– Воткнутые лезвием вверх ножи представляли собой опасность смерти, и их могло быть не только три, но и один, два, пять, семь, девять, даже двенадцать. И кувыркаться было не обязательно. Можно перешагнуть или перепрыгнуть. Чтобы превратиться обратно, те же действия совершались наоборот. Если волколака убить в таком образе, то его труп станет человеческим колдуном. По своей сути, волколаки всегда были во вражде с драконами, и когда развязалась война, цмоки поначалу вступились за людей, которые уже были знищены и обездолены от нападков этих зверей. По окончании, люди приписывали победу себе, цмоки – себе. Но главное в том, что волков смогли уничтожить навсегда, а злых колдунов, почти всех истребить. И с тех пор никто не «переворачивается».

Свет огня отражался в наших глазах – я вдруг взглянула на Андрея и увидела в его взгляде влажный блеск. Глаза Джанни были ясными и довольными, словно он нашел ответы на вопросы, которые мучили его давно. А Джозефина не смотрела никуда, кроме как в блокнот, в который всё сказанное записывала. Над нашими головами пролетела стая птиц, создав над нами секундную тень. Тихо потрескивал костёр, искры вспыхивали над ним, взлетая от ветерка. Наступила задумчивая блаженная тишина.

– У нас много легенд, – разбил молчание Клим. – Много других. О туросиках – древних быках с золотыми рогами, мерцание которых привлекало путников в лесу, благодаря чему они заманивали людей в непроходимые болота, о русалках, имя которых у нас – озерницы, о костомахах, каснах11, злыднях12, Ящере, будимире13 и кронаке14. Люди знают, что есть такие легенды, и они не правдивы. Но все же, они складывались столетиями и были основаны на чём-то. Верим ли мы в них? Я не знаю. Знаю только то, что эти байки рассказывают, чтобы подростки не ходили по ночам по деревням. А про туросика – чтобы не совались в лес. Также и про цмоков-леших. Про озерниц – чтобы дети купаться одни не ходили. И так далее. Никто в это не верит. Все считают выдумками, хотя иногда рассказывали странные истории, что пропадали бесследно люди. Например, ушедшие по грибы. А кто-то стабильно рассказывает байки о блуждающих огоньках15 на кладбище. А также об упыре, который унес девочку прямо среди белого дня из деревни. Этот случай был в соседнем селе лет семьдесят назад. Есть суеверия насчёт разбитых зеркал, передачи вещей через порог. Что нужно посмотреться в зеркало, когда что-то забыл и вернулся. И не передавать ничего через порог. Все знают, что если заблудился в лесу, нужно переодеть вещь шиворот-навыворот и леший отпустит тебя. Верят, что домашние драконы, как и кошки, видят нечистую силу. Оберегают дом и хозяев. Недаром дракона первым запускают в новый дом, как кошку.

– А вы сами, – спросил Джанни, – вы сами, кто-нибудь из вас, находил подтверждение хоть одной легенде?

Мы все между собой переглянулись. Я словила на себе долгий взгляд Андрея. Он был вдохновленным и искрящимся. Я знала, что ему понравится этот вечер. И это место. Мой дом, окрестности, в которых я живу, и атмосфера, сопровождающая все это.

– Однажды, – сказала Соня, – мы видели эту тень с Климом. Если честно, даже несколько раз. Тень огромного дракона над лесом. Тень Цмока.

– Об этом у нас местные часто говорят, – сказала я.

– Но я не верю, – произнесла Вероника. – Это надуманное.

Клим насупился. У Сони покраснели щёки, и она опустила глаза вниз.

– Но я видел туросика, – произнес Клим более прытко и настойчиво. – Я видел его прямо своими глазами. Это был огромный мускулистый бык и его рога отливали золотом и светились. И таким же жёлтым светом пылали глаза.

– Если бы ты его и правда видел, то пошел бы за ним, и больше не вернулся, – промолвила Вероника деловым тоном. – Они ведь заманивают в болота людей.

– Я знал, что это туросик, и поэтому не пошел за ним, – ответил Клим оскорбленным тоном.

Но по лицу Вероники, по её лёгкой усмешке, было видно, что она ему не верит.

– А что насчет Ящера? Я правильно произношу это название? – спросил Джанни. – Вы упомянули о нём… И я слышал о белорусской традиционной игре или же песне «о Яше». Но не совсем могу разобраться… Под песню танцуют несколько девушек с одним юношей. Юноша, изображающий Яшу, должен якобы избрать или даже поцеловать девушку, невесту. Но зачем?

– Яша, Ящер, Змей, – кивнул Клим. – Один из наших самых известных Цмоков. Упоминания о нём содержатся в летописях тринадцатого-шестнадцатого веков. Историки находили доказательства и более раннего его присутствия в мифах этих земель. Некоторые считают, что Ящер был божеством, которого старались задобрить, с помощью древнего обряда принося в жертву самых красивых девушек, к которым он был не равнодушен. «Игра в Ящера» – отражение этого действа. Парня сажают на большой камень и девушки водят вокруг него хоровод. Ящер-дракон избирает самую красивую и целует, что равнозначно – делает своей невестой и навсегда забирает с собой.

– Довольно интересно… но как… – его глаза сверкнули. – А могли бы вы, пожалуйста, изобразить это для меня? Я бы хотел увидеть, как это происходит.

Клим невозмутимо пожал плечами. А я нахмурилась.

Ребята быстро распределили роли: Вероника я и Соня были невестами. А Яшей выбрали Андрея, что было логичным, ведь в конце Ящер был обязан поцеловать невесту. И поцеловать он мог только меня.

Однако, мне не поэтому не хотелось играть в эту игру. Просто я знала другую легенду. Иную. Малоизвестную. Которую мне давно, в детстве рассказывала мама. О древних ведьмах, боровшихся с Цмоками, превративших простую детскую невинную забаву – в оружие, способное призвать враждебное существо, лишить его магической силы, и благодаря чему – его получилось бы убить. И если не завершить ритуальный танец поцелуем, то всё так и произойдёт. У Цмока был лишь один шанс спастись –обмануть ведьм и самому завершить начатое. Только так он мог вернуть свою силу.

И я не горела желанием переправить сюда мифическое тысячелетнее существо, которое, возможно, занималось сейчас где-то своими древними делами, и не хотела злить подобное существо. Поэтому, приняла взвешенное решение во что бы то ни стало снова поцеловать Андрея.

Его силуэт стоял у берега. За его спиной в зеркальной глади воды отражалось закатное небо. Совсем рядом, слева от него горел костёр. Он был одет в льняную белую рубашку – очень удачный наряд для ритуальных танцев. Мы с Вероникой были в шифоновых сарафанах, Соня – в летящей легкой юбке в пол. Представляю, как все мы атмосферно смотрелись в объективе фотоаппарата Джанни. Не хватало лишь цветочных венков на головах.

Мы разулись, ступили босыми ногами на остывшую, словно уже успевшую покрыться росой прохладную траву, и окружили Андрея. И взявшись за руки начали вести вокруг него хоровод.

И, улыбаясь, запели:

«Сядить Ящер

У золотым кресле,

У оряховым кусте

Орешачки луще.

– Жанитися хочу,

– Возьми собе панну,

Котораю хочешь,

Котораю любишь…

Сяде Ящер под пирялущем

На ореховым кусте,

Где ореховая лусна,

– Возьми собе девку, Котораю

хочешь…»16

На этих словах мы замерли и отпустили руки друг друга. Андрей, не растерявшись, потянулся ко мне и поставил рядом с собой, избрав. Я улыбнулась, и мы переплели пальцы обоих ладоней. А затем, на глазах у всех, он должен был меня поцеловать, но я успела сориентироваться и поцеловать его первее, в щеку.