Одни были одеты в простую, иногда парадную одежду, подходящую для повсеместного использования. Мужчины были в пиджаках и куртках, девушки — в платьях средней длинны.

Вторая же группа носила военные кители. И особое мое внимание привлекали дамы в этих самых кителях. Их было меньше, чем мужчин, но на большей части из таких дам были юбочки чуть выше колена. По мне — всё ещё холодновато для такого, но красавиц это, кажется, нисколько не смущало, а парни могли оценить их стройные ножки.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что буквально пялюсь на встреченных девиц в коротких юбках, и это хорошенько так меня отрезвило. Что-то тут не так. С чего бы меня вот так вдруг начал волновать половой вопрос?

Хотя начав размышлять об этом, я довольно быстро нашел ответ. Сколько мне лет? Не ГНЕВУ, а телу? Что-то вроде двадцати одного-двадцати двух. И учитывая, как именно прежде жил Дмитрий Старцев, у меня есть стойкое ощущение, что он на момент смерти все ещё был девственником…

— Вот дерьмо… — выругался я, осознав это. Мне проще было рвать людей голыми руками, чем заниматься вопросом поиска себе самки для удовлетворения низменных потребностей. Я же Стремление! Божество! Я не должен…

А вот у этой ножки очень даже хороши, да ещё и бедра…

— Так… — остановился я и выругался. — К списку дел добавилось ещё одно. Мне необходима женщина… Хлад! Да я только начал свыкаться с тем, что мне срать надо, а тут ещё…

— Э-э-э…

— Что? — нахмурился я, увидев запнувшегося и удивленно уставившегося на меня парня, который видимо случайно услышал последнюю часть моего маленького монолога. Надо стараться держать собственные мысли за зубами.

— Если интересно… — икнул он. — Я могу достать для взрослых…

— Что для взрослых? — не понял я.

— Ну… это…

— М?

— Подгузники.

Я закатил глаза и едва сдержался, чтобы не оторвать ему голову.

— Я бабочка. Я синичка. Я чувствую мир и покой… Чертовы сиськи сестры, это они виноваты! — пробормотал я и пошел прочь. — Тьху! Держать мысли при себе!

Хотел бы я, чтобы деканом военной кафедры оказалась горячая зрелая дама, но им оказался уже немолодой, с сединой в волосах мужчина. На нем был военный мундир с нашивками, и лицо украшала пара давних шрамов, и в данный момент этот ветеран рассматривал меня крайне хмурым и внимательным взглядом.

Будь на моем месте кто другой, ему под этим внимательным и строгим взором стало бы неуютно, но мне было совершенно все-равно.

— Значит, вот ты какой, Дмитрий Старцев. Скажу сразу: таким, как ты, тут не место. На гуманитарной кафедре — ладно, но не тут. Военная кафедра готовит солдат и бойцов, тут нет места слабым.

— С чего вы решили, что я слаб? — отвесил я ему кривую усмешку. Наверное, в этой ситуации мне стоило вести себя скромнее, но он пытается втоптать меня в грязь раньше, чем узнал, каков я на самом деле, и это… меня злит.

— Твое досье говорит само за себя. Затворник, проблемы с головой. Да, я про это тоже знаю, читал заключение. С таким заключением в любой другой ситуации я бы уже выпнул тебя отсюда.

— Но…

— Но с твоими документами есть рекомендательное письмо от одного человека, которому я обязан. У нас как раз было вакантное место, и меня очень попросили дать тебе шанс проявить себя. Что-ж, так оно и будет. Я дам тебе шанс, но если ты не вытянешь программу на четверку хотя бы по одному факультативу, то тебя вышвырнут отсюда. Это ясно?

— Да.

— Да, господин декан.

— Да, господин декан, — вздохнув, повторил я.

На самом деле, несмотря на агрессивную манеру говорить и прозвучавшие слова, едва ли от него исходила хоть капля настоящей злости. Уж что-что, а это я мог определить с легкостью.

— Все, свободен. Подойди к секретарю, и тебе все расскажут. Нет у меня времени на тебя, — махнул декан рукой, и я пошел на выход.

Кабинет секретаря находился по соседству, и там я обнаружил девушку лет двадцати пяти с длинными черными волосами и зелеными глазами. Как и прочие на кафедре, она была одета в темный военный китель с короткой юбкой.

— Дмитрий Старцев? — спросила она.

— Да, — слегка запнулся я. И чего я так на неё вылупился? Девушка как девушка.

Но красивая, и фигура во всем как надо…

Хватит, ГНЕВ! Ведешь себя как озабоченный подросток!

Гребаное тело!

— Вот, возьмите ваши бумаги. Тут пропуск, расписание занятий и тренировок. На кафедре очень жесткие правила, настоятельно не советую их нарушать.

Я взял с её стола подготовленные бумаги и быстро их просмотрел.

— А теперь пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала она и, поднявшись из-за стола, повела меня, попутно рассказывая о местных правилах и расписании. Я слушал, но… вполуха. У неё был крайне милый голосок, бархатный и нежный, ласкающий слух, но смысл сказанного от меня ускользал, потому что мозг обдумывал совершенно другое.

— Вот ваша комната, — сказала она, открывая дверь с цифрой “2027” и протягивая ключ.

— А? Да… — я пару раз удивленно моргнул и лишь спустя пару секунд забрал его.

— Теперь я вас оставлю. Если появятся вопросы — обращайтесь. Помогу, чем смогу.

— У меня есть вопрос.

— Да?

— А что вы делаете после работы? Может быть, я смогу вас чем-нибудь угостить? Или пообсуждаем стихи местных поэтов? — я понятия не имел, как нужно разговаривать с девушками, но какая-то часть меня была уверена, что это правильный путь. Видимо, Дмитрий Старцев когда-то читал любовные романы или что-то в этом духе, потому что у меня были большие сомнения, что эти знания когда-либо были реализованы на практике.

Черноволосая девушка мило улыбнулась, но… ничего не ответила, просто пожелала доброго дня и пошла по коридору в обратном направлении.

И что это было? Что это за ответ такой?

— Можешь даже не пытаться, — раздался позади насмешливый голос

Я обернулся и обнаружил светловолосого худощавого паренька чуть младше меня.

— “Наша Валя неприступна, как Донская Крепость”.

— Ты ещё кто?

— А, извини. Миша, твой сосед, — он кивнул на соседнюю дверь. — А ты?

— Старцев, Дмитрий.

— Старцев… — нахмурился он. — А ты не…

— Что, я не?.. — крайне вкрадчиво спросил я, вперив в него взгляд.

— Нет, ничего, — потупился парень, ощутив мое божественное давление. — Забудь…

— Так что ты там говорил про неприступную Валю?

— А… — и он тут же улыбнулся. — Валентина Сергеевна игнорирует все заигрывания. По началу многие парни пытаются с ней флиртовать и все в таком духе, но она всех отвергает. Кого-то мягко, кого-то жестко. Но всех.

— Она будет моей, — хмыкнул я, на что мой сосед лишь усмехнулся.

— Мечтай. Ты её видел? Да большинство девчонок с кафедры — серые мышки на её фоне. Может лишь принцесса Лизаветта выигрывает в плане внешности, но с ней, как мне кажется, и то гораздо больше шансов. Валентина Сергеевна же… Нет, без вариантов. Она как скала. Даже не представляю, каким особенным надо быть, чтобы её заинтересовать. Тут же учатся дворяне, выходцы крупных и влиятельных родов, но ни один не смог.

— Я особенный, — усмехнулся я.

— Да-да, все мы так считаем.

Но я правда особенный.

Ещё раз усмехнувшись себе под нос, я помахал соседу рукой и вошел в свои апартаменты.

— Ну… могло быть и хуже.

Это была маленькая вытянутая комнатка с малюсеньким окном под потолком, и все, что тут помещалось, это кровать, стол и шкаф. Все крайне аскетично и просто. Так сразу и не скажешь, что в таких условиях должны жить дети богатейших людей страны.

Следующий день начался с побудки.

Случилось это аккурат в шесть часов, и как бы я не хотел игнорировать этот ужасный гул, разносящийся по коридорам, у меня не получилось. К счастью, достаточно было разозлиться, как бодрость пришла сама собой, и мне не потребовалось много времени, чтобы подняться.

Дальше было умывание, быстрые сборы и строй на плацу. Затем пробег в пять километров по полигону, который оказался для меня тяжелой нагрузкой. Я специально старался не использовать свой гнев как стимулятор, но в итоге пришлось, иначе я бы свалился на середине дистанции с сердечным приступом.