— Ты всегда так говоришь, — Хаширама вздохнул, даже несколько горько. — Я, может, тоже так хочу, а ты сидишь там, как статуя, даже не прикоснешься ко мне. Фу, таким быть, Дара.

— А ты наказан, — хохотнул Мадара в ответ. — Потому, сидишь молча и завидуешь.

Хаширама перешел на шепот, думая, что его будут заглушать мягкие волны, накатывающие на песок и изредка шелестящие ракушками.

— Как ты вообще к этому так спокойно отнесся? — перегнулся он через ручку лежака, да так, что готов был вывалиться. Старое пиво, выпитое в дороге, разбавлялось новым и накатывало все сильнее.

— К чему это ты?

— Неужели для вас все прошло настолько бесследно?

Внутренне напрягшись, Мадара действительно задумался, ведь ничего не прошло. Может, немного стало забываться, но точно не прошло. Каждый раз, ложась в постель и сминая любимое тельце, он ощущал огрубевший шрам на правом боку брата от вышедшей насквозь пули. Сейчас он хотел бы все исправить, поступить по-другому, но потом еще раз осмысливал произошедшее. А как ему надо было поступить? Лужи бензина были вполне реальными и даже сейчас стоял в носу этот запах, спички в руке Тобирамы тоже были настоящими, как и обездвиженное тело маленького Изу на его коленях. Огонь Мадара контролировать бы не смог, а вот вовремя выпущенная пуля, на самом деле, многое смогла остановить.

— Ничего не проходит бесследно, — наконец ответил он, покачав банкой в руке. — Тебя не устраивает, что они счастливы?

Хаширама лениво пожал плечами и снова взглянул на брата, теребящего длинные черные волосы и, вероятно, сплетающего их в некое неумелое подобие косы. Изуна иногда передергивался и пытался повернуть голову, но Тобирама ловил ее и фиксировал в нужном положении. Изуна был не против да еще и улыбался, а это означало, что сейчас они вовсе не ругаются.

— А такое возможно? — шепнул он, прикрыв ладонью рот.

— Как видишь.

— А почему ты так никогда не делаешь? — возмутился Хаширама с присущим ему детским эгоизмом.

Мадара отпил пива и поджал губы, внутренне отказываясь продолжать бестолковый разговор.

— Может потому, что я постарше немного?

— Я тоже, — чересчур громкий ответ заставил младших братьев даже отвлечься друг от друга и повернуться, но всего на секунду. — Но я хочу, чтобы ты так делал. Может они еще и сексом тут займутся?

— Вполне возможно, мой юный друг, — тихо отшутился Мадара. — Вполне возможно. Изу, кстати, может.

Учиха прикусил язык, когда понял, что сболтнул лишнего. Ведь совсем не пытался рассказать чего-то личного. Оно само соскользнуло с языка. Просто именно на этом пляже однажды уже произошло то, что намечалось и сейчас. Только тогда одержимых страстью братишек не сдерживали две пары лишних глаз.

— Откуда ты знаешь? — и этот презренный шепот вогнал Мадару в ступор.

— Просто знаю, — отмахнулся он и отвернулся, глянув через стеклянную стену на всклоченную кровать. Действительно, знает.

— Эх, где были мои глаза? — с усмешкой размышлял Хаширама себе под нос. — Почему я с тобой? Ты все время чем-то напряжен, часто меня отшиваешь. Почему у нас не может быть так же? Вообще, как такому дефективному повезло? Боже, неужели Изуне не противно?

Уже готовый даже ударить, Мадара смял банку, пиво плеснуло через край, а порванный металлический бок разорвал кожу на ладони. Кровь смешалась с грязью и алкоголем, неприятно защипав.

— Потому, что кто бы еще тебя смог столько терпеть? — процедил он сквозь зубы, но Хаширама его не услышал.

Сделав последний оборот резинки на кончике толстой косы и получив благодарственный поцелуй, Тобирама поднялся, отряхнул песок с бедер и потянулся, выбросив руки вверх. Мадара, помнивший свое извечное “не пялься”, сам засмотрелся, отметив красивое телосложение. Тот же Хаширама почти каждый вечер просиживал в спортзале, потея от выпитого с вечера алкоголя, самому Учихе вполне хватало плановых тренировок на работе, да и постоянный стресс не давал набрать вес. Изу? Вот кому действительно просто повезло, он мог есть, как не в себя, и никогда не потолстеть. Но с Тобирамой было как-то по-другому. Казалось, будто телом природа возместила ему то, чем обделила с самого рождения.

— Пойду освежусь, — как-бы невзначай сказал Мадара, вставая с лежака и направляясь к воде. Хаширама только закинул руки за голову, тяжело выдохнув, похоже, что он уже не мог поддержать своего приятеля даже тем, чтобы просто помочить ноги.

Тобирама стоял по пояс в воде, подставив лицо лику луны, такому большому и яркому, будто пресыщенному земным вниманием. Отчего-то мужчина не решался идти дальше. У подошедшего сзади Мадары зародилось ощущение, что тот просто не умеет плавать, или боится глубины, или еще чего страшнее. Но это, признался он сам себе, не его дело.

— Решил все же составить компанию? — приглушенно спросил Тобирама, что его голос был почти не отличим от шума волн. Он едва заметно принюхался, а затем, все так же не повернувшись, стал поливать себе водой на руки, пытаясь привыкнуть к ней после жарких объятий.

— Не совсем, — послышался чуть охрипший голос с нотками смущения, после чего Учиха прокашлялся в кулак.

— Извини, — пожал он плечами и зашел чуть глубже, скрыв под водой живот до половины. — Пахнете вы одинаково. Одним шампунем пользуетесь?

— Возможно… — Мадара даже понюхал прядь длинной челки, потеребив ее в пальцах. Действительно пахнет. — Спасибо тебе.

Немного растерявшись, Тобирама обернулся и едва не вздрогнул, увидев возле себя Мадару настолько близко.

— За что?

— Ты знаешь, за что, — тихо ответил он, немного отшатнувшись, когда увидел вблизи шрам на боку. Мадара испытал от этого подобие дискомфорта, будто не просто стоял рядом, а трогал его пальцами, потому как прекрасно знал, какой он на ощупь.

— Я делаю это не ради тебя, — вздохнул Тобирама, покосившись на берег, а точнее на Изуну, который занял место старшего брата в лежаке.

— Не сомневаюсь, — Мадара повторил его жест, но его больше смутил Хаширама, который подорвался сесть, будто был абсолютно трезв. Активно жестикулируя, мужчина улыбался и пытался заговорить с Изуной, но тот откинулся на спинку, открыв банку. Все же отношения между ними до сих пор были напряженными. — Но то, что ты делаешь, заслуживает уважения.

— Возможно…

— Ты же ведь неплохой человек на самом деле.

Тобирама усмехнулся, опустив голову. Даже подумал, что все, чего ему сейчас не хватает, так это ощутить у себя на плече его ладонь. Мадара этого не сделал, прекрасно понимая, что такое личное пространство. Он бы сам был не в восторге, если бы его трогали другие мужчины.

— Ты так говоришь только потому, что я скрываю твои темные делишки?

— Я так говорю потому, что доверяю своему брату, — быстро перебил Учиха. — Он бы не связался с ублюдком. Я вижу, что ты ему нужен, — Мадара задумался и еще раз обернулся на брата. — А он тебе?

— Мадара… — вздохнул Тобирама с улыбкой. — Ты последний, с кем бы я хотел это обсудить… Хотя нет, вон там на берегу последний лежит. Но все равно я не собираюсь тебе отвечать.

— Все правильно, — развел он руками. — Я тоже свою жизнь напоказ не выношу…

— Тебе и не нужно. За тебя это Хаши сделает. Ты и представить себе не можешь, сколько раз я видел вас вместе в интересные моменты. Даже как-то тоскливо на душе до сих пор.

Мадара вздохнул с некоторой грустью, поднял лицо на сияющую луну, а затем перевел взгляд на мерцающие огоньки чуть вдалеке — границы купальной зоны. Он еще раз посмотрел на Тобираму, который отчего-то вцепился в свои плечи, и на душе стало гадко, ведь они все внесли свою лепту в испорченную психику этого человека.

— Тебе в этом плане повезло, — наконец прошептал он, коротко обернувшись на брата, который все так же пытался игнорировать назойливого Хашираму.

Набрав в ладони теплой воды, Тобирама полил себе на плечи, капли покатились по горячей груди, вызвав мурашки. Наверное, именно сейчас и именно Мадаре он мог кое в чем признаться.