– Всё то же оружие… – вздохнула Люси.

– Перестаньте, перестаньте. Сейчас же! – снова командным тоном заявила Кью и нахмурилась. – Та, поговори с нею, пожалуйста, чтоб она перестала! – обратилась она ко мне и я закрыла файл с книгой. Но не закрыла ноутбук, дабы хотела ещё поворожить над текстом. А Кью тем временем продолжила:

– Вот послушайте её! Она сейчас быстренько – во век не забудете.

– Ну и реклама! – посмеялась я, но всё же сразу без препирательств завела, как обычно это бывает в моей рабочей практике:

– Видели нашего проводника? – спросила я Люси.

– Угу. – хихикнула она. Наш проводник был очень похож американского актёра Джорджа Клуни, только звали его Калеб. Так что все мы звали его Калеб Клуни. Он был выхолен точь-в-точь, как голливудский актёр. Носил в поезде идеально наглаженный светло-серый костюм-тройку и бледно-розовую рубашку. Светло-коричневые туфли начищено блестели. У него была очень опрятная щетина, которая только на первый вид могла показаться простой запущенностью. На самом деле и борода, и кожа, и даже маникюр нашего Калеба Клуни, были выше всяких похвал. Но, он бросался в глаза не только своей несоответствующей действительности внешностью, сколько и манерами, речью да интеллектом. Мы все зависали у Калеба вместо минутки минут на десять, просто, чтоб поболтать. С ним было приятно. Все отвешивали ему комплименты, он на них сиял и выдавал огромные порции дорожно-поездных шуток.

– Вы обратили внимание на то, что Калеб здесь неуместен?

– Ну, как это сказать, что «неуместен»? – деликатно закашлялась моей прямоте Люси.

– А так, что слишком хорош. Ему бы в кино, или хотя бы в телевизор. Правда?

– Так-то, да…

– А он нам всем чай подаёт да бельишко постельное меняет. Почему?

– Не знаю. Нравится, видимо, ему.

– А похож он на счастливого человека, которому всё нравится? – продолжала я, разглядывая как медвежата вдруг дурят, чуд ли ни кувырки устраивая на сидячих местах. – Эй, хвосты! Сядьте. – сказала я им, чтоб чутка успокоились.

– Ну, прямо вот чтоб сказать, что счастлив – так не скажешь… Вы похожи на счастливых больше… Да и жаловался он на зарплату. Но он – потомственный проводник. Слышали? Это у них семейное призвание!

– Знаете, что имя его значит?

– Нет…

– Калеб – значит «преданный».

– О, так и есть! Вот это явно про него. Он смотрит даже как верный пёс.. – нежно сказала Люси. Они с Калебом немножко флиртовали, явно испытывая друг к другу симпатию. Только думали, что этого никто не замечает.

– Всем поныл, что мало платят. То-то и оно. И тогда спрашивается: если такую звезду не устраивает его заработная плата, тогда почему он тут? Его же явно не поезда и путешественники интересуют, и не семейное дело, а мода, красота, стиль и… деньги.

– Да, не размышляла я так.

– А Вы сейчас поразмышляйте. Почему он здесь? От чего? А я пока дальше: медвежата, помните мы из окна на Мякинино свадьбу видели? – отвернулась я от Попутчицы к детям.

– Платье вау! – поднял и большой палец и глаза кверху Юджин, улетев в воспоминания. Ему тогда очень понравилось наблюдать за торжеством, которое он никогда прежде не встречал.

– В храм за домом шли. – сказал Сеня. – Кольцами меняться.

– Точно! – кивнула я.

– А лимузин белый помните? Такой квадратный весь, блестящий…

– Бо! – снова сказал Джуниор.

– Именно! А кроме того, что он весь такой длинный, крутой и навороченный, в цветах и с украшениями, помните… – не договорила я, ибо Джордж меня перебил:

– Я ещё тогда слово перепутал! – вставил Джордж. – Юджин сказал, что нам тоже машина большая, толькок чуток побольше нужна. И я сказал, что «на десять этажов!» – хохотал над собой Джордж. – Я с тех пор больше так не путаю!

– О, точно! Забавно… А что у той машины с крышей было, кто помнит? – спросила я у детей, но Люси меня перебила:

– Что с крышей?

– А ничего хорошего: крыша была на ремонте, частично выкрашена не в общий белый тон, а в какой-то другой оттенок белого. При чём выкрашена явно абы как. Может прямо с ремонта машину вызвали, может ещё что. Но факт остаётся: машина была только внизу и изнутри презентабельного вида – шофёр на парковке остановился прямо напротив нашего окна и мы всё рассмотрели. И храм бы Вы там видели, куда они шли! А невеста какая уж расфуфыренная – закачаешься! Даже гости с подолами от платьев прямо по асфальту… Но крыша-то у лимузина абы какая…

– И?

– Да Вы подумайте, подумайте, сопоставьте. А я Вам пока вот, что скажу: все мы покуда чувствуем себя недостойными чего-то лучшего, не получим этого самого лучшего. И покуда мы будем думать, что интересы других, важнее наших собственных интересов – так и будет. И как только наш Калеб Клуни будет думать, что он подходит только для этого поезда – далеко не уедет. В свою мечту уж точно. Ведь он живёт мечтой своего рода. И покуда невеста, потратившая на своё роскошное платье и свадьбу с толпой гостей стоимость как минимум новой машины, будет думать, что можно пренебречь тем, что никто, кроме как сверху крышу её свадебного лимузина не увидит. Но она будет всю жизнь осознавать, что достойна именно этого даже в один из самых важных дней своей жизни. Так и Вы сами – пропустите жизнь, и до желанного отпуска на море не доберётесь, считая, что повинны в природе своего вида и обязаны перед всеми искупать то, чего не совершали. Вы никогда не искупите вины, не пытайтесь. Никто в этом мире никому ничего не должен. – закончила речь я, кивнула, и снова уставилась в ноутбук, отдав речь Королеве.

Видно было, что Попутчица ей очень приглянулась и Кью хотела ей помочь. Так и проболтала Люси с нами всю дорогу, а прощаясь, угощала медвежат своими «конфетками для свежего дыхания», которые припасла в путь, да так и не съела за разговорами. Благодарила всех нас, ещё раз уточняла, правда ли ей стоит оставить заботу о всей родне и лететь отдыхать или уж не рисковать в этой жизни… И, конечно, желала нам самого лучшего отдыха да путешествия.

В столице при пересадке у нас между поездами было всего двадцать минут времени, а потому мы опять сказали Бабушке Идее не приезжать на вокзал. Нам предстояло перейти только с одного перрона на другой и сразу сесть уже в готовый к отбытию поезд. А кроме того, к нам на пять минуточек обещалась подъехать Панда Лола – для пандёнышей Питера и Пола у нас была сумка подарочков, а ещё зелёненький яркий Ловец для самой Лолы. Она меняла карьеру в эту пору и ей очень нужно было устроиться на самое денежное место в мире, ибо семья в этом году у них разрослась. К ним с Пандой Юджином переехали жить племяшки, чтоб учиться в хороших школах. Вот потому и везла я ей ловчик Денег, который плёлся на самый лучший заработок и доход. Ей теперь, чтобы всех прокормить, нужны были серьёзные финансы.

Была середина сентября, и по идее должно было в столице уже холодать, но вдруг началась невероятная жара. Панда Лола встречала нас возле вагона и помогла с тяжёлым багажом. Мы же хоть и ехали в Крым жить под крышей, всё же намеревались очень много времени провести на свежем воздухе в горах и у моря, а потому у нас один только рюкзак был набит спальниками и тёплым бельишком.

Лола посадив нас в новый поезд, забрав свои подарочки и вручив пачку любимых конфеток Мерси на дорожку, быстро рассказала свои новости. Нахвалила медвежат, как те подросли с последней встречи, показала нам фотографии своего семейства, да на том и распрощались, обещаясь встретиться в будущем году.

Мы разместились в своём четырёхместном купе с шумом и песенками. Пятое место было в соседнем купе на верхней полке, там предполагалось Сенечке поспать отдельно от нас. В остальном всё было как всегда – медвежно. Мы первым делом попросили стаканы для чая у нашей новой проводницы Танечки. Та была Росомахой, заплутавшей, перепутавшей местность и климат. Да, росомахи очень подвижны и любят путешествовать, но не на столько же, чтоб по жаре кататься!?