Чтобы заглушить поднявшиеся из глубины души муки совести, баронесса не отправилась на бал, а осталась в своей комнате, приказав принести бутылку кларета. Ей было все равно, что о ней подумают. Она отпустила горничную и потихоньку выпила всю бутыль. К вечеру она была изрядно навеселе. Совесть, кажется, притихла, и это радовало.

Она вспоминала о Саймоне, о том, как он смотрел на Еву. Ее опять охватила жгучая ревность. Что он нашел в этой бледной маленькой девчонке?

А, может, она ошибается? Может, он узнал ее, Гвен, и только делает вид, что ему нравится Ева, чтобы позлить бывшую любовницу? «И почему — бывшую? — ухмыляясь, размышляла баронесса. — Нет, я уверена: то наше прошлое, прекрасное прошлое, можно вернуть! Он так меня любил! Был моим рабом, верным, послушным… Наши ночи были незабываемы! И сейчас, когда он стал таким неотразимым красавцем, уступить его этой сопливой девчонке? Нет, ни за что!»

Идея возникла внезапно, и Гвен нашла ее необыкновенно привлекательной. Это поможет ей забыть о синем флаконе окончательно. Но надо выяснить, где комната Саймона. Только как это сделать?..

И тут в дверь тихо постучали. Гвен встала, слегка покачиваясь, добралась до двери и отворила ее. На пороге стоял маленький слуга. Лицо у него было такое взволнованное и искаженное страхом, что баронесса даже слегка протрезвела.

— Миледи, неудача… Мне не удалось…

— Входи же, не стой в коридоре. В чем дело?

Слуга подробно рассказал, как на него налетел пьяный господин, который оказался потом совсем не пьян.

— Он спрашивал меня, кто меня подослал…

— И ты сказал? — испуганно воскликнула Гвен.

— Нет, что вы, миледи. Я сказал, что не знаю имени. Что мне просто передали яд и деньги. Я думал, он сразу доложит все лорду. Но он почему-то этого не сделал…

— Не сделал — так сделает. Ты должен немедленно исчезнуть, — стараясь справиться с нервной дрожью, сказала баронесса. — Понимаешь?

— Да, миледи. Я уеду, завтра же утром.

— Сегодня!

— Но я не получу расчет…

— Тебе заплатит в Лондоне тот, кто прислал тебе яд… Да, имя того человека, что разоблачил тебя, ты знаешь?

Леммон кивнул.

— Его светлость назвал его мистер Догерти.

Гвен так и подскочила. Так это был Саймон! Но если это правда был он, — почему он остановил отравителя? Разве не месть лорду привела его сюда? Или все-таки — Ева? Нет, это не может быть она!

— Я узнал, где его комната, — говорил Леммон. — И достал ключ от нее. Миледи, может, лучше… сегодня ночью… того? — Он провел ребром ладони по горлу. Гвен вздрогнула, поняв его жест. Убить Саймона?

— Дашь ключ мне, — приказала она, сухо и властно, невольно подражая Аллейну. — Где его комната? Я сама все сделаю.

Леммон с уважением посмотрел на нее, вытащил ключ и вложил ей в руку.

— По коридору на втором этаже, комната пятая справа от лестницы. Так, значит, мне бежать? Вы справитесь?

— Да. Убирайся. И не беспокойся, — почти весело сказала баронесса. — Я заставлю его замолчать. Навеки!

Леммон с низкими поклонами вышел.

Безусловно, он принял ее за матерую хладнокровную убийцу, насмешливо подумала Гвен. Настроение ее значительно улучшилось. Слава Богу, лорд Корби остался жив! И у нее есть ключ от комнаты ее прекрасного Саймона! Он должен снова принадлежать ей! Стать ее рабом — и тогда, даже если он узнает об участии Гвен в покушении на Корби, он не выдаст ее!

Под темным плащом на Гвен была лишь тонкая алая сорочка. Женщина тихо шла по пустынным коридорам. Замок спал.

И вот она, наконец, добралась до заветной двери; никто не встретился ей по пути. Пожалуй, это можно было считать хорошим знаком.

Гвен испытывала сильнейшее волнение. Неужели скоро все случится? Они с Саймоном снова будут в одной постели, будут любить друг друга до утра! Она уже решила, как будет действовать. Сначала она соблазнит его. Не позволит и слова сказать, будет целовать его, пока он не сдастся. Ну а потом, когда они оба получат удовольствие, когда Саймон будет расслаблен и доволен, она расскажет, что это маркиз Аллейн вынудил ее давать против него показания, что она сама была жертвой и совсем не виновата в том, что Саймона осудили на каторгу. Он все поймет, она убедила себя в этом.

Гвен достала ключ от комнаты, но дверь оказалась не заперта. Женщина осторожно толкнула ее, и свет одинокой свечи в ее руке озарил часть комнаты, выделяя силуэт мужчины на кровати. Он лежал на боку, спиной к двери.

Гвен затаила дыхание и скользнула внутрь. Она затушила свечу, ей не хотелось, чтобы Саймон проснулся раньше времени. Комната тут же погрузилась в кромешную темноту. Гвен развязала тесемки плаща и сбросила его прямо на пол, туда же последовала сорочка. Абсолютно нагая, она двинулась в сторону кровати, споткнулась в темноте о небрежно брошенные на полу сапоги и упала, наделав шуму. Она в ужасе замерла, прижавшись к паркету, прислушиваясь к звукам на кровати, уверенная, что разбудила Саймона, но ответом на ее падение был мощный храп.

Хм… с каких это пор Саймон стал так храпеть? Впрочем, он уже не тот юноша, каким она его запомнила. Он стал настоящим мужчиной, широкоплечим, сильным и… храпящим.

Глаза немного привыкли к темноте, и Гвен поднялась с пола и вновь осторожно направилась к кровати.

Сердце ее, кажется, решило вырваться из груди, так сильно оно там билось, точно птица, пойманная в силки. Гвен дрожала от волнения. Ах, ведь единственным настоящим мужчиной в ее жизни был Саймон, и только он!

Увы, но маркиз Аллейн на мужчину не тянул. Она его ненавидела, и ненавидела ложиться с ним в постель.

Аллейн мало на что был годен. Его мужское достоинство могло конкурировать разве что с кроличьим, но вот по выносливости маркиз кролику сильно уступал. Зато Аллейн был жесток и в постели, и Гвен немало вынесла из-за его изощренных отвратительных фантазий. А как он отомстил ей за ее измену с Саймоном!.. Но об этом лучше не вспоминать.

Перина прогнулась под ее коленом, и Гвен снова замерла. Спящий перестал храпеть, она прислушивалась к его мирному дыханию… Но, ах, она не могла больше ждать! Баронесса быстро скользнула под одеяло к Саймону, прижалась к нему всем телом. Так же как и она, он был обнажен.

О! Он был такой горячий! Такой мощный! Она чувствовала, как под кожей перекатываются мускулы. Мускулы, а не кости, как у маркиза! Порой Гвен казалось, что вот-вот услышит веселый перестук костяшек, когда Аллейн трудился над ней. Но хватит! Хватит об этом мерзавце! Саймон рядом, и это главное!

Мужчина сонно шевельнулся, почувствовав чужеродное тело в своей постели. Гвен тут же стала тереться об него, начала гладить его руки, целовать шею. Он приподнялся, попытался повернуться, но Гвен оплела его руками и ногами, зашептала, опаляя кожу горячим дыханием.

— Милый, я так мечтала об этом… с тех пор, как увидела тебя… я просто с ума схожу… Умоляю тебя, возьми меня прямо сейчас! — Она говорила быстро и сбивчиво.

Он обернулся к ней, хотел что-то сказать, но Гвен положила пальчики на его губы.

— Только ничего не говори… молчи… Потом… все потом… А сейчас люби меня… возьми меня… — Речь ее стала невнятной, она сама несказанно возбудилась, соприкасаясь с сильным мужским телом. Саймон стал больше, шире в плечах, и совсем не показался ей худощавым. Да, он изменился со временем, но ведь его худощавость никуда не делась, она видела его совсем недавно. Червячок сомнения шевельнулся в душе, но он был безжалостно задавлен пьянящим возбуждением, туманящим мозг.

Гвен была немного раздосадована оттого, что в комнате было столь темно, и она не могла как следует разглядеть его тело, но в тоже время и рада: она боялась увидеть выражение его лица, ненависть и отвращение на нем.

Но в кромешной темноте она ничего не боялась, смело протянула руку и обхватила его восставшее достоинство. Он уже готов! Он хочет ее! И такой большой!

Гвен нетерпеливо толкнула мужчину на постель, он послушно откинулся, увлекая ее за собой, и она возликовала от счастья. Саймон не отталкивает ее! Она легко оседлала его, провела руками по груди. Небольшая поросль волос появилась там. Почему-то Гвен не представляла, что у Саймона будут волосы на груди. Это было как-то неправильно…