«69…Инь и Янь. Тело и дух», – несколько секунд я смотрела на входную дверь, испытывая странное чувство от висящей на ней цифры – номера квартиры.

У журналистов «Аргументов Недели» было принято собираться в гостях у Сергея, чтобы вкусно поесть, спеть песни под гитару, обсудить свежие новости. В этой маленькой, скромной квартирке, не принадлежавшей Сергею, на удивление, могла уместиться дюжина человек. Они входили в так называемое «Братство борща» – общество, основанное главредом и посвященное совместным встречам.

Возможно, в тот день вверх надо мной взяла моя любовь к борщу. Быть может, я решила отблагодарить за попытку научить такого бездаря, как я верстке. Как бы там не было, у нормальных людей в качестве знаков внимания принято дарить подарки, красиво одеваться и краситься, приглашать на свидания в интересные места. Я же решила в квартире мужчины, которого едва знала,…помыть грязную печь.

Мне удалось узнать сразу несколько интересных вещей: Сергей старше, чем я думала; он не только журналист, но еще обладатель замечательного голоса, автор нескольких книг; умеет отлично готовить мясо. Последнее было, пожалуй, самым важным.

– Серёжа, а спой свою песню про птицу, – попросил кто-то из нашей многочисленной компании.

Он пел, закрыв глаза, на ощупь перебирая пальцами струны. За окном в лучах закатного солнца, проступившего сквозь тучи, горела ноябрьская листва. Я любовалась каждым пазлом этой картины, чувствуя себя той самой птицей из песни, которая «расправив крылья, летит». Только без перьев, конечно же: на параплане. Вспоминала прадеда, который был летчиком.

Было удивительно легко на душе, хоть и немного грустно от мысли, что, возможно, Сергей никак не выделяет меня среди остальных. Нет, я не была плохого мнения о себе, но объективно понимала, что в отличие от многих своих знакомых не умела ни петь, ни танцевать, ни удивлять своими познаниями в науках и еще много «ни».

Когда большая часть людей разошлась, а я прилично напилась, мне захотелось произнести тост в виде своего стихотворения «Исповедь Вора». Я написала его ровно за год до нашего знакомства, по мотивам знаковой для меня книги.

«А знаешь. За любовь последний наш бокал!

Ты удивлен? Сей мир – от Вора,

Но даже здесь заглядывает к нам

Любовь из грязных закоулков в окна», – прочитав последнее четверостишье, я залпом выпила бокал красного вина, стараясь не глядеть на Сергея.

Той ночью, едва добравшись домой, я принялась читать его книгу «Загадки погибших цивилизаций». Перед глазами мелькали шумерские письмена на глиняных табличках, древние майя, египетские жрецы.

«Вот с кем на дальнее путешествие я бы точно согласилась», – такие бредовые мысли лезли сквозь сон в голову человека, который прежде совершенно не мог вообразить, как можно отправиться на долгое время куда-то с мужчиной.

Наступил день, когда университетская команда, собранная мной, должна была принять участие в Школе оперативного корреспондента. Было глубоко за полночь. Спать за твёрдой партой оказалось невыносимым. Я вышла из факультетского здания на студенческую Поляну. Небо над ней было усыпано звездами.

«Интересно, что делает Серёжа?» – промелькнула мысль, когда над головой пронесся метеор.

Бессонная ночь, занятая редактированием и созданием текстов, дала о себе знать. В то утро я хотела лишь одного – выспаться. Я написала Сергею и пожаловалась на ремонт в своей квартире, который не даст сомкнуть глаз.

– Есть люди, которым я всегда рад. Как-то так вышло, что ты вошла в их число. Приходи, когда тебе заблагорассудится, – ответил он.

После этого предложения спать немного перехотелось.

Миновав университетскую Поляну, я прыгнула в автобус, ведущий из моей части города в его. Путь предстоял долгий. Стук сердца заглушал гул пыхтящего мотора. Мимо проносились пожирающие город высотные дома, трубы увядающих предприятий, шумные южные рынки. На коленях мелькали страницы «Мемуаров гейши» с декоративной книжной закладкой, которую я некогда сделала сама из крымских сухоцветов. На ней мелким шрифтом было написано несколько коротких строчек, которые гласили: «Кто ищет ветер, тот найдет бурю», «Кто сеет бурю, пожнёт ураган», «Не всегда ураган гасит искры, иногда он может превратить их в пожар», «Если ураган ведёт тебя к мести – одну могилу рой для себя». Фразы являлись предисловием к сборнику книг российского фантаста «Ветер и искры» – того самого, по мотивам которого я написала стихотворение «Исповедь Вора».

Постепенно автобус затягивало в мир стареньких частных домиков, усыпанных осенней листвой.

Чкаловский был залит полуденным солнцем и совсем не похож на тот район, который я увидела первый раз в пасмурный вечер. От него веяло уютом куда большим, чем от мест, где я прожила свои 18 лет: среди серых панельных пятиэтажек, крупных автомагистралей, оживленных скверов.

Сергей встретил меня у подъезда – не работал домофон.

– Все подушки тут старые, – озадаченно произнес он, когда мы поднялись в квартиру, – Но вот одну недавно прикупил, – с этими словами редактор достал маленькую синюю подушку с вышивкой в виде белоснежных лошадей и протянул мне.

Я бросила «Мемуары» на диван, занимавший половину комнаты, упала рядом и забылась. Через какое-то время очнулась то ли от жары (ноябрь в нашем городе в лучших традициях решил стать августом), то ли от того, что Сергей смотрел на меня.

– После парты этот диван – неземное ложе, – пошутила я.

– Я, когда из дома ушел, часто ночевал в редакции на стульях, – усмехнулся редактор, подавая большую тарелку своего фирменного блюда – курицу с баклажанами, начиненную специями.

Я, которой порядком надоело питаться дома пресным мясом, уплетала пищу за обе щеки. А, когда Сергей относил посуду на кухню, незаметно вытащила книжную закладку и положила вглубь дивана.

Вернувшись, Сергей предложил прогуляться. Мы минули двор и…

«Разве так бывает? Когда едва вышел за дверь, и тут же оказался в лесу», – я медленно, затаив дыхание, двигалась по тоннелю из деревьев.

По пути нам не встречалось прохожих, не было слышно пения птиц. Мир будто замер, оставив нас вдвоём. Он рассказывал о журналистской работе, куда мне только предстояло погрузиться в ближайшие годы, древних народах, о которых я последний раз читала в учебниках средней школы, горах Алтая, куда его однажды занесла судьба.

Мы попрощались у его дома, и я двинулась к остановке той же дорогой, которой добралась сюда. Пройдя несколько переулков мимо барачных построек, замерла. Обернулась. По коже пробежали мурашки.

«Я, конечно, тот еще топографический кретин, но готова поклясться: дорога совершенно не похожа на ту, которая была несколько часов назад», – я сверилась с картой в телефоне, которая убеждала в обратном, и ускорила шаг.

Как-то, ближе к полуночи, я дочитывала мемуары. Мне было ужасно интересно, чем же закончится история Саюри – талантливой гейши и Председателя – мужчины, которого она полюбила еще, когда была маленькой девочкой. Я погружалась в мир…о нет! Вовсе не куртизанок, а женщин искусства, которые должны были услащать взоры своих клиентов японскими танцами, уши – игрой на музыкальных инструментах, пением и интеллектуальными беседами, уста – чаем, изготовляемым и подающимся с особым мастерством.

Телефон клацнул: пришло сообщение от Сергея. Кажется, я находилась под очень сильным впечатлением от Страны восходящего солнца, отчего предложила своему собеседнику общаться при помощи хокку. Мы принялись обмениваться трехстишиями на японский лад.

«Ветви метят в стекла

Как и пристало ноябрьской ночью

Только в душе занялась уже весна», – начал он.

«Так случается, когда ветер

Ненароком сходится с искрами

В танце вечности», – продолжила я, надеясь, что он нашел книжную закладку и поймет, о чем речь.

«С искрами ветер играя