Сидящая рядом симпатичная омега с длиннющими черными волосами, отливающими в синий цвет, так и сверкала от радости, стараясь поделиться хоть с кем-нибудь, что вечером она с девочками поедет выбирать платье для предстоящей вечеринки, будто Изуне это было шибко интересно. Но он слушал и кивал, пытаясь не казаться букой, даже если ответить было ровным счетом нечего. Вскоре их односторонний разговор перетек в более интимное русло. Девушка тихим шепотом начала расспрашивать о предстоящих родах, на что Изуна только покрывался мурашками и кусал щеку изнутри. Его охватывал такой дикий ужас, что, казалось, он иногда даже не мог пошевелиться. Адские боли, крики и весь этот невыносимый кошмар предстояло пережить, только не сейчас, не скоро. Учиха помотал головой, силясь отогнать от себя вид больничной палаты, что так ярко стоял перед глазами, а затем и вовсе уронил голову на парту. Он был слишком поглощен собственными переживаниями, чтобы и дальше обращать внимание на ее болтовню. Страшно хотелось увидеть друга, дабы проверить подозрения об обидках, бередивших душу. Видимо, так чувствовал себя и Кагами, когда Изуна сбежал с вечеринки и не отвечал на звонки порядком две недели.
После пары Изуна вновь спускался по лестнице на первый этаж, чувствуя, как страх ледяными щупальцами сжимает сердце. А вдруг его и сейчас там не окажется? Все мысли заполнили только сбежавший неизвестно куда приятель и очередной стакан горячего кофе. Со вторым дело обстояло куда проще, по крайней мере, вне дома.
Учиха ожидал свой заветный стакан, нервно озираясь по сторонам, ощущая, что в животе образуется тугой узел. Никого так и не было. День померк, Изуну охватило черное отчаяние. С трудом передвигая ноги, он подошел к мягким диванчикам в холле и уселся на один из них, кинув сумку на пол; замерзшие пальцы сжимали горячий напиток.
Прошло от силы минуты две, как теплые ладони прикрыли глаза, а сзади послышался знакомый голос, который хотелось услышать на протяжении всего долгого дня.
— Угадай кто.
Даже не пытаясь скинуть чужие руки от своего лица, Изуна улыбнулся и поднес кофе к губам. Теперь можно было пить с удовольствием.
— Где ты пропадал весь день? — спросил он и тут же почувствовал, как приятель, перепрыгнув через невысокую спинку, шлепнулся рядом. Пара темных глаз встретилась. — Я тебя каждую перемену тут жду.
Кагами виновато пожал плечами, уже неохотно заметив, что друг задержался взглядом на его новой толстовке. Парень сложил руки на груди, чтобы хоть немного прикрыться.
— Я сдавал хвосты, чтобы меня допустили до экзаменов, — почти спокойно ответил он. — Ты же знаешь, что я немного пропустил в первом полугодии.
Облегченно выдохнув, Изуна сделал большой глоток, уже подумывая, что нужно пойти за еще одним стаканом, но на этот раз взять что-то со сливками.
— Я уж подумал, что ты не хочешь меня видеть, — тихо сказал он, отвернувшись. — Мы ведь со дня рождения брата не виделись, вот я и подумал, что ты на меня обиделся, что тогда не докинул тебя до дома.
— Да брось! — радостно выкрикнул Кагами, легонько пристукнув Изуну по лопатке. — Какие могут быть обиды? Я ведь сказал тебе, что сам доберусь. Какой же ерундой ты иногда забиваешь голову. Кстати говоря, — прищурился он на стаканчик. — Ты же помнишь, что тебе сейчас нельзя кофе?
Двумя решительными глотками допив остатки, Изуна смял бумажный стаканчик в ладони и почувствовал внезапную вспышку гнева, хотя до этого едва ли злился. Он уже давно стал замечать, как скачет его настроение, а причиной тому был ненавистный ему все пятнадцать недель живот, начавший расти с неимоверной скоростью. Парень даже иногда, стоя в душе, поглядывал на него с опаской, как на бомбу замедленного действия.
— Давай еще ты прокомпостируй мне мозги, — прорычал Изуна. — Мадара ничего не разрешает, Тора следит за каждым шагом, как бы я ничего тяжелее вилки не поднял. Меня начинает это напрягать. Оба крутятся надо мной, будто я больной. Но я, черт возьми, беременный, а не больной! Я даже иногда уже не знаю, чей из них это ребенок…
Кагами рассмеялся, и Изуна понял, что невольно улыбается сам. Настроение вновь поменялось слишком резко, больше ворчать не хотелось.
— Ты прости меня, Изу, — не прекращал улыбаться парнишка. — Но ты действительно не знаешь, чей это ребенок.
— Спасибо, что напомнил, — скорчил Учиха лицо, высунув кончик языка. — А то я как-то подзабыл.
Изуна ткнул приятеля кулаком в плечо, но тут же прильнул к нему щекой и обнял за талию. Как же давно он хотел этого тепла. Теперь действительно стало спокойно. Кагами глубоко вздохнул и обнял в ответ, сложив руки в замок на чужом плече и примостив подбородок на горячей маковке, вкусно пахнущей шампунем.
— Ну не злись, — тепло улыбался он и покачивался на манер Мадары, ведь это всегда так успокаивало. — Хочешь, я тебе шоколадку куплю? Большую, с орешками.
— Хочу, — послышался капризный, почти детский голосок, доносившийся из складок широкой кофты. — Только не с орешками, а с мармеладками. И еще стаканчик кофе.
Кагами кивнул и, выскользнув из объятий, подошел к автоматам. Изуна проводил его взглядом, пока перевязывал хвост; его взор снова задержался на модных джинсах и внушительных ботинках, поблескивающих металлическими вставками на носах. Странно. Раньше, если Кагами и позволял себе покупать новые вещи, то уж точно не так выделялся. Таких шмоток Учиха не видел у него никогда, а значит, что они все были новыми.
Снова присев рядом, Кагами протянул приятелю стакан ароматного кофе и шоколадный батончик с мармеладками со вкусом колы. Редкая гадость. Однако Изуна принял угощение с горящими глазами, принявшись разрывать шуршащую обертку и тут же заталкивать в рот.
— Вид у тебя какой-то неважный, — отметил Кагами, наблюдая за заметно округлившимися щеками, которыми Изуна так смешно шевелил, когда жевал. — Что-то случилось? Опять поругались?
Изуна помотал головой и запил приторный шоколад сладким кофе, даже не поморщившись.
— Как бы тебе помягче это сказать? — начал он с набитым ртом, указывая обеими занятыми руками на живот. — Я с этим шаром так трахаться все время хочу. Не знаю, как это связано, но у меня аж зудит уже все. А еще я постоянно хочу жрать, до такой степени, что еда снится.
Кагами наигранно скривил лицо, а затем звонко рассмеялся, снова сгребая в охапку друга.
— Фу, Изу, какие слова ты говоришь, — улыбался он, утыкаясь носом в висок. — Не трахаться, а заниматься сексом, и не жрать, а кушать.
— Неа, — упорствовал Изуна. Он туго проглотил сладкий ком и утер рот ладонью. — Заниматься сексом и кушать, а лучше все сразу, я хотел неделю назад, а сейчас я хочу жрать и трахаться. Жестко и быстро, как кролик.
Теперь уже на смех двух подростков обернулась женщина, сидящая в гардеробе. Пара давно началась, а потому в коридорах почти никого не осталось. Пожилой женщине вряд ли нравилось такое нарушение тишины и покоя, но она лишь молча уткнулась в какой-то журнал с вязанием.
— И в чем проблема? — спросил Кагами, когда стер выступившие от смеха слезы.
— В полном отсутствии секса, — спокойно пожал плечами Изуна. — Он, видите ли, боится навредить. Все могут, а он не может.
— Ну, так сказать, навреди себе сам.
Кагами подтвердил свои слова, неоднозначно дернув бедрами, но, казалось, Изуна шутки не понял, только нервно поерзал на диване и стрельнул мрачным взглядом исподлобья. Парнишка отпрянул, стараясь держаться подальше, хотя бы на расстоянии вытянутой руки, чтобы избежать удара.
— Это не помогает, — стиснув зубы, проговорил Изуна, а в голосе чувствовалось неподдельное напряжение. Кагами засмотрелся на выпирающий бугорок на ширинке товарища и даже не заметил, как тонкие пальцы вонзились в бедро, крепко сжав его. Парень ойкнул и тут же вцепился в чужие руки, с неподдельным страхом посмотрев в милое личико. — Может, найдем укромное местечко? — Изуна перешел на шепот, нагнувшись к самому уху. — Я согласен даже на туалет или машину, только трахни меня, пожалуйста. Ты же хочешь этого, так?
