— Нам придется поработать над тем, чтобы избавиться от твоей привычки врать.

— Я не вру, — солгала я.

Он наклонился ко мне.

— То, что у нас есть, хорошо, и если бы ты переборола свои мысли о том, что это не продлится долго, то поняла бы, насколько лучше все станет, если ты просто расслабишься.

Видите! Он знает меня от и до. Это начинало пугать.

Поскольку ложь не сработала, я изменила стратегию и пустила в ход раздражение.

— Убирайся из моей головы, это меня бесит, — предупредила я.

Затем я узнала (или, точнее, поняла) кое-что новое о Ли. То, что он показывал мне в течение нескольких дней.

Ли не играл в игры, и ему тоже не нравилось, если я так поступала. Возможно, выживание в опасных для жизни ситуациях и жизнь, полная риска, делали вас более честным и менее склонным тратить драгоценное время впустую.

— Какое на тебе нижнее белье? — выпалил он.

— Что? Зачем тебе?

— Затем, что, если ты мне его опишешь, я, возможно, решу, что ты стоишь этих хлопот.

Лучше было не рисковать, поэтому я скрестила руки на груди и грозно уставилась на него.

Он отвернулся с совершенно невозмутимым видом.

Я заметила папу, который сидел напротив нас. Он никак не мог слышать, о чем мы говорили, потому что Ли сидел к нему спиной и говорил тихо. И все же папа покачал головой.

— Что? — рявкнул я на отца.

— Господи, это сверхъестественно. Ты такая же, как твоя мать.

В помощь на подготовку к шоу Бургунди каждый внес свой вклад. Элли взяла на себя ответственность за Текса, Ли отвез меня домой в «Кроссфайере».

Перед «Бо Джо» я приняла душ, но не принарядилась, потому что большая часть косметики осталась у Ли. Мы поднялись в спальню, чтобы я могла переодеться, и Ли увидел сумку.

— Что это?

Я не хотела признаваться, что это, и значение того, что я ее упаковала. Но поскольку Ли видел насквозь большую часть моей лжи или был достаточно самоуверен, чтобы расстегнуть молнию и посмотреть самому, я призналась:

— У меня заканчивались вещи у тебя дома, поэтому я собрала больше.

Он одобрительно прищурился и притянул меня к себе. Его рот коснулся местечка под моим ухом.

— Ты закончила притворяться, что злишься на меня, чтобы скрыть страх? — пробормотал он.

Я напряглась.

— Не будь засранцем.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Ты права. Прозвучало дерьмово.

Черт возьми.

Что на такое скажешь?

— Я устал, день был долгий, — продолжил Ли, сжимая переносицу.

— Все в порядке, — заверила я. — И, нет, я не злюсь на тебя и не притворяюсь, что злюсь. Но мне нужно накраситься, а вся нужная мне косметика у тебя, так что я должна нанести визит Бургунди.

Для «Бо Джо» я снова надела футболку с Lynyrd Skynyrd. Я сменила верх на тонкий, черный, шелковистый, частично расшитый бисером топ, на бретелях-спагетти, висевший в секции гардероба «для суши-бара». Лифчик для него не требовался, и поскольку Ли казался вполне счастливым, улегшись на моей кровати, скрестив руки за головой и наблюдая, как я переодеваюсь (и я бы почувствовала себя наивной дурой, запершись в ванной), мне пришлось снять лифчик, как Дженнифер Билз в фильме «Танец-вспышка», после того, как я надела топ. Я оставила джинсы, но сменила пояс на тот, что со стразами, а ботинки на босоножки на высоком каблуке с бусинами из гагата, пришитыми поперек переднего ремешка. Я добавила около двух дюжин блестящих черных браслетов на запястье и висячие сережки.

Закончив, я повернулась к кровати. Я думала, Ли наблюдает за мной, но он спал.

Я устроилась рядом с его бедром, и в ту минуту, когда он почувствовал мой вес на кровати, его глаза открылись.

— Почему бы тебе не отдохнуть? — предложила я. — Мы вернемся после шоу.

Ли вытащил из-под головы руку, и провел пальцем по шелковистой бретельке на моем плече.

— Я не выпущу тебя из виду.

От его прикосновения мое дыхание участилось.

— Все будет хорошо. Там будут все.

Его глаза встретились с моими, и я прочитала, что говорить больше нет смысла, Ли принял решение.

Его палец зацепился за бретельку и потянул ее к себе. Либо я могла сопротивляться, рискуя порвать тонкую ткань, либо могла сдаться. Мой топ мне нравился, поэтому я наклонилась к нему.

Ли обнял меня, и я положила руки ему на грудь.

— Как долго продлится шоу? — спросил он.

Я задумалась.

— Шоу должно закончиться около часа или двух. Я отвечаю за смену костюмов, поэтому должна оставаться до самого конца.

Его глаза приобрели оттенок расплавленного шоколада, но от нетерпения в них проскальзывала суровость.

— Я снова не зайду дальше того, чтобы просто спать с тобой в своей постели, не так ли?

Боже, я надеялась, что все будет не так. Было бы хреново. Теперь, когда я в некотором роде смирилась с нашей близостью, я с нетерпением ждала кое-чего, что мы еще не успели сделать, вроде обмена телесными жидкостями.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но его глаза снова приобрели оттенок расплавленного шоколада.

— Не отвечай, твое лицо все сказало за тебя.

Здорово.

Мы вышли через черный ход и через соседние ворота направились к Тоду и Стиви. Я постучала в заднюю дверь и просунула голову внутрь.

— Йу-ху! — позвала я.

Из глубины дома послышался крик Стиви, чтобы мы входили, и мы вошли в кухню. Цокая коготками, к нам подошла Чаулина и ткнулась головой мне в ноги, затем отступила и дважды гавкнула на Ли, при каждом звуке ее передние лапки поднимались в воздух. Закончив, она тоже ткнулась ему в ноги.

— Ты ей нравишься, — сказала я Ли. Он наклонился, чтобы почесать Чаулину за ушами, и я крикнула: — Со мной Ли.

В дверном проеме появился Стиви и откровенно и внимательно оглядел Ли.

Затем одобрительно улыбнулся мне.

— Я Стиви, — представился он, когда его глаза вернулись к Ли, и он вошел в комнату.

— Ли.

Они пожали друг другу руки, а затем Стиви поцеловала меня в щеку.

Чаулина вновь залаяла, после чего, полная решимости, выскочила из комнаты, дерзко виляя попкой.

Мы последовали за ней.

Гостиная-столовая была полностью скрыта от посторонних взглядов. Превращение в Бургунди надежно утаивалась за задернутыми шторами и закрытой дверью. Столовая выглядела так, словно в ней взорвалась закулисная жизнь нью-йоркского показа мод. Обеденный стол был завален косметикой, двумя зеркалами с подсветкой и тремя подставками для париков. На спинках стульев разбросаны вечерние платья всех цветов и тканей, блестки сверкали, а перья слегка покачивались от дуновения потолочного вентилятора. Повсюду валялась обувь.

Тод был в полуготовности. Он сидел в халате и чулках, и, судя по вырисовывашимся формам, преображение в женщину уже произошло. Его волосы были уложены под шапочку, чтобы надеть сверху парик, основа под макияж нанесена густым слоем, а глаза почти подведены. С его пальцев свисали длинные накладные ресницы, а изо рта торчала зажженная сигарета.

Тод прищурился сквозь дым на Ли.

— Никому, и я имею в виду, никому, кроме Жгучего Красавчика Инди, не позволялось видеть меня таким. Заговоришь — умрешь.

Это была пустая угроза, и все это знали. Во-первых, кому бы Ли рассказал? Во-вторых, Ли мог надрать задницу любому.

— Кто хочет выпить? — Стиви, всегда хороший хозяин, сказал в никуда.

— Мне нужна косметика, моя у Ли, — заявила я Тоду.

Тод выпустил струйку дыма и указал на обеденный стол.

— Все мое — твое.

Потребовался почти час, чтобы доставить Бургунди в «Би Джей Карусел». Она не только выступала, но и работала, поэтому ей придется переодеваться несколько раз. Мы со Стиви осторожно сложили платья, на которые указал Тод, в чехлы для одежды. Чехлы, три парика, шесть коробок с обувью, сумку Louis Vuitton с запасными вещами (запасные чулки на экстренный случай, пачки сигарет, зажигалки, сумки поменьше с браслетами, серьгами, ожерельями и другими аксессуарами, жидкость для снятия лака для ногтей и прочее) и огромный, железный чемоданчик с косметикой MAC, мы загрузили в «CR-V».