– Однажды вычитал в одном журнале, что беспорядочные половые связи ни к чему хорошему не приводят. Особенно тебе, Брэдли, я советовал бы держаться подальше от таких фурий, как эта…

– Не будь занудой, – протянул он.

– Как вы меня назвали? – возмутилась Эвелин.

Я услышал, как она стремительно встала и подошла ко мне со спины. От нее воняло похотью и кислотой вчерашнего рома. Мне стало не по себе, когда я почувствовал ее дыхание у самого уха. Она прошептала:

– Вы мерзкий и меня тошнит от вас!

– Вас тошнит не от меня, а от похмелья, – сказал я. Она раскрыла рот и что-то хотела ответить, но я ее перебил более высоким тоном: – И да, вы меня никак не задели!

Я уверенно покинул комнату и спустился в просторный холл. Возле Гимли стоял невысокий горбатый мужчина и недовольно качал головой. Юноша был в сознании. Он даже обрадовался, завидев меня, но ничего не сказал. Дикобразы валялись на полу и с храпом пускали пузыри из носа.

– Это серьезно? – спросил я, подойдя к доктору. – Я так понимаю, вы врач?

– Доброе утро, – устало сказал тот и поправил большие очки у себя на носу. – Да, я местный врач. Змеиные укусы здесь не редкость. Проблема лишь в том, что рана, как я понимаю, не свежая.

– Я Теодор Ливз, – сказал я и протянул руку доктору.

– Молодец! – ответил он, нежно ощупывая распухшую синюю ногу Гимли. – Так когда змея укусила?

Я хотел ответить, но меня опередил Гимли. Он гордо сказал:

– Прошлой ночью!

– Тя-же-ло! – отрывисто произнес доктор.

– Ногу не спасти? – спросил я.

– Спасти-спасти, но мне очень тяжело! Зря я вчера так много выпил.

К этой минуте в холл спустились Эвелин и Брэдли. Хоть одеться удосужились. Брэдли подошел к Гимли и спросил:

– Ну как ты, боец?

– Жить буду, – отважно сказал парень.

Было видно, что ему становится лучше, несмотря на то, что нога увядает. Доктор раскрыл свой черный сундучок, вынул из него пузырек с каким-то лекарством и поставил его на стол. Затем он достал большой шприц. Гимли на все это смотрел со страхом в голубых глазах, с ожиданием адской боли. И мне было не по себе от этого. Я решил выйти на улицу и столкнулся у двери с Генри. Тот держал в руке кувшин, как я понял, с выпивкой.

– Уже уходите? – улыбчиво спросил он.

– Воздухом подышать, – ответил я и уступил ему дорогу.

– Вам у нас понравилось?

– Можно так сказать… – ответил я и злобно посмотрел на парочку извращенцев в лице Эвелин и Брэдли.

– Хорошо, когда клиент остается доволен, – произнес он и тут же добавил: – Вот вашему товарищу у нас не понравилось.

– Кому это? – удивился я.

– Старик, что был с вами. Странный такой, лысый. Отвязал от повозки лошадь и умчал.

– Давно? – проснулся Брэдли.

– На рассвете. Сразу после вашего прихода.

Мы переглянулись с Брэдли и тут же ринулись к повозке. Действительно, одной лошади не хватало. Мы заглянули в телегу и были поражены. Все чемоданы вывернуты наизнанку. Он явно что-то искал. И, судя по всему, нашел, если исчез.

– Карта! – кинул Брэдли и посмотрел на меня.

– Вот же мерзкий скунс, – негодовал я и в панике замельтешил перед Брэдли. – Что делать будем?

Генри подбежал к нам и с тревогой в голосе спросил:

– Что-то стряслось?

– Куда он поехал? – в один голос спросили мы.

Генри указал на горную цепь, что красовалась на горизонте.

Брэдли посмотрел на меня так, будто я что-то мог решить. Он молча махнул на коня. Я понял его намерения, но меня это немного пугало.

– Ты со мной? – спросил он и запрыгнул на лошадь.

Мне ничего не оставалось, как усесться за его спиной. Надежда нагнать О’Блика еще была. За несколько часов он не мог далеко уехать. Да и по виду его можно было понять, что лошадьми он владеет так же, как и людей лечит. Я поверить не мог, что с виду безобидный старикашка способен на такую подлость. Хотя подозрения закрадывались. Еще тогда, в телеге, я заметил, как он с интересом впитывал все, что рассказывал Брэдли.

Лошадь со странной кличкой Сахар несла нас через прерию к самой подошве горной цепи. Я впервые так быстро скакал на лошади. Пусть и не без участия умелого наездника, но все же. Некий страх витал внутри меня. Иногда казалось, что соскочу и переломаю себе все кости, но Сахар будто чувствовал меня, всегда подкидывал вперед, как только я начинал сползать, удерживал.

Скачка была долгой. Иногда конь медлил. Видно, от усталости. Но Брэдли хлестал его поводьями и сжимал брюхо между шенкелями, чтобы тот двигался быстрее. Солнце уже было в зените, а горы только начали приближаться к нам. Должно быть, мы проскакали часов шесть, а то и больше.

– Думаешь, он там? – крикнул я.

– Посмотрим, – ответил Брэдли. – Пробежимся вдоль гор. Если ничего, то вернемся.

Мы скакали еще час, прежде чем оказались у подножья этих махровых гор. Издали они казались совершенно серыми и безликими, но вблизи все иначе. Высившиеся над нами глыбы были украшены пушистыми деревьями.

Мы приостановили ход и неторопливо исследовали подножье. Наше молчание перебивал громкий сап коня. А его иногда перекрикивали орлы, кружившие в небе. Издали доносился шум воды. Вероятно, поблизости водопад.

И пятисот метров мы не проехали, как увидели худощавого волка, что кружил возле чего-то непонятного. Из-за высокой травы было не разглядеть, к чему у серого такой интерес. Мы приблизились и увидели лошадь. Я спрыгнул на землю и поспешил вперед, но Брэдли остановил меня.

– Возьми, – сказал он и протянул револьвер, который вытащил из-за спины.

– А ты?

– Я на коне!

Он остался на том месте, а я пошел вперед. Волк находился метрах в пятидесяти, но как только под моей ногой хрустнула сухая веточка, отбежал и наблюдал за мной со стороны. Я осмотрелся и пошел дальше. Револьвер держал крепко, хотя руки тряслись, сам не знаю отчего. Вроде бы и ничего страшного, но тело бросало в дрожь. Я подошел к лошади. Это была она. Да, подруга Сахара. Я запомнил ее по белым кругам вокруг глаз. Она лежала бездвижно. На ее брюхе две колотые раны и одна такая же на шее. «Точно от стрел», – подумалось мне. Такие же оставались у оленей во время охоты аджаитов. Так я называл людей в племени аджа.

– Ну что? – крикнул Брэдли.

Я тут же пригнулся, обернулся к нему и приставил палец к губам. Мне стало страшно, сердце заколотилось, как от выпитой бутылки коммандарии. Он спрыгнул с коня и подошел ко мне.

– Что случилось? – спросил он.

Я указал на раны на лошади и сказал, что индейцы рядом. Он ринулся к Сахару и привел его ближе. Больше всего я боялся, что конь заржет и выдаст нас, хотя я не был уверен, есть ли здесь кто-то еще. Возможно, индейцы ушли. Так или иначе, Брэдли завел коня в рощицу, привязал его к дереву и прикрыл сверху лещиновыми ветвями. Знаю, не надежно, но за минуту только это пришло в голову.

Мы осмотрели землю вокруг лошади и обнаружили следы. Вероятно, следы О’Блика. Правда, довольствовались ими недолго. Через несколько шагов начались камни. Но мы не теряли надежды найти старика, хотя нам нужен был не он, а карта.

Шум водопада близился. Мы осторожно следовали возможному пути лекаря, но никаких зацепок не было: ни следов, ни сломанных веток, ни капель крови, если того поймали индейцы. Брэдли даже предложил разойтись, но я сказал, что это глупая идея, и попросил его молчать. У индейцев слух чуткий, ведь они прежде всего искусные охотники.

Выйдя из лещиновых зарослей, мы очутились у реки. Она катилась вниз по камням, а чуть выше справа я увидел тот небольшой водопад, серебристое шваханье которого томило мои уши.

– Куда? – тихо спросил Брэдли.

Я огляделся и заметил камень. Борозда от него тянулась несколько сантиметров, но можно было понять, что человек поскользнулся. И шел он в сторону реки. Возможно, на тот берег.

– Туда, – шепнул я.

Мы тихо спустились, пересекли по булыжникам реку и оказались у высокой скалы, с которой и падали горные воды. Брэдли шел за мной, а я нетерпеливо шагал вперед. Когда увидел за водяной стеной щель, то наивно ускорил шаг, будто забыв об опасности. Брэдли меня отдернул: