Я пересказала сокращенную версию сегодняшнего дня.

— Ли устроил мне экскурсию по штабу командования, я чуть не подралась с его секретаршей, а затем выстрелила из электрошокера в наемного убийцу на улице как раз перед тем, как он получил шанс застрелить меня. Мы нашли Рози, его арестовали, и теперь я здесь.

Дюк облокотился на стойку и шлепнул по лбу ладонью.

Текс уставился на меня, выглядя разочарованным.

Затем пожал плечами.

— День еще только начался.

Я закрыла глаза.

Текс ушел, а я осталась там, где была.

— Ты знаешь, сколько лет этому мужику? — спросил Дюк.

— В возрасте? — ответила я вопросом на вопрос.

Дюк не ответил, но вместо этого спросил:

— Ты знаешь, что он бывший заключенный?

— Да.

— А что у него не было работы с тех пор, как он вернулся из Вьетнама?

Я открыла глаза и посмотрела на Дюка.

— Нет.

— Постоянно уходит в загулы, так что по сравнению с ним, я — супермама. Даже до того, как он попал в тюрьму, и, определенно, после.

Упс.

— Откуда ты это знаешь?

— Хэнк заходил.

Я кивнула и снова закрыла глаза.

— Он варит отличный кофе, все об этом говорят, — сказал Дюк.

Наконец-то, настоящая хорошая новость.

Когда Дюк заговорил снова, его хриплый голос прозвучал прямо надо мной, и мои глаза снова распахнулись.

— Ты делаешь для него доброе дело. Ни один мужчина не должен проживать жизнь в окружении кошек, никогда не покидая своего квартала.

Я опять кивнула и сказала:

— За исключением огнестрельного ранения, он в отличной форме. Он перебросил меня через окно, и ты видел, что он сделал на сцене в «Би Джей». Он в хорошей форме, по крайней мере физически. Его психическое здоровье по-прежнему под вопросом.

— Да, — ответил Дюк, затем посмотрел в окно. — Это не моя забота, но я должен сказать: приятно видеть, что вы с Ли больше не кружите друг вокруг друга. Твоя бабушка говорила, что вы — две души, разлученные на небесах. По большей части она имела в виду, что вы оба были проблемой и заслуживали друг друга.

Здорово.

— Она была бы чертовски взволнована, если бы еще была жива, — закончил Дюк.

Я почувствовала, как у меня перехватило горло. Когда я снова могла говорить, то тихо сказала:

— Спасибо, Дюк.

— После закрытия я провожу тебя домой.

Это был не вопрос. Конечно, со мной была Чаулина, но я не думала, что плохих парней отпугнет дружелюбная чау-чау в меховых штанишках.

— Хорошо, — согласилась я.

Вернувшись домой, я позвонила Марианне и договорилась о времени встречи в «Хорнете». Затем я позвонила Ли, чтобы сообщить, что я дома. Он был в больнице, проверял, как там Люк. Я была рад, что хоть в этом не принимала участия, иначе моя Зона Отрицания была бы уничтожена.

Я дала Чаулине еды и воды. Она вмиг слопала корм, и я угостила ее собачьим печеньем. Она бросила на меня жалостливый взгляд, и я дала ей еще одну. Затем она удалилась в гостиную, покачивая в воздухе пушистым хвостом, запрыгнула на мой новый диван, сделала около двадцати кругов, плюхнулась и устроилась поудобнее.

Я побежала в душ и сделала свои приготовления к вечернему веселью, включая бритье ног. На самом деле, я не была готова веселиться, я устала и не успела вздремнуть днем. Однако существовала вероятность, что Ли собирался встретиться с нами в «Хорнете», а его секретарша выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала. Я подумала, что лучше мне приложить в этом направлении некоторые усилия.

Взяв платье, представлявшее собой всего лишь широкую полосу эластичной ткани черного цвета, которая продолжалась полосой оливково-зеленого прозрачного материала, пронизанного кремовыми и черными пятнами. Ткань облегала мою грудь, прозрачный материал чуть достигал колен. Я добавила черный ремень с большой круглой серебряной пряжкой, отчего платье чуть приподнялось до уровня мини. Я распустила волосы, порылась в отбросах косметики в задней части ящика и нанесла легкий макияж, дополнив образ крупными серебряными серьгами-кольцами, кучей браслетов на запястье, несколькими серебряными колечками, и натянула черные ковбойские сапоги. Сунув кое-какие вещи в черную сумочку, направилась к двери.

Я отправилась в «Хорнет», который находился всего в четырех кварталах отсюда. Мне не хотелось напрасно тратить время, Рози нашли, Седой Рик и Светловолосый Пит исчезли со сцены, а киллер сидел за решеткой. Скорее всего, я была в относительной безопасности, но не собиралась рисковать.

Когда я пришла, Марианна уже сидела на табурете у стойки бара. Я просила Элли присоединиться к нам, но у нее была смена в «Брате». Я решилась спросить разъяренного дикаря Эдди, не хочет ли он прийти, но он собирался увязнуть в бумажной работе.

— Хотела бы я влезть в такое платье, — сказала мне Марианна, когда я скользнула в на стул рядом с ней.

У Марианны был четвертый размер. Она меняла цвет волос в зависимости от настроения, так часто, что я не помнила, какими они были, когда все началось. Теперь она была брюнеткой. У нее были большие серые глаза. Она всегда была хорошенькой и, несмотря на вес, все равно оставалась красавицей. Она пользовалась популярностью, была такой изящной и милой, что мальчики липли к ней. Но развод взял свое, он прошел ужасно, и она все еще не оправилась и страдала от боли.

У меня не нашлось для нее ответа, я заказала пряный ром и диетическую колу, извинилась и снова написала Ли, сообщая, что я в «Хорнете». Марианна не задавала вопросов по этому поводу, она являлась невинной свидетельницей одной из моих перестрелок, и в любом случае, Ли был горяч.

— Ну? — спросила Марианна, когда я выключила телефон.

Я вздохнула.

— Ли не собирает бантики с лифчиков или трусиков, по крайней мере, больше нет, — сообщила я.

Глаза Марианны загорелись.

— Он хорош?

То, как она это спросила, не являлось жаждой сплетен или вуайеризмом, это был дружеский вопрос о сексуальной жизни, что в моем кругу друзей было естественным. Мы не совсем были как подружки из «Секса в большом городе», но делились такими вещами друг с другом. Кроме того, я была уверена, что наш разговор не будет разослан к полуночи по электронной почте половине центрального района Денвера.

Поэтому я ей ответила:

— Хорош.

— Насколько хорош? — спросила она.

Мой взгляд скользнул к ней.

— Очень хорош.

Она расплылась в улыбке, и я улыбнулась в ответ.

— Я так рада за тебя, — прошептала она.

Я тоже начинала радоваться за себя.

Принесли мой напиток, и я заказала куриный салат с двойной порцией заправки из голубого сыра. Марианна объявила, что садится на диету, и тоже заказала салат, но без сырной заправки.

Мы поели в баре, тарелки унесли, я пила третью порцию рома с диетической колой, а Марианна пошла в туалетную комнату, когда мои волосы отвели в сторону и по моим обнаженным плечам скользнула рука. Я оглянулась, подняла глаза и увидела стоящего надо мной Ли.

Он принял душ, переоделся и выглядел хорошо. На нем были новенькие джинсы, хоть они и казались потертыми, коричневые ковбойские сапоги и рубашка цвета лесной зелени.

Я улыбнулась ему.

Он нахмурился, глядя на меня.

— Где твоя одежда?

Я посмотрела на свое платье, потом снова на него.

— Это и есть моя одежда, — заявила я. — Тебе не нравится?

— Нравится, если ты готовишь в ней стейки на моей кухне. Не нравится, когда ты сидишь в ней в баре, и тридцать мужиков представляют, как твои ноги обвиваются вокруг их спин.

Господь всемогущий.

— Ли, тебе придется преодолеть это чувство ревности и собственничества.

— Инди, тебе придется привыкнуть к тому факту, что я ревниво-собственнический тип.

Супер.

Я решила сменить тему. Я не собиралась менять свой гардероб, и Ли не пришел бы от этого в восторг. Мы оказались в тупике.

— Ты уже ужинал?

— Кое-чем перекусил дома.

Его взгляд переместился на стойку бара, он кивнул бармену и сказал: