— Точно не сам, — перебил Хёнвон. — Взгляните на время сообщения. Нас в этот момент дома не было.

Хосок хмыкнул и покачал головой.

— Тарабарщина какая-то.

После этих слов, Хёнвон вскочил со стула и даже уронил его. Он убежал в комнату, но очень быстро вернулся с блокнотом в руках, принявшись аккуратно, по букве переписывать сообщение на бумагу.

Youf eyeg afe zibe

Rfee ze

Hfugh youf eyeg abq tef. gte kixx hexx you hte kay

— Ты у меня самый умный! — рассмеялся Хёнвон, схватил лицо Хосока в ладони и смачно поцеловал.

Все молча наблюдали, как парень что-то выписывал на листок, смешно высунув кончик языка и без конца облизывая губы. Старался. Когда Хёнвон закончил выводить буквы красивым почерком, все трое ахнули. Теперь уже холодок не обошел ни одну спину.

— Милый Господи…

========== 7. Из глубины ==========

Еще с минуту все с замиранием сердца смотрели на исписанный шариковой ручкой листок. Кое-какие буквы были перечеркнуты, кое-какие заменены. Хёнвон в последний раз переписал готовый текст и толкнул листок на середину стола, чтобы у остальных была возможность рассмотреть его лучше.

— Как ты до этого догадался? — Хосок переводил взгляд с текста на Хёнвона и обратно, а между бровей начинала выделяться глубокая морщина. Мужчина хмурился, пытаясь отогнать от себя чувство, что его дурят или водят за нос.

Хёнвон прыгнул задницей на стол и еще раз постарался подвигать ручкой между двумя стройными рядами букв, по десять в строку:

B C D F G H J K L M

N P Q R S T V W X Z

Ранее непонятный набор букв сложился в довольно простые предложения:

Youf eyeg afe zibe

Your eyes are mine

Rfee ze

Free me

Hfugh youf eyeg abq tef, gte kixx hexx you hte kay

Trust your eyes and her, she will tell you the way

— Признаюсь, что без тебя я бы не справился, — фыркнул он довольно высокомерно, и брови Хосока метнулись вверх от удивления. — Ты назвал это немного по-другому, но это Литорея.

— Или попросту: Тарабарская грамота, — вклинился Чангюн, усаживаясь по другую сторону стола на манер Хёнвона. — Согласные буквы из верхнего ряда заменяются на буквы из нижнего, и наоборот, при этом гласные остаются на месте.

— Откуда ты это знаешь?

Кихён осмотрел своего мальчишку с ног до головы, повернулся к скептически настроенному Хосоку и нахмурился сам, не понимая, что происходит. Ему страшно нравилось то время, когда Чангюн еще учился, ведь тот приходил с университета и почти каждый день рассказывал что-то новое, что удалось узнать. Но сейчас Кихён будто забыл даже то, что они вместе с Хёнвоном попали на филологический факультет, где и познакомились.

— Я тоже хорошо учился, — ответил ему Чангюн без намека на обиду. — Так шифровали тексты в древнерусской литературе.

Хосок сложил руки на столе и прищурился на мальчишек, вглядываясь в их совершенно спокойные лица. Похоже, что они не врали. Но откуда столько уверенности в собственной правоте?

— А сначала сказал, не знаешь, что там написано, — пробубнил он, за что получил пинок от Кихёна под столом.

Однако жест без внимания не остался, и мальчишки, улыбнувшись друг другу, соприкоснулись плечами.

— Хо, перестань, — шикнул Кихён. — Мы все немного взволнованы. Будто ты ничего и никогда не забываешь? Это хорошо, что у нас есть такая холодная голова, как у Вона.

Хёнвон возгордился собой и почти высокомерно посмотрел на своего мужчину. Тот только тяжело выдохнул и за то, что промолчал, был награжден воздушным поцелуем. Парень постучал пальцами по столу, чтобы все снова обратили внимание на текст.

— Освободить кого? — кивнул он на листок. — Как думаете? Есть мысли?

Чангюн пожал плечами и уставился в экран телефона вместо листка, силился понять, кто же мог взять его и написать эти строки, но ничего в голову не приходило. В голове был целый рой мыслей, а на горле смыкались те же невидимые пальцы, что некогда насильно держали подбородок. Было бы странно, если бы настолько прямолинейный человек, способный прикинуться кем угодно, стал бы шифровать текст. Да и не похож он был на того, кому нужна помощь.

Пальцы Кихёна вплелись в его волосы, и мальчишка неосознанно сам прильнул ближе к ладони, немного расслабившись.

— Думаю, мы это узнаем, когда поймем, кто должен указать нам путь, — Чангюн в последний раз взглянул на сообщение, сделал странное движение пальцами, будто трогал текст, а затем выделил его и нажал на кнопку удаления.

Неотправленное сообщение исчезло с экрана. Мальчишка убрал телефон в карман и спрыгнул со стола, намереваясь занять свои руки хоть чем-нибудь, например, мытьем посуды. Все по-прежнему молчали. Стало понятно, что мыслями никто не располагает. Тихонько утапливая тарелки в наполненную раковину, Чангюн иногда поглядывал на Хосока, заинтересованно разглядывающего записку. Тот несколько раз приоткрывал рот, и мальчишка ждал ответа с неким трепетом и страхом, но мужчина так ничего и не сказал.

Чистая посуда перекочевала в сушку. Чангюн пытался водрузить на кучу последнюю чашку, та постоянно соскальзывала, грозясь разбиться. Раздался голос Хосока, вполне четкий. Одно единственное слово.

— Она? — прочитал он, все еще глядя в листок. — Тут написано, что это она.

— Собака? — несмело предположил Кихён.

Они как будто думали вместе, только ждали, кто же первый скажет. Раздался звон битой посуды. Чашка не удержалась в руках подростка и спикировала на пол, разбившись прямо у самых ног. Чангюн с ужасом подумал о том, что его насильником вполне могла оказаться женщина, которая, к тому же, прикидывалась собакой, преследующей их до самого кладбища.

— Ворона? — тихо спросил он, сам не веря, что это слово, вместо всех мыслей, вырвалось из его горла.

Хёнвон быстро спрыгнул и схватил оставленную еще Хосоком щетку, принявшись сметать осколки вокруг приятеля, а тот будто врос в землю, не желая шевелиться.

— Та ворона, которую мы с тобой видели? — прошептал он и погладил по ноге, прося немного отойти.

Кихён закрыл ладонями лицо, а под закрытыми веками предстал вчерашний вечер: открытое окно и ускользнувшая в него птица, потерявшая смоляное перо.

— Я тоже ее видел, — пробубнил он в собственные руки.

Положив листок на стол, Хосок стукнул по нему ладонями, словно подводил итог, но все еще молчал. Чангюн от его действий вздрогнул и прижал Хёнвона к себе, стараясь спрятать лицо в складках кофты у него на шее. Родной запах немного успокоил, но потом Хосок еще раз стукнул по столу. Мальчишка поймал себя на мысли, что сейчас с удовольствием бы запрыгнул другу на руки и там остался до тех пор, пока ему не озвучат то, что они вернулись в Вашингтон или хотя бы до того, пока его не разбудят. Все происходящее напоминало сумбурный ужасный сон. Не более.

— Ну, что я вам хочу сказать, — произнес Хосок с долей сарказма. Было даже заметно, что он пытается не засмеяться. — Похоже, что нет ничего проще. Надо всего лишь найти птицу и спросить у нее, не может ли она нам помочь найти то — не знаю, что.

Кихён хмыкнул и подпер голову на локте. Взгляд совершенно уставший. Он готов был признаться, что сам хочет домой, подальше от всего, что тут происходит, но вместо этого снова пнул товарища по колену и попробовал улыбнуться.

— Не совсем уместный сарказм, Хосок-а.

— Ты это сейчас серьезно? Я же пошутил, — скривился Хосок, но потом осмотрел прижавшихся мальчишек и немного поумерил пыл. — Нет, я знал, что вы странные, но не до такой же степени, чтобы устраивать тут охоту на птиц.

— Есть предложения лучше? — Хёнвон состроил глазки и похлопал длинными ресницами. Чангюн тихо всхлипнул у него на плече и потерся лбом, пришлось погладить его по волосам, чтобы в очередной раз успокоить.

Хосок развел руками. Он явно сдался под напором трех человек, верящих в потусторонние силы.

— Дождаться пацана, — предложил он и посмотрел на Кихёна, вероятно, ожидая поддержки, но тот не ответил. — Он же сказал, что все вам объяснит. Почему вы такие нетерпеливые?