Неужели Лайс действительно думает, что она станет с ним спать после тех оскорблений, что он ей нанес в их последнюю встречу?..

Считает ее шлюхой, а сам то!.. При всей своей правильности и непогрешимости, при всем своем презрении к ней, желает снова затащить ее в свою постель!

Столь низкое поведение со стороны Лайса лишило Гвен всякой робости перед ним и придало сил.

Баронесса горделиво вплыла в его комнату и, вся преисполненная достоинства, повернулась к Генри лицом. Он плотно закрыл двери и нетерпеливо шагнул к ней, протягивая руки и желая обнять. Но Гвен с большим удовольствием шлепнула его по ладоням.

Лайс опустил руки, удивленно глядя на Гвен, а та, неожиданно для самой себя, сказала:

— Я вот тут подумала, виконт, раз уж у нас столь серьезные отношения, то не желаете ли вы жениться на мне?

При этом она приняла вид невиннейшего ангела.

Выражение лица, которое появилось у Лайса, навеки врезалось в память Гвен, и не раз заставляло ее хохотать даже в глубокой старости. Недоверие, смятение, испуг, паника, — и еще целая гамма чувств проступили на нем.

Генри отшатнулся от нее, лицо его перекосило. Баронессе даже показалось, что он сейчас упадет в обморок.

— Как честный человек, — промурлыкала она, подливая масла в огонь. — Вы ведь честный человек, виконт Мандервиль?

Было видно, что Генри силился что-то ответить, но придумать ничего не мог.

Гвен не выдержала и рассмеялась звонким смехом.

— Да не тряситесь вы так, Лайс, — небрежно махнула она рукой, все еще посмеиваясь.

Но в душе ее вновь всколыхнулась обида, когда Генри выдохнул с облегчением. Зато это помогло ей собраться и вспомнить о своей миссии.

— Я пришла к вам из-за Евы, — став серьезной, сказала она.

Генри нахмурился, молча ожидая продолжения.

— Видите ли, милорд, я волнуюсь за девочку. Перед сном я зашла к ней, и у нас состоялся разговор. — Гвен сделала паузу, а Лайс нахмурился еще больше. — Ева мне доверяет, и она сказала, что получила письмо от мужа, в котором он зовет ее к себе, но просит ничего не сообщать родителям. Глупышка его простила и решилась бежать с ним тайно.

Гвен снова замолчала, давая возможность Генри осмыслить услышанное.

— И вы знаете, когда они собрались бежать? — уточнил он.

— В том-то все и дело, что не знаю. Я стала ее отговаривать, просила рассказать все отцу. Она поняла, что я не поддерживаю ее, и замкнулась в себе.

— Что ж, благодарю, что предупредили меня, — с легким поклоном ответил ей Лайс.

— Это еще не все! — быстро сказала Гвен. — Я долго не могла уснуть, все думала над ее словами, а потом решила пойти к ней и снова поговорить. Но Евы нет в комнате. Ее горничная крепко спит в соседней, но Ева исчезла.

Лайс подозрительно прищурился, глядя на баронессу.

— Почему у меня такое чувство, что вы мне лжете на каждом слове? — зло кинул он и стал быстро одеваться.

— Почему лгу? — возмутилась Гвен. — Можете проверить, Евы нет. Но, если она вдруг вернулась, я буду лишь рада!

— И вам вздумалось поговорить с ней посреди ночи? — язвительно уточнил виконт, натягивая на себя камзол.

— Я волновалась и не могла уснуть!

— Ну конечно! — презрительно хмыкнул он, быстро выходя из комнаты.

Гвен молча последовала за ним.

71.

В предрассветной мгле две тени двигались по саду вдоль внутренней ограды замка Корби. Судя по пышным юбкам, выглядывавшим из-под длинных плащей с капюшонами, эти тени явно принадлежали женщинам. Но одна из женщин шла легко и плавно, а вторая как будто была не совсем трезва, потому что несколько раз пошатнулась, а один раз даже рухнула наземь, помянув при этом черта отнюдь не высоким и звонким, а хриплым и низким голосом.

— Я так долго не выдержу, Ева, — сказала эта странная женщина, — как только вы это носите? Нет, клянусь, никогда больше не надену ничего подобного! Снимать с женщины одежду куда приятнее, чем носить самому!

— Но-но! — откликнулась ее спутница. — Отныне и до конца ваших дней, мистер Шелтон, вы будете снимать ее лишь с вашей жены!

— Обещаю это с превеликим удовольствием! — Тут Саймон — ибо, конечно, это был он, — привлек Еву — ибо это была она, — к себе и горячо поцеловал. Она ответила ему с не меньшей страстностью, но тут же высвободилась из его объятий.

— Осторожно, любимый! Не забывай: мы еще не выбрались.

— Кто виноват в моей забывчивости? Ты, женушка! Если б ты не шла впереди меня, так соблазнительно покачивая бедрами…

— Тогда, наверное, мне придется лечь и поползти! — И она послала ему улыбку, от которой сердце у него провалилось куда-то вниз.

— Лечь? Это тоже не лучшая мысль, леди, — пробормотал он.

— Милый, ты не можешь думать ни о чем другом? У нас же вся жизнь впереди! — мягко упрекнула она его.

— Жизнь хрупка, Ева. Так же как и счастье. Поэтому девиз всех моряков: море — для работы, земля — для удовольствий!

— Ты был моряком?

— Много кем, любовь моя.

— Ты должен все-все рассказать мне о себе!.. Я хочу знать всю твою жизнь, все твои тайны!

— У меня нет тайн.

— А этот старинный перстень с бриллиантом у тебя на пальце, например? Я его никогда раньше не видела. Откуда он у тебя?

— Это фамильная драгоценность… — Саймон хотел сказать: «Рокуэлла», но прикусил язык. Бриллиант он выиграл у герцога недавно, и тот очень переживал, что вынужден расстаться с семейной реликвией рода. Шелтон надел кольцо на палец, чтобы в случае, если им с Евой кто-то повстречается, можно было подкупить ненужного свидетеля их побега.

Но он решил не напоминать Еве о бывшем женихе, чтоб не расстраивать ее. К тому же, он не хотел выглядеть в глазах жены отпетым картежником.

Ева грустно вздохнула, приняв его замешательство за нечто другое:

— Наверное, это всё, что осталось у тебя на память о семье?

— Ну… да.

— Я понимаю, как тяжело тебе вспоминать прошлое… Но мы пришли. — Она открыла потайную калитку, и они выскользнули наружу.

— Наконец-то! — воскликнул Саймон, откидывая назад капюшон. Ева последовала его примеру.

— О, вместо одной — целых две дамы! Какой приятный сюрприз! — раздался рядом чей-то голос, а затем он добавил удивленно и в то же время радостно: — Но, готов поспорить на тысячу гиней, что одна из вас — вовсе не леди!..

Из-за растущих поблизости деревьев выступило несколько темных теней. Тускло блеснули обнаженные клинки. Ева вскрикнула. Саймон дернулся, но тот же голос остановил его, произнеся:

— Дуло моего пистолета направлено тебе в голову, Догерти. Не стоит рисковать этой твоей, пусть и не слишком набитой мозгами, частью тела.

— Рокуэлл! — воскликнула Ева, прижимаясь к мужу. Голос насмешливо ответил:

— Он самый, и весь к услугам леди. — И ее бывший жених шагнул вперед. Он не лгал: в его руке был пистолет, который и впрямь был наставлен на Саймона. — Ну что, мастер Догерти? Вы добились-таки своего, как я погляжу, соблазнитель чужих невест! Вон как мисс Корби льнет к вам. Куда же вы направлялись с нею? Не венчаться же, чтобы стать двоеженцем?.. Ну-ну, не надо делать резких движений, дружище. Руки за спину! Ни я, ни мои люди шутить не будем. А вы, леди, попробуйте только пикнуть — и от головы вашего милого мало что останется.

Саймону ничего не оставалось делать, как подчиниться. Двое подошли к нему — это были рослые мужчины с лицами профессиональных убийц — и связали ему руки за спиной, накрепко, со знанием дела. А вот третий, вставший рядом с Рокуэллом, оказался знакомым Шелтона: это был Гиббс, громила, который был подчиненным «Маски». Саймон оглянулся на остальных, ожидая увидеть и самого «Маску», но ни его, ни Леммона не обнаружил. Тем не менее, что-то подсказывало Саймону: без «Маски» здесь не обошлось… И, что было самое плохое: что и Ева оказалась в руках этих негодяев! Будь Саймон один, он бы хладнокровно встретил то, что могли ему уготовить Рокуэлл и «Маска». Но Ева, маленькая, хрупкая, нежная Ева!..