Ничего более отвратительного Ева в своей жизни еще не носила, однако ей пришлось смириться и позволить одеть себя, — наряд придумала ее мать, леди Корби. Но Ева сама была виновата: ей было не до маскарада, и она полностью предоставила его выбор матери, которая просто лопалась от гордости за то, что придумала такой оригинальный костюм.

Теперь, выйдя в таком виде к гостям, Ева радовалась одному — под маской никто не увидит выражения ее лица, унылого и злого одновременно, ее пылающих от стыда щек. Ее нисколько не удивило, что никто не приглашал ее — кому захочется танцевать с ходячей вазой с фруктами? Разве что вон тому, высоченному, с головой быка вместо маски. Пастушка и бычок — прелестно!

Ева представила, как они будут смотреться в паре, и поспешно отступила за колонну, нервно постукивая по паркету своей тросточкой. Интересно, в каком костюме Джеймс Догерти? Впрочем, увидеть и узнать друг друга в этой пестрой многоликой толпе будет практически невозможно. Девушка вздохнула. Похоже, этот маскарад сулит ей только тоску и раздражение.

А как веселятся гости! Как лихо отплясывают, кружась и смеясь! Как, радуясь тому, что их не узнать, позволяют себе и флирт, и вольности, каких никогда бы не допустили на обычном балу!

Едва Ева подумала об этом, как сзади чьи-то руки бесцеремонно обхватили ее талию, а ухо обжег горячий шепот:

— Я давно ищу тебя, моя прелестная пастушка. Не хочешь со мной потанцевать?

Ева похолодела. Она узнала этот голос! Она резко обернулась, пытаясь высвободиться из объятия, но нахальные руки лишь сжались еще крепче.

Перед девушкой стоял мужчина в костюме то ли орла, то ли коршуна. Клювообразная маска прикрывала верхнюю часть лица, черный плащ был украшен блестящими черными же перьями. На боку красовалась длинная шпага.

Рокуэлл! Как она могла о нем забыть! Мать же предупреждала: герцог знает, в каком Ева будет костюме…

— Уберите руки и оставьте меня в покое, — прошипела она, наконец-то вырываясь.

Мужчина усмехнулся, белые зубы под изогнутым клювом сверкнули как-то особенно хищно.

— Оставить? Я слишком долго тебя искал, маленькая недотрога. Раз ты не хочешь танцевать — давай-ка выйдем с тобой на свежий воздух. Твоим румяным щечкам нужен прохладный ветерок.

И он схватил Еву за руку и потянул за собой к дверям, ведущим на веранду. Девушка вскрикнула и оглянулась кругом, готовая позвать на помощь, но музыканты грянули задорную плясовую, гости с хохотом и гомоном принялись скакать и топать в такт музыке, заглушив голос Евы. Тут она вдруг обнаружила совсем неподалеку свою мать и умоляющим жестом протянула к ней свободную руку.

Леди Корби, без сомнения, увидела дочь, но на лице ее — она была без маски — отразилось полное довольство происходящим, и Ева поняла, что помощи с этой стороны не последует. Упираться, звать лакеев? Это значило оскандалиться при всех. И Ева решила, что позволит увлечь себя из бальной залы, а, едва они окажутся на веранде, попросту даст наглому Рокуэллу пощечину и убежит от него.

Однако, на веранде они оказались не одни. Здесь находились двое мужчин: один в наряде Полишинеля, с горбом позади и в остроконечной шляпе, другой — в костюме волосатой обезьяны и уродливой маске с клыками.

Девушке пришлось сделать вид перед этими мужчинами, что она идет со своим спутником вполне добровольно, и позволить герцогу свести себя по лестнице вниз. Но очень скоро она поняла, что эти замаскированные — приятели Рокуэлла, потому что они последовали за нею и герцогом, а затем он обернулся к ним и сказал, смеясь:

— Что ж, джентльмены, пастушка в наших руках! Осталось дождаться ее дружка, и мы славно повеселимся.

О ком это он? Кого он имеет в виду?

— Ну-ну, ледышка, успокойся, — сказал Еве герцог, — ты меня не интересуешь. А вот твой приятель, эсквайр Догерти, — дело другое. Он кое-что мне должен, и пришло время платить по счетам. Уверен, он тебя уже ищет. И, когда найдет, — мы устроим ему приятную встречу.

Ева поняла, что он говорит правду. Не она им нужна… а Джеймс! Рокуэлл хочет ему отомстить за то свое поражение! Она вновь сделала попытку вырваться, но втроем мужчины без труда одолели ее сопротивление и по дорожке притащили на небольшую ровную лужайку.

— Здесь мы его и подождем, — произнес Рокуэлл. — Ты, Макаллистер, вернешься в залу, отыщешь Догерти и намекнешь ему, где его милая мисс Корби. Ты, Хауэр, будешь следить за верандой и, как только увидишь эсквайра, сообщишь мне. Ну а мы с прелестной пастушкой найдем чем поразвлечься пока.

И он неожиданно наклонился и прильнул к шее Евы, больно уколов ее острием своего клюва. Она размахнулась своей тростью и хотела ударить герцога по лицу, но Полишинель перехватил ее руку, и трость упала на землю, а Рокуэлл грубо встряхнул девушку за плечи:

— Не делай глупостей, моя радость. И не вздумай кричать, я живо заткну твой нежный ротик.

Обезьяна и Полишинель, пересмеиваясь, отправились туда, куда им было поручено. Ева и герцог остались вдвоем.

— Вам не удастся заманить его сюда, — сказала Ева злорадно. — Он в маске, и ваш приятель его не найдет.

— Еще как найдет, — усмехнулся Рокуэлл. — Я приказал следить сегодня вечером за комнатой вашего дружка. И лакей сообщил мне, в каком костюме мужчина оттуда вышел. Так что, моя дорогая, расплата близка. Не бойся, крошка, — добавил он, когда Ева заметно вздрогнула, — мы его не убьем. Просто проколем в нескольких местах, чтобы он пару месяцев провел в кроватке — но не в твоей, моя милая невеста, а в своей. Я хочу быть уверен, что ребенок, которого я собираюсь тебе сделать как можно скорее после нашей свадьбы, действительно мой, а не этого хлыща.

— Подлец! — воскликнула Ева. Она судорожно пыталась найти выход. Может быть, от Рокуэлла она сможет убежать. Но около веранды стоит этот Хауэр. Он перехватит Еву. Значит, надо будет обежать дом с другой стороны. Она потеряет время. Вдруг Макаллистер уже нашел Джеймса и ведет его сюда?

Даже если Ева убежит от герцога и его приспешника, достигнет другого входа, сможет попасть в бальную залу… Она не знает, в каком Догерти костюме. Ей не найти его, не предупредить!

Но она может кое-что сделать. Ева сняла свою отвратительную шляпу, решительно тряхнула накладными буклями, повернулась к герцогу.

— Вы напрасно думаете, что этот жалкий эсквайр что-то значит для меня, — сказала она самым чарующим голосом, который только смогла изобразить, и сама удивилась, каким низким и хрипловатым он стал. — Кто он — и кто вы? Знаете, почему я предпочитала его вам? Чтобы пробудить в вас любовь к себе. Чтобы вы начали ревновать. И я рада, что моя затея удалась…

Рот герцога приоткрылся от изумления, когда Ева закинула на плечи его светлости руки, приблизив свое лицо к замаскированному лицу Рокуэлла.

— Только вы, ваша светлость, — жарко прошептала она прямо в загнутый клюв, радуясь, что на ней маска, и герцог не видит выражения ее лица. — Только вы в моем сердце. Обнимите меня. Разве я ледышка? Нет, я горячая… Такая же горячая, как моя любовь к вам!

Рокуэлла не надо было долго уговаривать, он тотчас облапил Еву и прижал к себе так сильно, что у нее затрещали то ли ребра, то ли корсет. Он сорвал с себя и с нее маску и принялся, что-то бессвязно бормоча, целовать ее мокрыми противными губами, беспорядочно и быстро, сначала рот, потом шею, потом — холмики грудей в вырезе лифа.

Еву едва не тошнило, но она терпела, а пальцы ее скользнули по бедру Рокуэлла, сомкнулись на эфесе шпаги…

Она резко потянула рукоять, одновременно выдираясь из объятий герцога. Мгновение — и острие шпаги уперлось ему в грудь. Он растерянно моргал, пытаясь осознать, что произошло.

— Не двигайтесь, ваша светлость, — скомандовала Ева. — Иначе в вашем красивом костюме появится дырка.

Растерянность на лице Рокуэлла сменилась злобой, затем недоверчивая ухмылка обнажила зубы:

— Ты не сделаешь этого, дорогуша.

— Еще как сделаю. — Ева нажала чуть сильнее. — Ну-ка, встаньте на колени. Вот так, хорошо. А теперь слушайте меня, мерзавец. Когда Джеймс и ваши люди появятся — вы дадите нам спокойно уйти.