‒ В каком смысле?

‒ Во всех, Лана. Какой-то папик купил игрушку для молоденькой девчонки, ни хера не понимающей, что собой представляет гостиничный бизнес. Понтов, как до луны и обратно, а в голове серого вещества размером с фундук. Раздаёт тупые приказы, тыкая наманикюренным пальчиком, совершенно не понимая, что и для чего делается. Девочки откровенно скулят. Пара горничных перешли к нам, я их лично знаю, поручилась перед новым начальством, остальные кто куда. Альбина сразу съехала с поста управляющего и уже устроилась в «Гранд Ванилла» старшим администратором. В общем, если кукла не поймёт, что так делать не следует, отель канет в неизвестность через месяц.

‒ Елена что, не видела, кому продавала? ‒ Неужели у жены Кретова тоже с мозгами напряжёнка, я-то всегда её считала умной женщиной.

‒ Знаешь, ‒ вздыхает Женька, ‒ насколько я поняла, ей было абсолютно наплевать, кому продавать. Кто дал больше, тот и получил. К тому же продать необходимо было срочно.

‒ Женя, а мы?

‒ А вы не знаю… «Дэсэо» оформлен на самого Марка Захаровича, и вот тут уж точно придётся ждать вступления в наследство, чтобы переоформить или…

‒ Чтобы продать, ‒ заканчиваю фразу Жени, прекрасно понимая, если Елена продала два других отеля, нас, вероятно, ждёт та же участь. ‒ Вот только эти полгода кто-то должен присматривать за отелем.

‒ У тебя есть доверенность практически на всё.

‒ Практически. В этом месяце перезаключение договора с Купером, а на документе должна стоять подпись владельца.

‒ Тот американец, что держит «Лораль»?

‒ Именно. Он обязательно прилетит, и что я скажу? Простите-извините, Лесли, хозяин умер, а нового у нас нет? Бред, согласись? ‒ Мой мыслительный процесс работает на полную мощность, прокручивая варианты объяснений перед Купером. Но всё, что бы я ни сказала, будет выглядеть нелепо.

‒ Насколько я поняла, за вами присмотрят. ‒ Женька переходит на шёпот. ‒ Подожди, сейчас уйду подальше от посторонних глаз, ‒ слышу шаги, стук каблуков и звук щёлкающего замка.

‒ Что ты имеешь в виду?

‒ Елена на заключение сделки приезжала с сыном. ‒ Снова этот сын, которого я никогда не видела. ‒ Я ничего не спрашивала, но слышала краем уха их разговор. Елена уже улетела в Испанию, а бизнес Кретова-младшего в Москве, да и сам он здесь живёт. Эти полгода присматривать за вами будет он, и в наследство вступать тоже будет он, в дальнейшем решив судьбу «Дэсэо».

‒ Жень, опиши его.

‒ Мужчина лет сорока, высокий, темноволосый, крупные черты лица и чёрный пронизывающий взгляд, как у отца. Низкий голос с хрипотцой. Говорит мало, но по делу. За время пребывания у нас ни разу не улыбнулся. Лицо каменное, спина прямая, руки в карманах брюк, словно его напрягало уже само присутствие в отеле. Знаешь… он мне какого-то актёра бразильского напомнил, блин, не могу вспомнить никак…

Ноль воспоминаний об этом человеке, ни единой зацепки в множестве лиц, прошедших перед глазами. Но он ведь был здесь год назад. И почему я его не помню?

‒ О его планах что-нибудь слышала? ‒ теперь переходим к основным вопросам. Необходимо подготовиться к прибытию нового руководства, каким бы непредсказуемым это руководство ни оказалось в итоге.

‒ Слышала, что не в восторге от подобной перспективы. У него бизнес связан с автомобильными салонами, как ты понимаешь, человек далёк от вопросов, касающихся проживания. Откровенно кривился, когда мать настаивала на его участии в вашей жизни, но не отказался. Уверил, что присмотрит одним глазом, дабы персонал чувствовал, что руководитель всё же имеется, но впоследствии избавится от «Дэсэо», как от ненужного элемента его жизни.

Отлично, блин! Жена уже продала два отеля, сын планирует продать последний, а точнее, первый, потому как «Дэсэо» был первым кирпичиком в создании сети отелей Кретова, и самый ценный для него. Именно здесь у Марка Захаровича был свой номер, где он периодически оставался, остальные такой чести не удостоились.

‒ И когда их величество соизволит почтить нас своим присутствием?

‒ На этой неделе обещал «заглянуть», как он выразился. Так что жди новое руководство.

‒ Главное, чтобы руководство повело себя адекватно, а не как эта девка папика, которая перевернула с ног на голову «Сентименто». Не разбираешься ‒ стой смирно в сторонке и смотри, как работают профессионалы своего дела, ‒ фыркаю, уже представив, как сынок будет тыкать пальцем и указывать нам, как правильно работать. Внутри всё закипает лишь от одной мысли, и я уже готова спустить всех собак на Кретова-младшего.

‒ Вот так ему и скажешь! ‒ смеётся Женька. ‒ Вот только мне кажется, что за подобное высказывание он тебя одним взглядом испепелит и пепел развеет по коридорам отеля. Осторожно там. Это ты с Марком Захаровичем была на короткой ноге, как любимица, а вот сынок пока тёмная лошадка.

‒ Главное, чтобы не серый кардинал… А, кстати, как его зовут?

‒ Понятия не имею. Елена обращалась к нему исключительно «сын».

Прямо-таки загадочная личность со множеством неизвестных. Любопытство берёт верх, и моя женская сущность просто пищит в желании увидеть этого самого сына. Есть надежда, что он перенял лучшие черты отца и достойно поведёт себя в деле, которое для него является новым. Не факт, конечно, что мы с первой минуты сможем найти точки соприкосновения, но сейчас моя задача обезопасить себя и персонал хотя бы на ближайшие полгода.

‒ Ладно, ‒ закрываю глаза, усиленно потирая пальцами переносицу, ‒ спасибо, что позвонила, Жень. Иначе так и были бы в неведении, что Кретов умер.

‒ Да я и сама случайно узнала только потому, что Елена прискакала продавать наш отель. А так бы тоже сидели ‒ кто, где и почему. Мы теперь по разные стороны баррикад, а точнее, под разным управлением, но ты всё придерживайся нашего правила…

‒ Если мы полные ‒ к тебе.

‒ А если мы ‒ к тебе.

‒ Замётано. На связи.

Отключаю звонок, оседая в кресло. Чёрт. Полная задница по всем фронтам.

Марк Захарович умер… Только сейчас эта мысль наконец-то укладывается в голове, шокируя своей правдивостью и выжигая изнутри безмерной тоской. Прекрасный человек, сделавший для меня больше, чем все люди, встречавшиеся в жизни. Для нас с Мишей. Многократно шёл навстречу, понимая, поддерживая, направляя меня и объясняя законы этой грёбаной жизни по-отечески, мягко, стараясь не сломать.

Складываю руки на столе, опускаясь на них лбом, и со стоном выдыхаю, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли.

Впереди полная неизвестность, которая явится к нам в лице сына Кретова с новыми правилами, характером и амбициями взрослого мужчины. Сорок лет… Много. Для меня много, если учесть тот факт, что мне двадцать семь, из которых я два года являюсь управляющим данного отеля. Сможет ли перебороть себя, прислушиваясь к советам женщины, или же взмахом руки заткнёт рот, перевернув привычную жизнь с ног на голову?

Что делать в случае полного непонимания? Уйти? Страшно потерять насиженное место с прекрасной оплатой, которая позволяет обеспечивать себя и непутёвого младшего брата, висящего, как ярмо, на моей шее. Альбина же смогла быстро устроиться в другой отель. Да, не на должность управляющего, но всё же лучше, чем ничего.

Делаю глубокий вдох, сжимая и разжимая пальцы. Необходимо успокоиться. Пока ещё ничего не произошло. Будем действовать по обстоятельствам.

Кидаю в общий чат сообщение о срочном сборе в комнате отдыха, наконец решаясь оповестить персонал о смерти Кретова и возможной реорганизации под начальством его сына. Все должны быть в курсе на случай неожиданного появления нового хозяина в отеле.

‒ Вроде же разошлись пару часов назад, Лана Сергеевна.

‒ Люда, Таня, тише, пожалуйста, ‒ останавливаю жестом рвущийся поток вопросов, на секунду замирая. ‒ Это не займёт больше пяти минут. Итак, ‒ набираю в грудь воздуха, чтобы без запинок выдать информацию, ‒ Марк Захарович умер, ‒ коллективный вздох, ‒ неделю назад.