— Все внутри просто горит, — захлебывался Кагами словами, пытаясь ерзать и потираться задницей об чужое тело. Это не приносило облегчения, а лишь больнее отдавалось в животе.
— Что я могу сделать? — глупо переспросил Мадара и сжал зубы, пытаясь втянуть воздух ртом.
— Ты знаешь…
И он действительно знал, только вот как признаться мальчишке, что у него это первый опыт, ведь до этого Мадара даже не пробовал спать с омегой, всегда довольствуясь лишь своим любовником. Глупо, а еще очень стыдно. Даже подросток знает, что нужно его телу.
— Прости, я не помню, чтобы Изу так загибался, — оправдался мужчина, заметно смутившись, но Кагами его едва услышал, снова со стоном скрутившись в узел.
— Ты слишком близко, — сдавленно проговорил он. — Изу в этот момент не спал с ним в одной кровати.
Вот тут Мадара действительно почувствовал себя дураком. Ведь все было так просто. Он не один чует этот притягательный запах. Только почему Кагами решил мучиться, вместо того чтобы разбудить его? Это ведь сейчас просто необходимость. Это сейчас нужно.
— Ты мне разрешишь прямо сейчас? — переспросил Мадара, но ответом ему стало жалобное скуление и еще сильнее прижатая задница, от которой было настолько горячо и мокро, что оказалось невозможно вдохнуть.
— Я настаиваю…
— Но ведь мы можем… — сцепиться. Не успел он этого произнести, как тут же последовал яростный рык из мальчишеского горла. Такой требовательный.
— Плевать! Из этого все равно ничего не выйдет!
Стараясь не выдать ничего более глупого, Мадара приложился губами к выпирающим позвонкам на шее, уже не стесняясь втягивая сильный аромат с нотками железа. Частый пульс омеги уже стучал и в его голове, заставляя даже рвано вдыхать в унисон. Полностью обнаженный Кагами дернулся от неожиданного проникновения, а затем сам подался назад. Чувство заполненности чуть притупило боль. Даже так, не двигаясь, было уже хорошо, хоть и терпеть было уже невыносимо.
Жаркие пульсации и вязкая влажность буквально кричали, что нужно скорее. Нужно быстро, сильно и громко. Однако Мадара медлил, а Кагами его не торопил. Им было хорошо и так, лежа на боку, совсем неспешно. В голове закружилось у обоих, челюсти больно сжались, а зубы скрипнули.
Впервые ощутив себя в теле молодой течной омеги, Мадара проклял все те года, что провел с альфой. А затем его отпустило. Вот он, совсем юный, горячий и… Первый. А еще лучше, если единственный и на всю жизнь. Он совсем не хотел ощутить себя бомжем, рыщущем по помойкам и каждую называя любимой.
Мадара крепко держал Кагами за бедра, стараясь все делать сам, чтобы тот даже не двигался, ведь ему сейчас больнее. Но терпение быть плавным совсем заканчивалось. Щуплое тельце содрогнулось один раз, и стало понятно, что первый раз омега уже кончил, а потому стал сам двигаться, чтобы ощутить это хотя бы еще второй. От стискивающих член внутренностей хотелось взвыть диким ревом. Мадара не сдержался, подхватил мальчишку под грудью и сильнее вжал в свое тело. Приоткрытый рот уперся в мокрое от пота плечо. Мужчина прорычал что-то невнятное, сам не заметив, как зубы больно впились в бархатную кожу. Раздался треск лопающейся ткани под острыми зубами, но Кагами так и не дернулся, только громко простонал и выгнулся навстречу. Под горячей ладонью чувствовалось дыхание, что становилось ровнее. Вот и второй раз. Омега явно вымотался, пролежав скрюченным почти всю ночь, а потому заметно отключался.
Чувствуя, как колющий, почти болезненный оргазм накрывает голову и скручивает в паху, Мадара попробовал отстраниться. Слишком поздно. Сцепки избежать не удалось. Но и это уже было не важно. Стало совсем легко, даже несмотря на то, что тугие короткие толчки продолжали биться внутри чужого тела.
— С тобой все хорошо? — хриплым голосом спросил он, нежно поглаживая по спутанным мокрым волосам.
Кагами шумно выдохнул и совсем обмяк, но продолжал сотрясаться время от времени.
— Все хорошо, — прошептал омега. Его грудь теперь не так часто подымалась, а запах стал другим, расслабляющим.
— Ты дрожишь.
— Ты тоже, — усмехнулся он и тут же попробовал повернуться, но, ощутив болезненный узел, тихо ойкнул и остался в своем положении.
— Да, прости, я не могу двинуться.
Мадара виновато оскалился, и было даже хорошо, что Кагами не видел этого глупого выражения лица.
— Ничего страшного, — выдохнул тот и совсем расслабился, отдавшись ситуации. — Ожидаемо.
Едва заметная обида промелькнула на лице Учихи. Он с самого начала знал, что Кагами ждал от него метки принадлежности, а сейчас даже не заметил. Или просто скромничает? Мужчина ласково коснулся взмокшей шеи подростка, провел пальцами по плечу и очертил талию, задержавшись ладонью на бедрах.
— Ты обычно такой прямолинейный да и вообще настоящий. Похоже, сейчас тебе было настолько хорошо, что ты даже ничего не заметил…
Кагами устало приоткрыл глаза, смакуя ощущение отпустившей боли, едва заметно повел плечом и положил свою ладонь поверх той, которой Мадара держал его за бедро. Лопнувшую на шее кожу ощутимо потянуло, пот начинал обжигать порезы от зубов. Щуплое нагое тельце однократно передернуло. Этого не может быть. Не с ним. Неужели он кому-то нужен со своим дефектом?
— Ты меня сегодня совсем осчастливить решил? — в недоумении прошептал он, а сам боялся, что ошибается. Возможно, даже думал, что уже уснул и видит сон. Обычно такие сны говорят о том, что ты совершенно здоров и в эту ночь отлично выспался. Это только кошмары не заканчиваются, заставляя тебя крутиться, будто в лихорадке. Кагами вытащил руку из-под подушки, чтобы коснуться укуса; пальцы ощутили рваные края и капли крови, тут же смазав их по молочной коже. — Как ты на это решился?
Мадара довольно улыбнулся, сплел пальцы и жадно вдохнул горячий воздух, скопившийся между телами. Он все прекрасно понимал, что этот мальчишка не даст ему продлить род, но так же, как и в первый раз, понимал, что не представляет, как этот еще совсем наивный ребенок окажется в чужих руках, будет обнимать другого, касаться губами постороннего человека. Как можно было себе представить, что, приходя домой, его никто не встретит? Эгоизм? Едва ли.
— Это был ответственный шаг, — произнес он наконец, тыкаясь лбом в горячий затылок. — Сейчас я решил, что мое должно быть моим.
Кагами улыбнулся: эти слова действительно согрели душу. Он обнял себя за плечи и, поежившись, теснее прижался. Совсем не сон.
— Жаль, что я не могу тебя обнять, — сладко вздохнул омега и вовсе расплылся в улыбке от поцелуя в маковку.
— Зато я могу, — раздалось нежное над ухом, и крепкая рука по-хозяйски обняла за талию. — У тебя красивое тело, оно с виду такое мужское, но стоит тебя раздеть, ты становишься настолько нежным цветком. К тебе очень приятно прижиматься, иногда я делаю это, пока ты спишь. Ты не против?
Ощущая, как слюнка течет по щеке и вот-вот упадет на подушку, Кагами смахнул ее ладонью. Мягкий голос убаюкивал, а приятные слова ласкали слух. Кагами готов был забыть, что он пережил от этого человека за свою измену. Он готов был остаться с ним на всю жизнь, сейчас поклявшись себе, что не разрушит свой хрупкий мир, как бы его снова ни просили со стороны сделать что-либо неприемлемое. С этим покончено, теперь он любим и нужен. Больше ему в этой жизни ничего не надо.
— Я только за, — сонно пробормотал Кагами, отчаянно борясь с тяжелыми веками. — Можешь делать это чаще.
Тело омеги обмякло, Мадара чувствовал, как под ладонью диафрагма подымается все плавнее и реже. Короткие колющие выбросы семени прекратились, и узел слабел. Но, даже покинув тело, мужчина не спешил отодвинуться от мерно дышащего мальчишки. С ним слишком хорошо. Ни с кем так хорошо не было. В этом он себе признался совершенно четко, не стыдясь. Даже такой, как Мадара Учиха, нашел себе того человека, которого смело можно назвать своим. Эти мысли заставили тепло улыбнуться.
— Кагами, спишь? — осмелился спросить он шепотом, коротко потрепав за плечо. — Эй, пушистик.
