- Это аккумуляторами-то передатчик питать? - изумился Володя. - Нет, не выйдет.

Басов посвистывал, рассматривая блестящие радиолампы сквозь сетчатые окошки передатчика.

- Чудесная вещь, - сказал он с любопытством, - да... Так почему же не выйдет?

- Да потому что... никто так не делает. Где это видано? Во-первых, аккумуляторов хватит ненадолго.

- Нам и не надо надолго. Только на один рейс, пока починим машину. Ну не кисни, Володька!

Басову уже не хотелось спать. Он осмотрел со всех сторон передатчик и заглянул в коридор.

- Что они там копаются? - сказал он нетерпеливо. - А ну, пошевели их, Володя!

Радист неохотно поплелся к двери.

- Тут и места-то не хватит, - сказал он уныло, - ну и придумал ты!

- Иди, иди, - торопил Басов.

Пока носили аккумуляторы, он успел открыть дверцу передатчика и заглянуть внутрь. Увидел лампы, толстые проволочные спирали и блестящие пластины конденсаторов (их он осторожно потрогал рукой) и решил про себя, что после шторма заставит Володю объяснить ему все это.

Аккумуляторы были большие и тяжелые, они едва уместились на полу в узкой рубке, и, когда судно валилось набок, из их отверстий брызгала кислота, разливаясь по полу.

- Всю рубку загадили, - ворчал Володя, - и одежда в дырьях от кислоты. Напрасно все это...

Проценко, сидя на корточках, присоединял провода, высунув от напряжения кончик языка. Неожиданно его ударило током, он вздрогнул, прикусил язык и озлился.

- Чего стоишь? - набросился он на Володю. - Помогай, с-сукин сын!

Радист присел было возле аккумулятора, но опять поднялся.

- Александр Иванович, ничего не выйдет.

- Что еще? - обернулся Басов.

- Да ведь антенны-то нет у нас. Провод я привязал прямо к вантам, потому что нет изоляторов. Вот и выходит, что напрасно стараемся.

- Разве нельзя чем-нибудь заменить изоляторы? - спросил Басов. Он нахмурился и очень внимательно посмотрел на радиста.

- И так уж половину заменили... - проворчал было Володя, но встретил затвердевшие глаза Басова и затих.

- Э, черт! - брякнул Басов нетерпеливо. - Он совсем раскис. Пойдем поищем чего-нибудь, Проценко.

- Мабудь, бутылки с-под нарзану? - предложил Проценко неуверенно. Стекло, оно ведь изоляция.

- Правильно. Тащи бутылки!

Володя вдруг покраснел как рак, суетливо задвигался и пулей выскочил в коридор. Басов хмуро посмотрел ему вслед, а Проценко хитро сощурился и полез за кисетом.

Радист вернулся с кучей пустых бутылок и, ни на кого не глядя, принялся за дело. Он вязал гирлянды из бутылок, работая с таким остервенением, что виски и лоб его покрылись каплями пота. Потом он смотал провод в кольца и быстро вышел, звякнув бутылками.

- Пойдем посмотрим, - предложил Басов, - он теперь готов до самых клотиков долезть. Еще упадет, чего доброго!

На мостике под фонарем стояли вахтенные матросы в дождевиках и, задрав головы, смотрели вверх. Радист висел на винтовой лестнице, раскачиваясь над палубой при каждом броске судна. Он судорожно цеплялся за ванты, стараясь привязать тяжелую гирлянду из бутылок. Проценко подхватил нижний конец провода и, взобравшись на крышу рубки, прикрепил его к вводу, потом он уселся на крыше, свесив ноги, и тоже стал смотреть вверх.

- Осторожнее, Володя, - крикнул Басов, - простым узлом завяжи! Эй, сорвешься!

От фонаря на мокрую палубу ложился золотой столб света, поминутно сметаемый потоками воды, переливавшимися через борт. Ветер то налетал стремительными порывами, кидая в лицо брызги, то бессильно падал и крутил под ногами мелкую пыль. Судно осторожно кренилось, встряхивалось от пены, медленно выпрямлялось.

- Ветер падает, - сказал кто-то рядом с Басовым, - отогреться бы теперь, братцы!

Голос был сырой и хриплый, с долгой позевотой, и Басов как-то сразу почувствовал, что сам он устал смертельно и если останется теперь без дела, то тотчас заснет как убитый. Но Володя уже спустился, подошел к фонарю и пососал ободранный палец.

- Я хорошо поднял ее, - сказал он, переводя дух, - отсюда, кажется, видно. Посмотри.

Они вернулись в рубку. Радист натянул наушники, включил рубильник и постукал ключиком.

- А ведь есть генерация, - сказал он горячей скороговоркой и обернулся к Басову, как бы досадуя, что тот молчит и не выказывает радости. - Ты слышишь? Работает, говорю.

- Хорошо, - отозвался Басов, - теперь вызывай Красноводск.

Он прислушался к треску ключа и впервые вдруг усомнился. Ему представились почему-то зеленые дрожащие нити, протянувшиеся во все стороны от радиорубки. Нити взвивались над морем, как ленты серпантина, но падали в воду, не долетев до берега. "Все равно связи нужно добиться..." - подумал он упрямо, и зеленые нити погасли.

Володя долго трещал ключом, локоть его дрожал, трепетал хохолок на голове. Потом он завертел шишечку приемника, и лицо его приняло острое сосредоточенное выражение, какое всегда бывало у него во время приема на слух. Репродуктор зашипел, свистнул и забарабанил звонко, словно просыпался на стекло мелкий бисер.

Вошел Проценко, гремя каблуками, и замер у порога, бесшумно притворив дверь. Репродуктор смолк.

- Готово! - воскликнул Володя, сияя. - Они говорят, что нас слабо слышно. Если бы они знали, на чем мы работаем. Разве передать им для смеха? Ведь не поверят!

- А ты говорил - не выйдет, - поддразнил Проценко. - Хиба ты що знаешь? Ты!

Басов вышел на спардек, медленно передвигая ноги, словно налитые свинцом. Он глотнул холодного воздуха и, подняв голову, увидел в разрыве туч полоску умытого звездного неба. Ветер растратил уже свою необузданную ярость и налетал порывами. Иногда наступала тишина, и явственно слышался гул машин и шаги вахтенных на штурманском мостике.

"Спать, - подумал Басов, закрывая глаза. - Раздеться и укрыться одеялом... Нет, раздеваться долго. Снять сапоги... - Перед его глазами вереницей поплыли черные пятна, и сам он как будто кружился, стоя на месте, и плавно опускался вниз. - Теперь уже спать непременно, только посмотреть двигатели".

Кто-то промчался по спардеку и налетел на Басова в темноте.

- Александр Иванович, я вас давно ищу, - заговорил моторист Козов, цепляясь за пуговицы басовского бушлата. - Во вспомогательном двигателе неладно, топливный отсекатель испортился. Теперь мотор развивает бешеные обороты, того и гляди - разнесет. Задоров совсем осатанел - лается и грозит судом, точно я виноват... Так уж пойдемте, Александр Иванович, сделайте одолжение!