— Чего тебе от меня еще нужно? — прошипел Кагами, быстро спустившись и начав наспех одеваться. — Дня не хватило?

Мужчина принюхался, жадно втянув воздух носом, а затем так же шумно выдохнув его, все еще не сойдя со своего места.

— Не так уж много времени остается, правда? — растянув губы в оскале, Тобирама подошел ближе почти вплотную. Пусть без метки он и не мог повлиять на молодого омегу, однако взгляд его был не менее уничтожающим.

Приоткрыв рот маленькой щелочкой, Кагами поднял глаза на альфу. Даже куртку до конца не застегнул, так и застыл с замочком молнии посередине.

— Пара-тройка дней, — боязно ответил он, поняв, о чем речь.

Тобирама почти заботливо положил тяжелые ладони на плечи подростка, бережно поправив наспех наброшенную куртку.

— Опасно в такое время ходить по темным улицам. Ты не находишь?

Поведя плечами и брезгливо скинув чужие руки, Кагами застегнул куртку, пытаясь как можно скорее покинуть ненавистный ему дом, а особенно этот холл с жуткими воспоминаниями.

— А чего мне бояться? — фыркнул он, задрав нос, будто и не боялся ничего.

— И все же, — настойчиво и грубо произнес Тобирама, крепко схватив за локоть и развернув парнишку к себе. — Я настаиваю на том, чтобы ты добрался домой без происшествий.

Кагами зашипел, словно ему действительно стало больно, выдернул руку и набросил на плечо портфель. От скользкой улыбки, на которую только и был способен этот мужчина, становилось жутко.

— Я разберусь без тебя, — кинул он, уже и позабыв о том, что не попрощался с приятелем, и схватился за ручку входной двери.

— Изуна! — выкрикнул Тобирама и подпер дверь ногой, не давая выйти.

Сверху раздались торопливые шаги, хлопнула дверь в ванной. Учиха показался на лестнице совершенно растрепанным, даже на секунду показалось, что ему снова стало плохо, судя по тому, как он повязывал заново свой хвост.

— Что такое? — робко спросил он, спускаясь, а у самого колотило сердце, видя картину, как Тобирама не хочет выпустить из дома его приятеля. Он же не мог увидеть того, что между ними произошло? Правда?

Тобирама снисходительно склонил голову и выставил руку с открытой ладонью, предлагая подойти к себе ближе.

— Изуна, возьми, пожалуйста, ключи от машины и подбрось Кагами до дома, — ядовито ухмыльнулся он не самому любимому человечку. — Мы же не хотим, чтобы что-нибудь случилось с ним, реши он шарахаться по темноте.

Изуна едва подошел, чтобы оказаться в теплых объятиях, как тут же замер, словно громом пораженный. А может, Кагами был прав насчет того типа в парке. Сердце сжалось до размеров горошины, перестав стучать, зрачки сузились. Только ласковые поглаживание по плечу немного вернули его в чувства.

— Что сделать? — промямлил он, с ужасом в глазах глядя на лучшего друга, который так же застыл в одном ботинке.

— Изуна, что с тобой? — неподдельная тревога в голосе и потрепывание за плечо вынудили Учиху вырваться из своих раздумий. Он встряхнул головой и бросил короткий взгляд на свою куртку, ринувшись тут же ее надеть. Он прекрасно все услышал и только рад был оказаться вне дома.

— Да, конечно, я сейчас, — торопливо пробормотал он, нелепо залезая в рукава и путаясь в подкладке пальцами. Тобирама остановил его, схватив за тонкое запястье.

— Надень теплую куртку, — спокойно произнес он, указывая на гардероб. — На улице очень похолодало.

— Но я же в машине…

— Я настаиваю, Изуна, — мягкий голос и расплывающееся по телу тепло заставили Изуну вновь схватиться ладонью за шею. Действительно, сейчас не больно, но отчего-то он не хочет, но делает так, как просит его альфа. Он подчиняется? И сколько раз такое уже было?

— Хорошо, — покорно вымолвил он и потянулся к длинному пальто, попутно вынув ключ из чужого кармана.

Парнишку рвало на части. Он хотел остаться дома, чтобы поговорить, ведь тяжелого разговора не избежать, но в то же время он хотел остаться с другом, там тоже было слишком много недосказанности. По итогу, оказавшись в машине, оба подростка молчали до тех пор, пока не покинули видимость, отправившись по слабо освещенной дороге, покрытой ледяной коркой.

— Что это с ним? — опасливо посматривая по зеркалам и щурясь от света сзади идущей машины, спросил Изуна. — Думаешь он видел то, что мы делали?

Кагами, напротив, сидел расслабленно, то и дело щелкая радио. Да и с чего ему нервничать? Он-то знал, что дело далеко не в этом. Если бы Тобирама видел или хотя бы знал, то вел бы себя точно по-другому.

— Расслабься, ничего он не видел, — наконец найдя приятную музыку, парень откинулся на сиденье, что приятно грело задницу. — Чего ты так занервничал?

— Ага! — возмутился Учиха. — А тебе не показалось странным такое проявление любви к тебе?

— Никакой любви…

— Ну конечно… — Изуна до скрипа сжал кожу на руле. — Ты слышал его слова о том, что не надо ходить поздно ночью, особенно в период… Сам знаешь чего…

— Да не парься ты, просто присмотрись к нему, я же говорю. А если это был он, то тебе нечего бояться, и ребенок точно от него, — отмахнулся Кагами, пожалуй, слишком небрежно. — Да и, знаешь, ничего ужасного мы не сделали… По крайне мере, ты. Все будет, как раньше, все в порядке.

— Ну да, в порядке… Я верил в это до твоей выходки.

И сколько бы Изуна ни возмущался, его больше коробила сама мысль о том, что ему действительно понравилось, а потому он не против это повторить. Парень гнал от себя эти мысли и накатывающее возбуждение, что жало в штанах, до тех самых пор, пока снова не вошел в темноту дома.

Гулкие шаги в тишине коридора звучали очень громко. Изуна разделся, даже не забыл положить ключ от машины туда, где он его взял. Очень клонило в сон. Парнишка потратил много энергии на то, чтобы доехать до дома товарища и вернуться обратно. Он сильно нервничал, а потому сейчас, будучи в теплом доме, сильно расслабился, однако понимал, что уснуть не удастся.

Закутавшись в теплый халат после душа, он зашел в спальню. Тобирама полусидел в кровати, прислонившись к подушкам и читая книгу, на носу поблескивали очки, которые раньше Изуна никогда не замечал.

— Ложись спать, — холодный приказной тон прогнал толпу морозных мурашек. Тобирама даже не оторвался от книги, только дочитал до следующей страницы и, кинув старую купюру вместо закладки, захлопнул, бросив на тумбу.

Ночник погас, погрузив комнату в непроглядную тьму, покалывающую босые пятки. Изуна несмело присел на кровать и натянул на себя одеяло по самые плечи. Он прекрасно чувствовал тепло, исходящее от тела, лежащего рядом, но, казалось, между ними пролегал айсберг. Парень крайне боязно коснулся чужой голени пальцами ноги и замер, выжидая ответа, которого, увы, не получил. Тобирама только повернулся к нему лицом, но глаза его были по-прежнему закрыты.

— Не хочешь со мной поговорить? — осторожно поинтересовался Изуна дрожащим шепотом, подбив ладони под щеку и ловя любое изменение в мимике холодного лица.

— Мы не будем тут с тобой говорить, — ответил ему Тобирама, почти не открывая рта.

— Почему? — продолжал упорствовать омега, ощущая, как горло обжигает обида. Он по себе знал, что нужно успокоиться, а потом поговорить, но Тобирама выглядел спокойным. Хотя, он почти всегда так выглядел. — Ты накричал на меня сегодня…

— В этом только твоя вина, — быстрый ответ заставил прикусить язык. Тобирама все так же говорил с закрытыми глазами. — Я не виноват, что ты заставил меня быть грубым. Зачем ты пошел в студию?

— Я решил, что брошу танцы, когда…

— Когда что?! — сорвался альфа на крик, сдернув с и без того дрожащего омеги одеяло. — Когда потеряешь ребенка?!

Изуна сжался клубочком, прижав руки к животу.

— Я не собирался делать ничего такого…

— Ничего такого?! — прикрикнул Тобирама снова, прогнав холод по юному телу. — Ты понимаешь, что тебе не нужно этим заниматься? Те беззаботные для тебя дни прошли. Почувствуй наконец свою ответственность! Или ты так и будешь всю жизнь малышом, которого опекают?!