Я быстро киваю, задыхаясь, потому что не верю своей удаче. Я сделаю все, чтобы господин обратил на меня внимание. Разглаживаю пояс шаровар и несусь на выход следом за Хаей, которая рассказывает мне, что я должна буду делать и как себя вести. Мои внутренности от переживаний сжались в комок, который теперь давит мне на грудную клетку, но это не так страшно, как быть замененной другой и стать совершенно бесполезной. Все это отдалит меня от главной цели. А сегодняшняя возможность меня к ней приблизит. По крайней мере, я возлагаю на нашу с господином встречу огромные надежды.

Я на цыпочках ступаю по ковру с высоким ворсом и боюсь даже посмотреть в сторону кровати. В комнате полумрак. Шторы задернуты, окна и балконные двери закрыты, практически на полную мощность работают два кондиционера. Я немного ежусь от непривычной прохлады. В гареме тоже охлаждаются все комнаты, но такого холода, как здесь, там нет. Интересно, господину Заиду не зябко?

Я ставлю столик-поднос рядом с подушками на постаменте, слыша, как слуга господина тихо прикрывает дверь позади меня. Осматриваюсь по сторонам. Из-за приглушенного света видно плохо, но я точно могу определить, что эта комната – если не считать общих – самая большая из мною виденных в этом особняке. Полы устланы коврами с высоким ворсом, что делает шаги бесшумными и позволяет мне передвигаться без единого звука, если не считать дыхание и шуршание одежды. Постамент с местом для отдыха, большая кровать, два огромных кресла с высокими спинками, нависающий между ними хромированный торшер и столик, разделяющий эти кресла. Рядом с ними установлен невысокий книжный шкаф, а дальше две двери. По планировке комнат, к которой я уже привыкла, могу сказать, что одна дверь ведет в гардеробную, а вторая – в ванную комнату. Удивительно, но здесь не пахнет ни болезнью, ни застоявшимся воздухом. В комнате витает приятный аромат – смесь древесных и свежих ноток морского бриза. Мне нравится.

– Ты пришла сюда кружиться?

Я вздрагиваю и негромко вскрикиваю от громогласного голоса, раздавшегося от кровати. Опускаю голову и резко поворачиваюсь лицом к господину Заиду. По заведенному правилу я не могу смотреть ему в глаза, пока он сам не прикажет. А мне жуть как хочется взглянуть на него. Хотя бы одним глазочком. Но все портит мой страх, от которого я так и не избавилась. И пускай голос господина Заида совсем не похож на голос того шакала, сердце все равно трепыхается в груди, сигналя об опасности.

– Простите, господин, – дрожащим голосом произношу я, медленно двигаясь к оставленному мной столику. В таком холоде суп, наверное, совсем остыл и будет бесполезен для больного человека. – Я пришла, чтобы помогать вам.

– И что ты будешь делать для этого? – хрипло спрашивает он, а потом слегка закашливается. – Рассматривать мою спальню?

– М-м-м, нет. Буду кормить вас.

– Ну корми, – громыхает он недовольно.

– Потом нужно будет измерить температуру, – говорю я, поднося к кровати столик для завтрака.

– Я и без градусника могу сказать, что она высокая. Когда прибудет врач?

Я подхожу к постели и, не глядя на господина Заида, устраиваю столик над его бедрами, поставив его на кровать.

– Мне лежа есть?

– Простите.

У меня трясутся руки. От мужской близости, от его недовольного тона, от страха, что он в любой момент может схватить меня, и я ничего не смогу с этим сделать. А потом вспоминаю, что мое лицо скрыто шелой, а таких девушек, как я, в гареме десятки. Единственное, что меня выдает – это глаза, но они скрыты от господина Заида полумраком.

Я поднимаю столик и покорно жду, пока он удобно усядется.

– Поправь подушки. – Я снова слегка вздрагиваю от его голоса. Он не кричит и не ругается, а все равно страшно. – Поставь столик и поправь подушки, – повторяет он, когда я не двигаюсь с места.

– Да, конечно, – суечусь, снова устраивая столик на постели, а потом хватаюсь за подушки и передвигаю их так, как, на мой взгляд, ему будет удобно. – Простите.

– И хватит извиняться, это раздражает. Что там с врачом?

– Будет в полдень, чтобы дать вам лекарства.

Господин Заид поднимает пиалу с супом и за один раз выпивает его.

– А лепешка? – неуверенно произношу, видя, как он ставит посуду на столик и откидывается на подушки.

– Еще принеси. Этого мало. К тому же, суп холодный. Поторопись, я есть хочу. Нормальную еду, а не пустую жижу. И что-нибудь посущественнее пусть приготовят.

– Хороший аппетит – это путь к выздоровлению, – с улыбкой говорю я, а потом замираю, чувствуя на себе тяжелый взгляд, от которого у меня волоски на затылке встают дыбом. Решаюсь бросить быстрый взгляд на господина, и тут же отвожу свой. Я не вижу его лица, но успеваю заметить блестящие в темноте глаза, которые сверлят меня. – Моя мама так всегда говорила, – дрожащим голосом добавляю я. – То есть, моя тетя. Она моя мама.

Я непроизвольно легонько фыркаю, понимая, что путаюсь сама и путаю господина Заида.

– Так мама или тетя?

– Мама. В смысле, тетя, но она заменила мне маму.

– Ясно, – задумчиво отзывается он. – Так что там с едой?

Я хватаю столик и несусь с ним на выход. Под пронзительным взглядом, который ощущаю даже спиной, я спотыкаюсь. Но, к счастью, удерживаюсь на ногах. Не хватало испачкать остатками еды светлый ковер. Перехватив столик одной рукой, я коротко стучу в дверь и, как только слуга открывает ее, выскальзываю в коридор. Даже несмотря на прохладу в комнате господина Заида, моя кожа покрылась испариной. Быстро несусь в кухню, где хозяину собирают завтрак, а потом, стараясь не опрокинуть содержимое посуды, иду обратно. Слуга, стоящий возле дверей, открывает их, впуская меня в полумрак.

– Я принесла завтрак, – произношу тихо на случай, если господин снова уснул.

– Неси сюда.

Он снова садится и, как в прошлый раз, я ставлю столик на кровать и поправляю подушки. Он тут же принимается за еду, а я не знаю, куда себя деть. Отхожу на несколько шагов и сцепляю пальцы перед собой. Голова опущена, как и положено, я рассматриваю свои бежевые бабуши.

– Как будешь развлекать меня, м? – спрашивает господин Заид.

Я, не задумываюсь, вскидываю взгляд, а потом так же резко опускаю вниз.

– Я думала, вы будете спать.

– А ты будешь нависать надо мной? Это вряд ли.

– Эм-м-м, я могу позвать кого-то из девушек, чтобы… не знаю, они могли станцевать для вас или сыграть.

– А сама что же?

– Я ведь служанка.

Он хмыкает.

– Ты же из гарема, вас всех должны такому учить.

– Я… у меня нет времени на обучение.

– Не хочу музыку и танцы, голова раскалывается, – игнорируя мой ответ, произносит он.

– Я могу сделать вам компресс, чтобы немного облегчить боль и снять жар.

– Правда? Ну давай.

– Я сейчас.

Снова срываюсь и выбегаю из комнаты. В кухне прошу миску с водой и полотенце, а также экстракт эвкалипта, который тут же добавляю в воду. Забираю все это и иду назад. Как только вхожу в комнату, вижу, что господин Заид уже съел свой завтрак и лег. Быстро же он с едой расправляется. Отставляю столик с пустой посудой на пол, полощу полотенце в воде и, отжав его, тянусь к хозяину дома, но зависаю на несколько секунд, не решаясь прикоснуться к нему.

– Не робей, – произносит он сипло.

Я протягиваю руки и устраиваю на лбу господина Заида полотенце, а он тут же расслабленно выдыхает.

– Да, это то, что нужно.

Я выпрямляюсь, но остаюсь стоять рядом, чтобы заменить компресс, когда он станет теплым.

– Как твое имя? – спрашивает он совершенно неожиданно.

– Амира, – отвечаю взволнованно. Узнает или нет?

– Так как ты будешь развлекать меня, Амира?

– Я могу… – Мой взгляд блуждает по комнате, пока я пытаюсь понять, что могу сделать для него, а потом натыкается на книжный шкаф. – Могу почитать вам!

Я разочарована, что он не узнал меня. Должен был, он ведь ждал моего прибытия. Но так легко и спокойно воспринял мое имя. Мне приходится одернуть себя. Не будет же он кидаться ко мне с объятиями и криками о том, что всю жизнь мечтал о знакомстве со мной. Чушь какая. У него в гареме столько девушек, всех не упомнишь.