Собираюсь уже уйти, когда понимаю, что платье– то на ней другое. Дома она носит одежду попроще, чаще какие– то длинные балахоны, а сейчас явно нарядилась. Еще и волосы распущены, пышным карамельным облаком обрамляя лицо.

– Ты что, решила куда– то выйти с моим сыном? – не могу сдержать злости от ее самоуправства.

– Нет. А даже если бы и решила, то что? – с вызовом спрашивает она.

– Я не доверю тебе ребенка, ты безответственная, вот что!

Самира оборачивается и смотрит на меня сверкающими от ненависти глазами, недовольно поджав губы.

– Мне плевать на твое мнение, потому что ты твердолобый и самодовольный кретин, Мурад!

– Следи за языком! – предупреждаю ее, потому что это уже второй раз за день, когда она проявляет неуважение.

– Не буду! Мне язык дан, чтобы говорить все, что захочу. Неприятно слышать правду? А придется! Я очень уважаю тетю Разию, но терпеть несправедливые нападки от ее сына не намерена. Сегодня же уйду из вашего дома, уже и вещи собрала, так что успокойся и выдохни. Не оставь Луиза со мной малыша, то уже ушла бы, но я не могу доверить его тебе, пока они не вернутся.

– Я его отец! Кто ты такая, чтобы доверять мне его?

– Отец, который не может сам себя накормить, – с пренебрежением фыркает надменная выскочка. – Да он с тобой ни еды не получит, ни чистого подгузника! Ты просто незрелый шовинистский мужлан, с которым собственного ребенка нельзя оставить. Я видела, что на кухне ни одной грязной тарелки. Из– за того, что я отказалась тебе прислуживать, ты даже не поел. Ждешь, пока мамочка придет и накормит тебя?

Вот ведь дура! Так и хочется сжать ее за тонкую шейку и придушить, чтобы не раздражала своими глупыми выводами.

– Заткнись, Самира! Для своего же блага молчи, потому что мое терпение не безграничное! – выдыхаю, сжимая кулаки.

– Ой– ей, напугал! – глумится она. – Простите великодушно, что уязвила ваше эго! Я больше так не буду, честно– честно! Только не жалуйтесь на меня мамочке!

У меня уже руки чешутся надрать ей уши. Невыносимая стерва! Такую только поркой воспитывать! Разворачиваюсь и покидаю спальню, пока не поддался искушению, потому что она мне никто и я не имею права даже пальцем ее касаться.

За какие только грехи Бог испытывает меня присутствием этой идиотки в моей жизни? Если она действительно сегодня уйдет, то это будет просто огромным подарком для меня. Не надо было вообще пускать ее в свой дом, все равно одни проблемы и беспокойства от этой самовлюбленной девки!

Ну а мама… Маму я уговорю поехать с нами в Москву. Теперь, когда она увидела внука, это будет гораздо легче. Самира слишком преувеличивает свою значимость в ее жизни.

***

– Об этом и речи быть не может! – отрезает мама, как только Самира объявляет о своем отъезде. – В чем дело, Мира? Это Мурад, да? Он что– то тебе сказал?

– Да она сама что угодно скажет любому в лицо, – бормочу я, но мама слышит.

– Что это значит? – грозно требует от меня ответа. – Вы поругались?

Совсем некстати мне, вдруг, становится смешно, потому что мама – метр с кепкой, стоит напротив меня, глядя снизу вверх, и у нее такое выражение лица, словно она меня сейчас придушит.

– Просто обменялись мнениями, – пожимаю плечами, гася неуместное веселье.

Ожидаю, что вот сейчас эта манипуляторша начнет плакаться маме и обвинять меня во всех грехах, но Самира удивляет.

– Мы не ругались, тетя, – вздыхает она. – Просто нас здесь слишком много в маленьком пространстве, а учитывая, что мы с твоим сыном всегда были на ножах, то напряжение игнорировать все сложнее. Я не могу так, понимаешь? Меня даже одно его присутствие нервирует, а уж стоит ему открыть рот…

– Он оскорбил тебя? – возмущается мама.

– Да, оскорбил, – кивает Самира. – А я оскорбила его в ответ. Мы вообще наговорили друг другу много лишнего сегодня и если останемся под одной крышей, то это будет повторяться каждый день, а я не хочу, чтобы ты плохо обо мне думала. К тому же, я не могу вечно жить у тебя. Мы ведь изначально договорились, что я съеду, когда встану на ноги. Так вот, у меня есть деньги на съем жилья и работа будет в течение пары дней.

– Я не позволю тебе уехать, – упрямо качает головой мама, вцепившись в ее руку. – Иди и разложи свои вещи обратно. Ты никуда не идешь.

– Тетя…

– Нет, я сказала! С Мурадом я разберусь. Иди и положи вещи.

– Мама… – пытаюсь я вмешаться, но она обрывает меня, повелительно подняв руку.

– Нет, Мурад. Я не хочу слушать ни слова против Самиры, ты понял?

– Да что она с тобой сделала? – не могу понять ее привязанности к этой девушке. – Приворожила, что ли?

– Замолчи! Ты уедешь через пару недель и если хочешь прожить их в моем доме, то будь добр уважительно относиться к его обитателям!

– То есть, ты уже и меня готова выгнать ради этой…

– Не смей продолжать! – снова прерывает она меня. – Ни одного оскорбительного слова, Мурад! Я все сказала.

Как же меня это бесит! Почему мать так заступается за эту вертихвостку? Даже одного слова не дает сказать.

– Тетя, так будет лучше, – продолжает настаивать на уходе Самира.

– Нет, не будет, Мира. Ты одинокая молодая девушка. Ты не можешь жить одна! Тем более, когда я сама прошу тебя остаться. Или тебе плохо живется со мной? Может, это я тебя напрягаю? Надоело возиться со старой развалиной…

– Тетя, что ты такое говоришь! – кажется искренне возмущается девушка. – Это чушь и ты прекрасно знаешь, что мне было совсем не в тягость…

Она осекается, бросая на меня испуганный взгляд и я понимаю, что обе явно чего– то недоговаривают.

– О чем это она, мама? – задаю вопрос матери, которая отводит глаза в сторону. – Что такого здесь делала Самира, о чем я не знаю?

– Ничего, она просто помогает мне по дому, – явно говорит неправду мать.

– Мама!

– Не рычи на меня! Наши дела тебя не касаются. Будь это важным, ты бы знал. И вообще, у женщин есть свои дела, обсуждать которые с мужчинами просто неприлично, даже если этот мужчина мой сын. Не спрашивай меня больше об этом.

Черт побери! Знает ведь, как мне становится неловко от ее разговоров о «женских делах» и специально сейчас это использует, чтобы я прекратил расспросы. Что же такое они от меня скрывают? Надо выяснить. Если я, не дай Бог, узнаю, что Самира что– то замышляет или как– то влияет на маму, то ей не жить!

– Вы что, ссоритесь? – спрашивает Луиза, которая до этого была в спальне с нашим сыном.

– Нет, просто небольшой спор, – отвечает мама. – Поел мой внучок?

– Он еще спит, – говорит Луиза, с любопытством разглядывая Самиру. – Ты куда– то собираешься, Мира?

– Она уже передумала, – отвечает за нее мама, бросая на ту строгий взгляд. – Иди, переоденься. Будем готовить ужин.

На лице девушки появляется упрямое выражение и я жду, что она сейчас взбрыкнет и уйдет, но спустя пару секунд Самира глубоко вздыхает и, послушно кивнув, идет обратно в спальню мамы.

М– да, вот тебе и уход из дома. Мне не могло настолько повезти.

Полтора месяца спустя

– Теть, а теть?

– Что? – кисло смотрит на меня тетя Разия.

Признаю, я ее сегодня достала. Из– за праздников у меня три выходных подряд в большом строительном магазине, в который я устроилась в прошлом месяце, и я настолько устала за эти дни сидеть дома, что утомила ее уже своей гиперактивностью.

– Как ты думаешь, когда Мурад в следующий раз приедет? – спрашиваю у нее.

Она переводит взгляд на мой телефон, на экране которого проигрывается новое видео с Амиром, который прислала Луиза, и с улыбкой качает головой.

– Я уж думала, ты по сыну моему соскучилась.

– Фу, сдался он мне! Я из– за пельмеша. Разве ты по нему не скучаешь?

– Конечно, скучаю, – подтверждает тетя. – Дети всегда вызывают такие чувства, пока маленькие. Хочется их зацеловать, затискать и видеть рядом как можно чаще. Вот только, когда он подрастет, начнет везде бегать и хулиганить, ты просто мечтать уже будешь, чтобы они поскорее уехали обратно к себе в Москву и не задерживались у нас надолго. Хотя нет, тебя здесь к тому времени уже не будет.