свой путь.

— Она нашла?

— Я не знаю. Она говорила, что думала, что ее путь был в войне... но я не верил ей.  Саббат нахмурилась. — Почему? Она не говорила правду?

Майло улыбнулся и помотал головой. — Ничего такого. Я просто не знаю, понимала ли она, что означает война.

— Как ее звали?

— Сания. Ее звали Сания. Я знал ее недолго на Хагии. Мы защищали в...

— Я знаю, что вы делали на Хагии, Майло.

Майло пожал плечами. — Я думаю, что я влюбился в нее. Она была очень сильной. Очень красивой. Я бы остался с ней, если бы мог.

— И что тебя остановило? — спросила Беати. Она повернулась и махнула команде пушки .50 Домора в сторону точки, где они могли вести перекрестный огонь по приближающейся бригаде смерти.

— Долг? — предположил Майло.

— Долг – это награда нам,— сказала она.

— Так они и говорят,— ответил он.

— Кто я? — спросила она, приблизившись к нему.

— Вы – Саббат. Вы – Беати,— ответил он.

Она кивнула. — Он скоро придет.

— Кто?

— Причина, по которой я здесь, а не в каком-нибудь другом месте. Причина, по которой мы все здесь.

— Я не понимаю.

— Поймешь,— сказала она. Еще одна ракета упала рядом и снесла стену в десяти шагах от того места, где они скрывались. Майло закашлялся.

— Ты ранен? — спросила она.

— Моя голова. У меня самые жуткие головные боли.

Беати кивнула. Она отползла назад под огнем и позвала Домора.

— Шогги! — Она с удовольствием увидела, как засияла его улыбка, когда он услышал, как она зовет его по прозвищу.

— Отведи людей к Перекрестку Саенца. Пусть окопаются. Подкрепление бронетехники приближается.

— Как вы это узнали, Святейшество? — крикнул в ответ Домор. — Вокс мертв!

— Доверься мне,— сказала она. — Сделай это. Я скоро вернусь.

Каким-то образом, не обращая внимания на – или неуязвимые к ним – снаряды и перекрестный огонь, стучащий вокруг них, она вела Майло через разрушенные улицы к маленькой часовне Цивитас, крыша которой отсутствовала из-за недавних стараний архиврага. Часовня была посвящена Фалтомусу.

Сломанные балки дымились, и полу валялись плитки и разбитые скамьи.

Она подзывала его вперед через обломки, пока они не оказались перед алтарем с аквилой. Голова Майло пульсировала и кружилась. Он мог слышать, как близко они были к кровавому сражению. Почему она привела его сюда? Она была такой жизненноважной, такой ценной. Она так сильно рисковала.

Это было сумасшествием...

Руками, нежно, она повернула его грязное лицо к алтарю и надавила тремя средними пальцами правой руки ему на лоб.

За секунду, единственную прекрасную секунду абсолютной ясности, его головная боль прошла, и он увидел все.

Все.

— Теперь ты все знаешь. Останешься ли ты со мной?

— Я это в любом случае сделаю.

— Я знаю. Но я имею ввиду это. Гаунт не понимает. Останешься ли ты со мной, даже вопреки его неудовольствию? Я знаю, что ты любишь его, как отца.

— Это слишком важно, Саббат. Я останусь. И Гаунт поймет. Саббат кивнула. Казалось, что золотой свет отсвечивается в ее глазах. — Давай мы...

— Я думаю, что мы должны сначала провести обряд,— сказал Майло. — я имею ввиду, это предприятие настолько опасно, что мы должны помолиться Богу-Императору... судьбе... пока у нас еще есть такой шанс.

— Ты прав. Ты здесь, чтобы напомнить мне, какие вещи правильны,— сказала она. Они опустились на колени перед алтарем.

Саул перевел дыхание. Точки его прицела теперь моргали на пустом месте. Всего лишь секундой ранее у него был практический идеальный выстрел. Разбитое узкое окно в Часовне Фалторнуса, пятьсот метров, незначительный боковой ветер... не такая корректировка, которую он не смог бы компенсировать.

Мгновение ее заслонял мальчик, молодой солдат Гвардии, который оставался на линии выстрела. Саул был уверен, что один из его привычных зарядов пробил бы тело мальчика, и тело Беати тоже, но он не хотел рисковать. Так же как и не хотел сделать грязный выстрел. Он хочет чистого попадания в голову Беати. На его глазах.

Так, как этого хотел Магистр. Один выстрел.

Но чертов мальчишка никак не уходил с линии. До последней минуты, когда он внезапно исчез под поперечным брусом. Вероятно встав на колени.

Всего мгновение Беати была открыта, чистый выстрел через разбитое узкое окно.

Затем она пропала из вида рядом с мальчиком. Что они делали? Молились, предположил он.

Как будто сейчас это будет иметь значение.

Саул вытащил свой лонг-лаз из щели. Строение, в котором он был сейчас, было почти километр длиной, нависающее над шестью улицами Склона Гильдии, и по всей длине были окна. Он мог легко сменить огневую позицию и убить ее, когда она встанет.

Он начал собирать свое снаряжение, и замер. Он внезапно почувствовал то ощущение, которое всегда чувствует снайпер.

Он присел.

В шестистах с чем-то метрах западнее, Лайн Ларкин отвел прицел и вздохнул. Он мог поклясться, что видел что-то в окне того строения. Подготавливавшийся стрелок. Исчез сейчас.

Спокойно повернувшись на бок, он притронулся к своей микро-бусине.

— Видишь его?

Пауза. — Нет.

— Пусть она смотрит дальше,— сказал Ларкин. — Он там. Я клянусь.

Саул прижался к окну пятью арками дальше, и снял прицел с оружия. Он всматривался в прицел, как в телескоп. Там была часовня. И все еще никакого движения.

Он ждал. Как долго длится молитва?

Он не мог стряхнуть это ощущение, это шестое чувство.

Для безопасности, он отошел к другому окну.

Он посмотрел в прицел снова. На этот раз движение. С первого взгляда он засек головы.

Он прикрепил свой прицел обратно на лонг-лаз, и отошел к дальнему углу окна, изготавливаясь.

Молитва закончилась, Майло и Саббат появились в поле зрения. Он видел, как она кивнула ему и что-то говорила. У Саула был его выстрел. Чистый... нет, мальчик опять был на линии. Если он пройдет дальше...

Вот где он был! Ларкин напрягся и резко подался назад. Он увидел движение в окне строения, но трубы препятствовали прямому выстрелу с его позиции.

— Засекли его? Скажите мне, что засекли его! — рычал он в вокс.

Палец без шрамов Саула начал нажимать на спусковой крючок. Послышался треск, отдаленное эхо, и на один торжественный миг Саул подумал, что он выстрелил.

Но счетчик его лазгана показывал все еще полный заряд.

Взорванная горячим выстрелом, голова Саула полностью исчезла. Его труп, дымящийся у шеи, упал в комнату. Лонг-лаз, не сделав выстрел, выпал из его рук.

— Она убила его, Ларкс! — радостно воксировал Жажжо.

Стоя на коленях возле него, под прикрытием окна общежития, Нэсса Бурах подняла свой дымящийся лонг-лаз и оскалилась.