Человеку сперва надо сделать очень плохо, а потом – чуть-чуть хорошо- и он будет счастлив. Так было и со мной в то лето. После двух недель общения с волами- две недели на море в Одессе, казались раем земным

Таким было мое первое знакомство с трудягами-животными- волами. По натуре- я не злой человек, всегда старался делать добро людям, но сегодня, с высоты возраста, могу сказать следующее: чтобы жить, надо знать и понимать жизнь, не смотреть на нашу повседневную рутину со стороны, вот мол, я постою или куда-то уеду, подожду, пока здесь станет хорошо, тогда подключусь или вернусь обратно. А кто же господа-товарищи, будет все делать или строить для вас хорошую жизнь? Опять сельские волы!? Так их уже нет, выбили все лучшее из нашего села, своими руками село и уничтожили. Пусть меня Бог простит, но думаю- очень многим нынешним «продвинутым» не мешало бы попасти волов, для самосовершенствования и лучшего понимания жизни.

В заключение хочу добавить, что мяч тогда, точно такой, я все-таки привез, уже из Одессы и вернул Ивану. А заработанные в совхозе 98 рублей, так и не получил – постеснялся идти в контору совхоза, уже в Кицканы (там была бухгалтерия и касса). А потом началась школа и больше я по этому делу на правой стороне Днестра- не был.

Вот такими «искрами» моей памяти, из моего первого десятилетия на этой Земле, я и поделился с тобой, уважаемый Читатель. Это, конечно, далеко не все, что пришлось пройти за эти годы, но главным я с тобой поделился.

Не обессудь. Что было-то было. Главный общий вывод для меня, вытекающий из прожитого периода жизни – что мы его прошли! Пережили, выдержали и пошли дальше – в Пятидесятые!.

Если в первое мое десятилетие жизни на Земле – главное, чему я научился, было – ходить, говорить, читать и писать, то второе десятилетие, которое совпало с пятидесятыми годами прошлого века, я бы с уверенностю назвал – первым курсом моей «Академии жизни». Этот период принес мне столько всего нового, необычного и разнопланового, что, если собрать воедино все «искры» памяти только об основных, значимых событиях, в которых мне довелось принимать непосредственное участие в этот период, то из них получился бы огромный пылающий жизненный костер.

Эти годы открыли мне двери в совершенно иной мир. Страна переживала последствия страшной Войны, переживали все это её люди, в том числе и мы, дети той войны. Все сразу не восстановишь, поэтому начинали с наиболее жизненноважных направлений. Отменили продовольственные карточки, появились элементарно необходимые товары в магазинах, парты, учебники и письменные принадлежности в школах. Постепенно оттаивали людские души, застывшие после ужасов военного времени. Много работали, начали чаще петь песни, больше и ближе общаться, лучше одеваться, питаться и более уверенно смотреть в будущее, надеясь только на хорошее.

Было мало информации. Новости получали в школах, в киножурналах, которые показывали перед демонстрацией кинофильмов и, частично – из газет, которых во-первых было мало, во-вторых- информации в них не всегда было достаточно, тем более-объективной.

И все равно – новое обступало меня со всех сторон. Если бы все то, что я увидел и услышал в те годы, можно было как-то зафиксировать для памяти, даже с краткой характеристикой событий или действий – это могла быть большая отдельная книга и не одна….

Первый год нового десятилетия (1951-й), принес в нашу семью две серьезных новости: – я окончил начальную школу, без троек, всего с двумя четверками и перешел в пятый класс. Мы расстались с нашей первой замечательной Учительницей, Александрой Филаретовной и пошли дальше, а она опять приняла новых первоклашек. Фото нашего расставания, осталось не только в нашей памяти, но и на групповой фотографии.

В этом же году, мой отец, всю войну и после неё, работавший шофером, после шестимесячных курсов, получил специальность комбайнера и, с началом убочной кампании, убирал хлеб в колхозе имени Сталина, в селе Карагаш. У меня в памяти осталась очень приятная фотография того уборочного сезона – в междурядьях сада на территории села, был посеян Пырей, трава такая, ею засевали раньше полевые аэродромы, так как она сильно иссушает почву, и, как бы уплотняет её.

Так вот – комбайн косит на семена ту траву, а я сижу в зерновом бункере или стою на мостике управления, а с обеих сторон, вплотную к движущемуся агрегату, примыкают деревья, а на них крупные спелые сливы. Бери любую на выбор….

Вдобавок к этой идиллии – одной стороной тот участок выходил к магистральному оросительному каналу, так я несколько раз в день и окунался в канале на несколько минут. Там глубина по пояс, течение сильное, всего в километре от насосной станции, подающей воду на половину района, но – ничего, можно удержаться на ногах и освежиться в такую жару.

Наверное, с того момента, я и полюбил эту серьезную машину – зерновой комбайн. Судьбе было угодно заставить меня убирать на нем хлеб в последующие годы, в течении десяти сезонов, причем – только четыре из них, как рабочему-комбайнеру, а еще шесть раз – находясь в разных ипостасях, в период своих рабочих отпусков, причем последний раз, – будучи заместителем председателя Слободзейского районного совета колхозов по экономике, уже в восемьдесят третьем году. Такая солидная искра (букет) памяти….

В начале пятидесятых, в нашем селе, появилось проводное радио. В каждый дом, бесплатно поставили радиоточку, в виде такого круглого вогнутого экрана из пергаментной бумаги и, за 50 копеек в месяц, люди могли слушать радио. Это была настоящая революция в культурно-просветительском направлении. С 6 часов утра, до 12 часов ночи, люди слушали новости, песни, рассказы, радиоспектакли, сверяли время. Село стало жить жизнью страны, в одном, едином порыве, опираясь на централизованную информацию (смотри материал Радио в разделе 4-Семидесятые). Можно с уверенность сказать, что появление в селе радио, круто и быстро способствовало улучшению сельской жизни по всем её направлениям. Естественно это событие тоже отложило след в моей памяти….

Эту тенденцию продолжила и электрификация наших сел. Замена в пятидесятые годы, керосиновых ламп, свечек и лучин, на электрические лампочки, была еще большим революционным изменением сельской, чем радиофикация, так как решала многие не только бытовые вопросы, но и производственно-хозяйственные проблемы обеспечения многих направлений сельской жизни.

Очень четко помню, как придя в школу, я тогда ходил в шестой класс – прочитал написанное мелом на классной доске сообщение: «5 марта 1953 года, в 9 часов 50 минут-умер товарищ Сталин». Многие девочки в классе плакали, мальчишки – притихли, чувствовали себя растерянными.

Знаковые и наиболее значимые для меня события произошедшие в 1954 году, году ставшим для меня переломным между школьным детством и-сразу «взрослым» отрочеством:

– окончил седьмой класс школы, с неплохими оценочными показателями, и с твердым намерением поступить в Одесское мореходное училище;

– пошел учеником токаря в Слободзейскую МТС (Машино-тракторную станцию). Параллельно отвез документы для поступления в мореходное училище на отделение – штурман дальнего плавания. Нелегально от родителей, ездил в Одессу сдавать вступительные экзамены, сдал оба экзамена на отлично и уже считал себя курсантом, но такого не случилось, по причине возраста. На штурманское отделение принимали с 15 лет, чтобы к концу учебы выпускнику можно было получить «Паспорт моряка», который выдавали в 18 лет.

Я был записан со школы рожденным в 1938 году, так об этом и заявил при поступлении в училище, но подтверждающих факт моего рождения документов, – не было, а все архивные данные предвоенных лет – унесла война. В отделе кадров училища были согласны получить от меня любую справку с места проживания, в т. ч. из сельсовета, о моем возрасте (нужном), но моя мама была категорически против, чтобы я стал моряком и не разрешила никому такие справки мне выдавать, хотя могла это сделать за несколько минут, так, как работала тогда в райисполкоме….