====== Часть 1 ======
Не бывает же таких снов? Но это сон, я знаю точно. В реальности такого… не должно быть… Только не со мной! Не в этой жизни. Это неправильно. Противоестественно. Мерзко. А сон… Что с него взять? Я проснусь и забуду. Заставлю себя забыть. Или сделаю вид, что забыл.
Этот ведь всё ты виноват, зеленоглазый? Ты насылаешь на меня этот морок, наваждение. Пользуешься тем, что мне тебя не достать. Забыть не можешь, как я тогда набросился с кулаками? Это была наша первая драка… и единственная. Но не последняя, слышишь? Доберусь я до тебя… Нельзя так… Аххххххх, хорошо как. Какого чёрта ТАК хорошо?..
Глаза эти твои блядские. А в них похоть, грех и желание… и что-то ещё, от чего сердце набатом по рёбрам лупит. Любовь? Не смеши, я ж не умею любить, ты знаешь, ты это лучше всех знаешь… Просишь поцеловать тебя? Это же сон, во сне можно… Можно отпустить себя, сделать так, как ты хочешь… А я? Я хочу?..
А губы жаркие-жаркие. Пить друг друга через поцелуй. Но не утолить жажду. Почему ты такой горячий? Это я? Я горю? Это во мне?.. Жар усиливается, кровь кипит, бежит раскалённой лавой по венам. Пи-и-ить! Пульсирует сердце в самые губы, в самый эпицентр наслаждения. Наши языки, подобно языкам пламени танцуют огненный танец страсти. Горячо. Не хватает воздуха. Дыши мной! Сегодня я буду твоим воздухом… Ты ведь всегда этого хотел… А жажда не отпускает. И я снова пью тебя, жадно, долго.
Почему так сладко? Так неистово хорошо. Самым кончиком языка по кромке зубов и глубоко по гладкому небу, и обратно к губам, кусать, посасывать, зализывать не отрываясь. Взять в плен горячий язык и отдать на растерзание свой, не прекращая ни на миг сладкую пытку. Утопить наши общие стоны, потеряться в одном безумии… Стоп… Остановись. Стоп. Всё! Да что ты творишь со мной?
— А это и не я! Я бы не стал… Ты же запретил, выбил это из меня, не оставил нам шанса. Это ОН!!! Ты не узнал его? Не смей нас путать! ОН не такой, как я… С ним тебе не справиться… И с СОБОЙ тоже…
— Да кто ОН? Прекрати меня мучить.
Грёбаные сны… Проснуться. Мне нужно проснуться, поехать, снять бабу и отодрать её. Спермотоксикоз, чтоб его… всё дело в нём… Просто давно не было секса…
— Настоящий секс вот здесь!.. В голове!
— Не трогай мою голову, убери руки, я больше не поведусь… Уйди!!!
.................
— Ты чего орёшь, как потерпевший, Рогозин? Совсем кукухой поехал? Ээээ… Але!!! Далась мне твоя голова, я лоб твой потрогал только, у тебя жар по ходу. И глюки! Что снилось-то?
— Жека снился… То есть, нет. Это… кошмары были… Отвали.
Малой принёс градусник, молча сунул под мышку. Насупленный какой, обиделся, что ли?
— Ну вот, 38.3! Это всё ваши шашлыки на свежем воздухе… Припёрся вчера на рогах. Ещё на меня говорит что-то… Воспитатель, бля…
— Помолчи, а?
Малой молча встал, принёс таблетки и какое то горячее пойло. Набрал свою мать.
— Привет! Вы как? Дед у вас? Всё нормально? Когда он обратно?.. Понятно. Мам, мы не приедем, давай только без обид, Лёха приболел. Да ничего страшного, температура. Да. Я знаю. Хорошо. Да, понял я, мам, первый раз, что ли?.. Как малышка? А ты? Молоко есть? Ну ты давай там, не простывай, кушай хорошо… Что ещё?.. Игорю своему привет. Короче, пока.
Внимательно смотрит. Улыбается. От его улыбки всегда хорошо.
— Ну? Как я нас только что красиво отмазал? Кто молодец? Дима молодец!
— Мог бы и один спокойно поехать, без меня. С сестрой бы побыл.
— Да видел я её уже. Чо там с ней быть-то? Не умею я. Подрастёт, тогда мож…
На самом деле, ехать на смотрины ребёнка к своей бывшей жене и Димкиной матери Рогозину не очень хотелось. Игорь там этот…
Нет, Лёха не испытывал никакой ревности, или сожалений. Расстались они со Светкой тихо — мирно. Она всегда была родным человеком. Прежде всего, подругой детства, а потом уже женой. С которой прошли всё. И в горе и в радости, как говорится… Но ей хотелось ещё и любви. А это не по Лёхиной части… наверное…
Год назад она вышла замуж, уехала в другой город. Недавно родила дочку. В том, что Дима останется с Рогозиным, никто даже не сомневался. Во-первых, школа. Одиннадцатый класс. Во-вторых — дед. В третьих — термоядерный Димкин характер, с которым справиться мог только Лёха, который сам был старше на двенадцать лет всего. Может, поэтому и были они на одной волне, из-за возраста. А может потому, что знал его Лёха с пелёнок. И был рядом. Всегда. Уж так сложилась жизнь…
— Я тебя предупреждал не трогать её?
— Да она мне на хрен не упёрлась! — несостоявшийся Женькин зять, по залётной случайности ещё и биологический отец Малого, задирает голову, пытаясь остановить кровь. — Ты мне, кажись, нос сломал, Куба, с-сука-а-а.
— Я тебя сейчас всего сломаю. Приблизишься ещё к сестре хоть на шаг… Убью!
— Я сына хотел повидать… Уезжаю я…
— Ты папашку заботливого из себя не строй! За последние пять лет сколько раз интересовался им?
Рогозин перехватывает руку друга, которую тот занёс уже для очередного удара. Знает, что только ему по силам остановить взрывного и непредсказуемого Жеку Кубасова. Всегда знал.
— Оставь его, брат! Ему хватит. Он всё понял, идём. Светка в ночь, Малой дома один… боится.
— Уёбки малолетние, — сплюнув кровью, прошипел Светкин бывший и сполз по стене вниз, вглядываясь заплывшими глазами в удаляющиеся силуэты двух рослых, крепких парней.
На самом деле, Малой, к которому спешили ребята, давно не боялся оставаться дома один. Он, в принципе, ничего и никого не боялся: ни Бабая, ни соседского добермана, ни чёрта лысого.
Зато все местные черти и Бабаи опасались шестилетнего Малого из сорок девятой. А старый, повидавший виды доберман Гор, при встрече поджимал свои седые яйца и отводил в сторону глаза, имитируя косоглазие. Может, помнил, как недавно под лапами взорвалась петарда, или из стеснительных был, кто ж его, псину, поймёт.
«Точный Куба!» — уважительно отзывались о Малом старшие пацаны.
«Вырастет, похлеще дядьки будет», — говорили соседи.
«Гены пальцем не размажешь!»
Кто такие эти Гены, Малой не знал. Зато сам факт, что его сравнивали с родным дядькой, очень уж был ему по душе! Сходство было и в характере и во внешности.
«Одно лицо», — говорил дед.
«Одни глаза», — улыбалась мама.
Но никто не знал, что больше всего на свете, Малой хотел походить на Женькиного друга, Лёху. Только термоядерный кубасовский темперамент, проявившийся уже с ранних лет, не оставлял никакого шанса быть похожим на сдержанного Рогозина. Если Кубу боялись, то его лучшего друга — уважали. А уж Малой Лёху — просто обожал!
Малым его величали тоже с лёгкой руки Рогозина. А звали это мелкое, но симпатичное безобразие Димой. Мама Света в браке отродясь не состояла, поэтому фамилия у него была — Кубасов, такая же, как и у дяди Жеки, и у деда Николая Петровича.
Отца своего Дима видел редко и с каждой новой встречей всё больше понимал, почему все родственники обзывали того редкостным мудаком. Вот и сегодня утром он появился в их квартире, устроил скандал, да ещё ударил мать. Малой повис на нём, прокусил ему руку и громко закричал. После чего папаша свалил, громко хлопнув дверью, а мамка долго плакала, прижимая к себе Диму и целуя его, как маленького. Димке это не нравилось, но мамку было жалко, поэтому он обнимал её в ответ и успокаивал.
К вечеру пришли Жека с Лёхой. Дед летом жил на даче, поэтому они присматривали за Димой, когда мама уходила на работу, особенно в ночную смену, как сегодня. Она то и дело отворачивалась от ребят, пряча замазанный тоналкой синяк. Димка, конечно, молчать не умел. Лёха взял мамку за подбородок, резко развернул к себе и что-то зло прошептал сквозь стиснутые зубы. Что именно, Малой не разобрал, потому что Жека в этот момент с грохотом вскочил из-за стола, отшвырнув стул, затем громко прохрипел «убью!» вперемешку с матерными словами и первым выбежал из квартиры. Лёха, прежде чем рвануть за ним, подошёл к Диме, потрепал по голове и сказал сидеть дома тихо и ждать их.
