Наверное, я бы боялась еще больше, если бы мне дико не хотелось в туалет.

Обычно мой мочевой пузырь отличался железной стойкостью. Все вечно комментировали мой контроль над мочевым пузырем. Обычно мне требовалось в два раза больше времени, чем другим, чтобы захотеть в туалет. Я могла спокойно выдуть бочку пива перед концертом и не пропустить ни одной ноты. Мой мочевой пузырь был почти таким же легендарным, как моя встреча с Джо Перри из Aerosmith. Но теперь пиво «Fat Tire» пронеслось через организм в рекордно короткие сроки, и я умирала от желания пописать.

Я понятия не имела, сколько времени здесь провела. Я сосредоточилась на том, чтобы держать рот на замке и не описаться в штаны. Я не хотела просить их отпустить меня в уборную. Поэтому у меня не хватало сил собраться с мыслями, чтобы придумать план побега. Я не задавалась вопросом, сколько времени потребуется моей семье, чтобы понять, что я пропала, особенно, учитывая, что стычка с Ли означала, что я буду скрываться некоторое время, прежде чем снова покажусь на заднем дворе. Я даже не задумывалась о том, что это может обернуться мне боком, и последнее мое деяние на бренной земле станет ссора с Ли.

Я глядела в окно, раздумывая, что, возможно, могла бы понять, где нахожусь, если бы хорошенько присмотрелась, если бы сосредоточилась на чем-то, кроме того, что ужасно хочу писать или что моя жизнь скоро может закончиться.

Именно тогда я увидела макушку с дикой шевелюрой светлых волос и глаза, прикрытые очками ночного видения.

В окно заглядывал Текс.

Святое дерьмо.

Не успела я его разглядеть, как он исчез.

— На что ты смотришь? — спросил меня стрелок, поворачиваясь к окну.

Вошел другой стрелок. Оба были крупными парнями, в брюках и рубашках с закатанными рукавами, чем-то похожи на Громилу Гэри и Ужасного Тедди. Никаких галстуков.

Тот, что говорил по телефону, выглядел старше, каштановые волосы были тронуты сединой. У того, кто следил за мной, волосы были песочного цвета, возможно, в какой-то период жизни он был симпатичным, но теперь казалось, будто он стремительно приближался к среднему возрасту.

— Он согласен. Он обменяет девушку на бриллианты, — сказал Седой Стрелок с телефоном Светловолосому Стрелку-Надзирателю.

— Она смотрела на что-то за окном, я проверю, — сказал Светловолосый Стрелок Седому Стрелку.

Седой Стрелок смотрел на меня, пока Светловолосый выходил на улицу.

— Снаружи твой парень? — спросила меня Седой.

Я покачала головой и промолчала. Я надеялась, что Текс давно ушел и звонит в 911. Но боялась, что Текс поблизости и планирует армагеддон.

Седой переходил от окна к окну, держась поодаль и выглядывая наружу. Он начинал казаться немного менее профессиональным и крутым, и немного более в панике и отчаянии.

— Гребаный Найтингейл! — выплюнул он и повернулся ко мне, вытаскивая из-за пояса брюк пистолет и направляя его на меня. — Ты видела его? — заорал он.

— Нет, — ответила я, не солгав, так как он говорил о Ли, а снаружи я видела не Ли. Поэтому умерла бы, по крайней мере, без этой лжи, омрачающей мою душу.

Седой обращался с пистолетом не как Рози, он держал его уверенно и с привычной легкостью, чем пугал до чертиков. Настолько сильно, что я совершенно забыла, что хочу писать.

— На что ты там смотрела?

Боже, ну что я за идиотка. Почему я не могла быть такой же крутой, как в кино? Насвистывая притвориться, что ничего не видела, а пока мои похитители отвернутся в другую сторону, спокойно изложить план побега своему спасителю лишь с помощью широко распахнутых глаз и пары кивков головы.

— Ни на что. Мне не на что смотреть, поэтому я смотрела в окно.

Он продолжал держать меня под прицелом. Ему не нужно было говорить то, о чем довольно ясно сообщал его пистолет: «говори или твои глаза закроются навсегда».

— Послушайте, мне нужно в туалет, — выпалила я. — Серьезно, я выпила три «Fat Tire» перед тем, как вы, парни, вырубили меня. Полагаю, это все воздействие электричества на мочевой пузырь. Обычно я могу терпеть, но сейчас мне очень нужно выйти.

Он продолжал пялиться на меня и целиться из пистолета, когда вернулся другой парень. Седой не сдвинулся ни на дюйм, даже не взглянул на Светловолосого.

— Никаких признаков посторонних, — сообщил Светловолосый.

— Ты бы не нашел и следа Найтингейла, если бы он был там, придурок. Он — дым.

Светловолосый перевел взгляд с Седого на меня.

— Зачем ты наставил на нее пистолет? — спросил Светловолосый.

— Ты сказал, что она что-то видела, — ответил Седой. — Может, всадить ей пулю в колено, тогда она станет более разговорчивой.

Святое дерьмо!

Светловолосый был так же шокирован, как и я.

— Господи, Рик. Ты с ума сошел? Мы должны обменять ее на бриллианты, а не дырявить гребаное колено. Не ты ли сказал, что Найтингейл, как дым? Всадишь пулю в его женщину, и он выследит тебя и сдерет шкуру живьем.

— Она будет дышать, ему придется смириться. Все остальные части у нее будут работать, чтобы трахаться, колено ей не нужно, — ответил Седой Рик.

Вот тут я перестала дышать.

Видимо, он не простил меня за мой болтливый язык несколько дней назад.

Входная дверь распахнулась, и Седой Рик и Светловолосый повернулись в ту сторону. Там никого не было, но по полу что-то катилось.

Мы с мужчинами уставились на штуковину, когда та, отскочив от пола, ударилась о диван и откатилась обратно, а затем остановилась в паре футов от дивана.

Походило на гранату.

Конечно, я никогда не видела гранаты, так что это могло быть что-то другое.

Не успела первая штуковина остановиться, как следом от пола отскочило что-то еще. Оно тоже походило на гранату, но гладкое по бокам, и из него вырывался белый дым.

— Это то, что я думаю…? — начал Светловолосый.

Затем первая штуковина взорвалась.

Я оказалась права: граната.

Повсюду витали дым и пыль, я начала задыхаться, ослепленная взрывом и обездвиженная путами.

Раздался кашель, крики, глухие удары плоти о плоть, кто-то кинулся на меня, мой стул накренился, и меня потащили через комнату.

Я попыталась рассмотреть хоть что-то, но глаза слезились от пыли и дыма. Это была пытка, без рук я не могла их вытереть.

Тем не менее, клянусь, позади я увидела размытую версию Текса в том, что выглядело как противогаз времен Второй мировой войны.

Он вытащил меня через заднюю дверь и поставил стул на землю. После возни за моей спиной, веревка упала, Текс стянул противогаз и крикнул:

— Беги!

Не теряя времени, я вскочила и побежала. Было нелегко. От сидения привязанной к стулу, мышцы затекли и болели. Руки были скованы наручниками за спиной, я все еще кашляла и задыхалась и едва могла видеть. И на мне были шлепанцы, — не совсем подходящая обувь для бега, чтобы спасти свою жизнь.

Но вы делаете то, что должны, особенно когда бездействие может означать, что у вас никогда не будет возможности увидеть хижину Ли в Гранд-Лейк. Я бежала изо всех сил, держа в поле зрения расплывчатый силуэт Текса.

Мы миновали полквартала, когда я услышала стрельбу. Текс развернулся, и его мясистая рука врезалась в меня, отчего я полетела в кусты головой вперед. Раздался щелчок дробовика, а затем: «Бум!».

Кусты царапали кожу, пока я выкатывалась из них. Раздались новые выстрелы, а затем еще одно «Бум!». Мне показалось, я увидела Текса, он походил на сумасшедшего, коим и являлся: широко расставив ноги и не обращая внимания на летящие пули, он спокойно перезаряжал дробовик, представляя собой огромную мишень.

Я перекатилась на спину, но с руками, скованными за спиной, и наполовину застряв в кустах, походила на черепаху в попытке принять нормальное положение. Я услышала визг шин, крики, выстрелы и очередное «Бум!», еще больше выстрелов, потом тело Текса страшно дернулось назад, и он опустился на колено.

— Господи Иисусе! — донесся до меня крик Хэнка. — Ли, она здесь!

Я пыталась сфокусировать зрение на, вероятно, Хэнке, нависшим надо мной, но все еще плохо видела. Потом меня подняли, и это был Ли. Я могла сказать это, потому что чувствовала слабый аромат кожи, специй и табака.