— Может, сходим и сами убедимся?

Тот покачал головой, а после того, как ладонь Кихёна припечатала поверхность стола, оба вздрогнули.

— Послушайте, — рявкнул он. — Собаки, шаги, призраки — это все чудесно… Но вы видели Гюна? Это все было настоящим. Разве призрак так может? Тут был кто-то еще, и это живой человек.

— Не может быть, — возразил ему Хёнвон, но уже сам не был уверен в своих словах, когда вспомнил проходящего мимо человека, похожего на Хосока, который не обратил на него внимания. — Мы запирали дверь, — указал он на вход. — Она и сейчас заперта.

— Хо, давай честно, — проигнорировал брата Кихён. — Почему он указал на тебя?

Хосок развел руками и недовольно выдохнул.

— А кому я могу задать тот же вопрос? — сорвался он. Хёнвон подошел ближе и положил руки ему на плечи, мягко сжав их. — Я был с тобой. Чангюн сам потом сказал, что это не я. Какие доказательства тебе еще нужны?

— Я тоже видел этого типа, — нерешительно перебил Хёнвон, путаясь пальцами в чужих волосах. — Гюн-а говорит правду, одежда и впрямь была чистая. Я подумал, что это Хо, но он вел себя странно, прошел мимо, промолчал, а затем я вышел во двор и больше ничего не видел.

Кихён наконец-то оживился и даже съел половину предложенного ужина. Он бы очень хотел верить, что Хосок не виноват.

— Как я и говорил, — ответил он с набитым ртом. — Этот кто-то — человек из плоти, крови и… — снова швырнул вилку и схватился за голову. — Гадость какая… Он ведь не хотел сюда ехать.

Хёнвон тронул волосы брата и обратил на себя внимание.

— Не вини себя.

— Вон-а, вы ездили в город, — спокойно перебил Кихён. — Может, вы перешли кому-то дорогу? Вспомни хоть что-нибудь.

На что Хосок отмахнулся и взял ладони Хёнвона в свои руки.

— Брось, Ки, Чангюн не тот человек, который на ровном месте создаст конфликт.

— Это точно, — согласился Хёнвон. — Да и в городе мы встретили только странного старика… Который…

— Который, что? — нетерпеливо переспросил Кихён, заглядывая в виноватое лицо.

Только сейчас Хёнвон понял, что сболтнул лишнего.

— Который узнал его, — смиренно ответил он, присаживаясь Хосоку на колени.

Но Кихён улыбнулся и покачал головой.

— Быть такого не может.

— Я тоже так подумал, но ты не представляешь, как он был настойчив.

— Гюн здесь не был и не мог быть, — стоял на своем Кихён и крепко жмурился, пока Хосок не сжал его запястье.

— Вы меня простите, — прокашлялся мужчина. — Но старик на такое явно неспособен. Не там ищем.

— Мы подумали, что старик просто выжил из ума, когда стал нам угрожать.

— Уже интересно, — хмыкнул Кихён.

Хёнвон сник и зажал ладони между бедер. Кажется, он сказал лишнего.

— Я обещал, что буду молчать.

— Кому обещал?

— Гюну…

Нежно обняв мальчишку за талию, Хосок прижал его голову к своей груди и приник к макушке щекой. Он знал, что Хёнвон любит драматизировать и скрывать что-либо, но также знал, что у него всегда это плохо выходит. Парень слишком импульсивен, чтобы хранить тайны.

— Кому будет лучше от вашего молчания? — тихо спросил Хосок.

— Никому не будет лучше, — на выдохе согласился Хёнвон.

И парень действительно рассказал все: как старик хватал их за руки, как кидался своей тростью и просил убраться из города, даже собаку не забыл упомянуть. Слишком тяжело далась правда о том, что старик разглядел в них любовников. Но, казалось, что это все не произвело никакого впечатления. Тогда Хёнвон набрал воздуха в грудь побольше и решился сказать о том, как его заживо похоронил собственный отец. Даже не забыл и того, что, оказывается, Кихён спятил после похорон.

— Он так и сказал? — нахмурился Кихён. — Похоронил тебя? Ты ничего не путаешь?

— Да! — выкрикнул Хёнвон, разводя руками. — Я сам в шоке был.

— Зачем отец соврал?

Хосок решил, что пора вмешаться, когда оба замолчали.

— Может, он не хотел, чтобы все знали, что вы его бросили? — несмело предположил он. Хёнвон тут же порывисто схватил его за плечи и заглянул в глаза.

— А почему слепого и в закрытом гробу?!

— Это слишком просто, — спокойно ответил ему Хосок, убирая волосы со взмокшего лба. — Тебя же там не было, вот потому гроб и был закрыт.

— Тогда зачем он спрашивал Чангюна, как тот выжил и почему не ослеп?!

— Ребята, — перебил Кихён, до этого сидевший безучастно. — Поздно уже. Может, подумаем об этом утром?

Хосок взглянул на него с прищуром, но увидел лишь то, что Кихён действительно выглядит уставшим.

— Хочешь сказать, что ты сейчас уснешь? — спросил он и увидел вполне четкий кивок.

— Я хочу к нему, — сознался Кихён. — Просто хочу обнять и… Простите…

Хёнвон спрыгнул с коленей и, подойдя к брату, обнял его со спины. Кихён вцепился в его руки, словно это было последнее, что он потрогает в этой жизни, приложил их к лицу и осторожно тронул губами.

— Все хорошо, Ки-ки, — успокоил его Хёнвон. — Мы все понимаем. Нам, правда, жаль, что такое могло произойти.

Старший еще раз потерся щекой о мягкие ладони брата.

— Я сейчас так зол на самом деле, что готов взглядом убивать.

Кихён отодвинул почти целую тарелку и стакан с чаем, к которому не притронулся, после чего со стоном вышел из-за стола. Дождь становился только сильнее, и перепады с электричеством так и не прекратились. Мужчина открыл нижний ящик кухонной тумбы, вынул из него пару свечей и направился к комнате.

— Кихён-а! — окрикнул Хёнвон, когда тот уже почти переступил порог комнаты. Кихён обернулся и приложил палец к губам. Пришлось говорить тише. — Ты мне так и не ответил. Фото, которое я тебе показывал… Кто на нем? Ты знаешь его?

Старший кивнул и, чиркнув зажигалкой, подпалил фитиль одной свечи.

— Ты тоже его знаешь, Вон-а, просто забыл, — ответил он почти шепотом. — Не удивительно, ведь мальчишка на фото уже взрослый.

Хёнвон ахнул и вжался спиной в стену.

— Не может быть…

========== 6. Гостья ==========

Ночь выдалась на удивление спокойной. Все отрицательные моменты местопребывания и ситуации в целом оборачивались в положительную сторону. Паршивая погода не выпускала из дома, заставляла кутаться в одеяло, приникнуть к родному боку и все глубже погружаться в себя, чтобы подумать о своей жизни.

До приезда на старую ферму, Хёнвон постоянно ругался на Хосока по всяким мелочам. Хосок же бубнил и делал вид, что его это не касается. Сейчас они лежали вместе и, словно родные, обнимали друг друга во сне. Чангюн плохо спал, часто просыпался по ночам и бесцельно бродил по дому. Этой ночью он ни разу не открыл глаза. Кихён не любил дождь, иногда вскакивал от грома и бежал к окну, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Ферма забрала эту его привычку. Ветхий дом будто всех их лечил от чего-то.

Хосок проснулся очень рано и неохотно вылез из теплой кровати. Он посмотрел на ангельское личико своего мальчишки, на его надутые во сне губки, на то, как тот что-то неслышно ими бормочет, и наконец, понял, что счастлив. Как бы они ни ссорились, ни кричали друг на друга — всегда по вечерам возвращались в одну кровать, а утром делили завтрак. Хёнвон вспыльчив, но не агрессивен. У него слишком раздут юношеский максимализм, как и чувство того, что он все делает недостаточно хорошо, а потому из штанов выпрыгивает, лишь бы узнать истину или помочь кому-нибудь. Сейчас же Хосок надеялся, что Хёнвон за ним не пойдет. День казался хорошим из-за спокойной ночи, а потому мужчина сам намерен был осмотреть дом, чтобы братья ему не мешали.

Но день становился хуже и хуже. Тучи нависали грозно и низко, ветер совсем перешел в ураган, а температура упала до рекордно низких показателей сентября. За стенами дома сокрушалась самая настоящая буря. Внутри дома тоже выл ветер. Хосок проверил заряд на телефоне, вышел за дверь комнаты и прислушался к звуку, который, начинался с противного свиста, а затем становился зловещим гудением. Мужчина ходил по дому от одного окна к другому, высматривая щели и треснутые доски, из-за которых этот звук возникает, но звук шел точно не от окон. Он доносился со стороны старой печи на кухне.